Писатель В. Г. Короленко в очерке «У казаков» поведал о загадочных явлениях, происходивших на южноуральской речке Кинделя в хуторе бывшего казачьего атамана В. А. Щапова, образованного, интеллигентного человека. Жена стала жаловаться Щапову на странные видения и непонятный стук в ее спальне. Муж много раз незаметно подкрадывался к двери, но как только открывал ее, звуки прекращались. Однажды Щапов ворвался в спальню одновременно с началом стука и, как он сам рассказал Короленко, «оледенел от ужаса: маленькая почти детская розовая ручка, быстро отскочив от пола, юркнула под покрывало спящей жены и зарылась в складках около ее плеча, так что ясно было видно, как неестественно быстро шевелились складки покрывала, начиная от нижнего края и до плеча жены, куда ручка и спряталась» (Короленко В. Г., 1914. С. 218, 224).

Расскажу еще об одном случае «выживания шайтаном», свидетелем которого был отчасти я сам. В 1972 г. мы вели раскопки древних поселений на озерах Нижне-Тавдинского района Тюменской области. На сильно заболоченном, а потому труднодоступном берегу одного из них в единственном месте, куда можно было пройти «сухой ногой», стоял дом егеря Алексея, где он проживал с женой и кучей разновозрастных ребятишек. Дверь одной комнаты (из трех) была заколочена — в ней никто не жил.

— Неэкономно жилье используешь, — сказал я однажды. — Треть жилой площади зря пропадает.

Хозяин помрачнел, долго молчал, видимо, прикидывая, стоит ли отвечать чужому пришлому человеку на столь беспардонное замечание.

— Ладно, скажу тебе, парень. На плохое место эта комната пришлась. Ночами незнамо кто в ней колобродит. Стол, скамью, кровать от стены к стене двигает, шубу, платье, белье на левую сторону выворачивает. А то шум, смех, разговоры — когда из-под земли, когда вроде со двора. Перестали мы там ночевать. Гостям, что на охоту-рыбалку из Тюмени приезжали, ту комнату определили. Однако с ними опять то же: беспокойство, сны нехорошие снятся, мерещится всякое. Старик незнакомый наваливается: «Уходите, вы нам мешаете»… Ты человек ученый, может, подскажешь, как от дому эту напасть отвадить…

Через несколько лет я проводил археологическую разведку недалеко от тех мест. Решил свернуть в сторону, посмотреть, как поживает мой знакомец-егерь. Оказалось, в доме том уже никто не жил. Окна выставлены, двери сняты, двор порос густой дикой травою. Студенты-лаборанты, которым я рассказал эту загадочную историю, загорелись научным любопытством:

— Давайте заночуем здесь. Вы ведь помните, какая комната была заколочена. На себе испытаем.

Я не поддался на уговоры:

— Раз мы кому-то мешаем, не надо навязываться. Зачем накликать беду?

Дня через два-три в попутной полувыморочной деревушке встретил пожилого мужика из старожилов, который знал хозяина того брошенного дома и рассказал мне о последующих его злоключениях:

— У Алексея последние годы все прахом шло. Ни в чем удачи не было. Ребятишки болели, рыба худо ловилась, охота плохая была, скотина во дворе вся перевелась. Потом бабу свою, супружницу, из ружья застрелил. Плакал на суде: «Сам не знаю как все получилось. Трезвый был. Не помню, откуда ружье в руках оказалось, почему заряжено было, как жена рядом очутилась, зачем на курок нажал… Затмение нашло. Будто не сам собой руководил, а кто-то под руку толкал». Следователь и судья диву давались, как все у него нелепо вышло. Потому недолго в тюрьме сидел. После на химии был. Вернулся, детишек собрал, кого где нашел, уехал с глаз долой. Говорят, на север подался. Охоту вроде совсем забросил. Обходчиком на газопроводе устроился.

На перепутье миров

Содержание и смысл представлений о Мире у сибирских язычников наиболее наглядно запечатлены в деталях погребальной и жертвенной обрядности, связанной с отправлением души или жертвенного дара в те или иные сферы Вселенной. Из археолого-этнографичес-ких данных известно, по крайней мере, семь главных условий, способов и приемов «транспортировки» в иные миры.

1. Зарывание в землю и вообще помещение на глубину. Это — наиболее распространенный и один из самых древних способов отправления за границы земного обитания. Согласно имеющимся археологическим свидетельствам, преднамеренные захоронения умерших с использованием могильных ям практикуются с мустьерского времени (средний палеолит), т. е. вошли в погребальный обиход более сорока тысяч лет назад (Смирнов Ю. А., 1997. С. 13). Этот способ (зарывание, помещение на глубину) применялся как к покойнику, так и к сопровождающему его инвентарю. В дальнейшем (видимо, с конца мустьерской эпохи), по мере формирования представлений о Нижнем мире и находящейся там стране мертвых, помещение на глубину все более осмысливается как приближение и приобщение к Преисподней.

Одним из самых тяжких наказаний стало сбрасывание в глубокую яму или пропасть, что понималось как максимальное приближение к Нижнему миру и стране мертвых. В одном остяцком сказании сообщается, что верховный бог Нуми-Торум низверг ослушника на дно ямы глубиною в сорок сажен (Ра1капоу 5., 1900. 8. 84). Хайтыкара, герой тувинской сказки, победив вражеского богатыря, снимает с него скальп, выкалывает один глаз, отламывает одну руку и одну ногу и бросает в яму глубиной шестьдесят сажен (Кон Ф., 1904. С. 61). Здесь победитель не только приближает побежденного к Нижнему миру, но и заранее придает жертве «половинный» облик, свойственный, как считали тувинцы (и многие другие сибирские народы), обитателям нижней сферы.

Кеты, вопреки обычаю захоронения шаманов на дереве, злых шаманов, вредивших людям, зарывали в землю, причем намного глубже, чем обычных покойников. У эвенов существовали правила, определяющие глубину могил: для умерших молодых людей и детей — по пояс, для покойников зрелого возраста — по плечо, для «высокопоставленных» — глубже человеческого роста (Попова У. Г., 1981. С. 252). Здесь возможно два объяснения: 1) могила тем глубже, чем «тяжелее» покойник, т. е. чем более «весома» его темная сущность; 2) глубина могилы должна соответствовать высоте надмогильного сооружения, зависящей, в свою очередь, от общественной значимости покойника.

Некоторые из древних кенотафов (могил без покойников) в действительности могли быть «захоронением» вещей (и пищи) для отправки их покойным сородичам. Это тем более вероятно, что практически у всех сибирских народов практиковался обычай класть в могилу наряду с личным инвентарем усопшего еще что-нибудь с наказом передать это нижним людям в качестве гостинца от живых земных родственников.

Сношение с Преисподней путем зарывания было возможно не только на кладбище, но и вообще в «плохих» местах: в глубоких оврагах, темных пещерах, на выморочных поселениях и пр. Когда арабский путешественник Ибн-Фадлан, проезжая около 921 г. через землю тюрков-гузов, подарил гузскому вельможе Этреку некоторые вещи и продукты, его жена,