– Эрик.

Он нехотя повернулся и недоуменно повел бровями. У него в зубах дымился окурок сигары.

– Надо же, Эрефиэлева псинка. Какими судьбами? – Казалось, он рад внезапной встрече, но я ни капли не сомневалась: язвит от удивления.

– Я Нора.

– Да помню я, солнышко. – Эрик посмотрел теперь с неприкрытым холодом и досчитал монеты в мошне. – Мне просто наплевать. – Он вытащил окурок и побрел делать ставку.

Я шла следом.

– Книгу.

– Какую книгу? – Его лицо покривило такой гримасой, будто я спросила, из чего сделано око Верховного Владыки.

– Верни Каселуду, которую забрал у Далилы.

Эрик все вспомнил и усмехнулся чему-то своему.

– Опоздала, солнышко.

– Да ты пьян, – заметила я.

– Ба! Словили на горячем! – ерничал стражник. – Все на бугая, – подал он монеты распорядителю, и тот взвесил ставку в руке.

– Точно? – переспросил тот.

– Что значит «опоздала»? – влезла я.

– По губам читай, псинка: о‑поз-да-ла, – отцедил Эрик, растягивая слоги и подаваясь ближе. Из гнилого рта одуряюще пахнуло табаком и дешевым пойлом, а ухмылка в тусклом свете арены выгнулась сильнее прежнего.

– С невестой ворковать катись на улицу. – Распорядитель протянул ему талон, на что Эрик хмельно кивнул.

Невесту ему только в свинарнике искать – так я хотела ответить и перечислить, почему именно, но вдруг заметила Каселуду под ворохом бумаг на столе у распорядителя.

Я вышла из очереди и рывком развернула Эрика к себе.

– Ты ее проиграл?!

– Руки! – вскинулся он. Сигара выпала изо рта.

– Как ты мог? Она не твоя!

Стражник вздохнул.

– А была у меня! Не тягать же ее всюду. Да и, видно, не такая она и ценная, раз про нее забыли.

Я вспыхнула грозным свирепым пламенем.

На арене за спиной расточали хвалу Великану Мунасену и призывали смельчаков попробовать силы в бою.

В это мгновение меня посетила гениальная мысль, план столь нежданный и ловкий, что я поневоле улыбнулась сулимому им исходу. Слишком уж романтично и благородно все складывалось. Я вернулась к распорядителю и влезла без очереди, оперлась о стол. Распорядитель отпрянул.

– Вписывай.

– Не понял?

– Меня вписывай. Я буду драться и ставлю на себя.

Мужчина захлопал глазами, осмысливая всю нелепость сцены.

– Ставка?

Я положила отстегнутый меч и сверху добавила кошель с десятью серебряными кусочками.

– Когда выиграю, вернешь вместе с той книгой.

Распорядитель обернулся на кипу и, разглядев Каселуду, кивнул.

– Только книгу? – Он озадаченно выгнул бровь.

– Только книгу.

Удрученно вздохнув, будто я только время краду, он потер загривок и погодя бросил на меня взгляд исподлобья.

– Победителю полагаются деньги. Сейчас ставки…

– Наплевать, – срезала я и повернулась на пятках.

Ко мне подошел Эрик и сквозь зубы прошипел:

– Нора, ты что творишь?!

Поворот событий явно спутал ему карты – так, что даже хмель выгнало из головы.

Я скривилась в зубастой улыбке. Надо же, по имени назвал!

– Восстанавливаю справедливость.

Это был сиюминутный порыв. Я даже не оценила рыжеволосого великана и своих шансов на победу. Жаждала исправить положение – и больше не мыслила ни о чем.

* * *

Едва распорядитель выкрикнул мое имя, толпа с горящими глазами ломанулась к столу распорядителя, чтобы бросить себя ниц к ногам госпожи Удачи.

Круглую песчаную арену освещал невнятной формы фонарь с волшебным огнем.

Я босой вышла на песок, чувствуя песчинки между пальцев, и про себя сосчитала расстояние до противника в середине. Вышло пять больших шагов.

Пространства, что удивительно, вполне хватало для маневров – хотя при виде Великана Мунасена, как его прозвали, здесь казалось тесновато.

Может, напрасно я все это? Нет, поздно колебаться. Как учил дядя Дункан, загнали в угол – пробивайся.

Зато как подогревала злорадная мысль, что Эрик проиграется в пух и прах. Я с удовольствием рисовала в воображении его мину.

Громила передо мной был рыжий и с залысинами. Низ лица покрывала редкая и колючая бородка с пучками на щеках, сродни плешивой лесной опушке.

В прошлом бою ему, видимо, выбили зуб: запекшийся багрянец окрасил губы и тянулся в заросли на подбородке.

Глаза Мунасена источали звериный голод без тени насмешки, без глумливого посула бить нежно. Обезумевшие от жажды кровопролития ставочники вокруг заходились ревом и подначивали гиганта не церемониться со мной.

В толпе я на миг уловила силуэт Эрика и сдержала улыбку. Он со скамьи вгрызался в меня взглядом, до белизны костяшек стискивая ставочный талон.

Моя рука то и дело порывалась выхватить снятый меч. Как же драться с гигантом без оружия?

Я одернула себя и выслушала краткие правила, а вдобавок мне всучили на подпись договор об ответственности – хотя какой орган власти его одобрил, осталось загадкой.

Драться честно. Царапать глаза и бить в пах запрещено.

Кусаться запрещено.

За пределы арены не выходить.

Бой завершается при сдаче, потере сознания или нарушении вышеозначенных правил одним из соперников.

Ко мне подошел распорядитель.

– Как тебя?

– Нора.

– Да нет же… – Он стиснул зубы и вздохнул, будто я слабоумная. – Объявить тебя как?

Только теперь я поняла. На ум пришло всего одно имя:

– Симург, – сухо произнесла я.

На миг опешив, он расплылся в улыбке, а глаза хищно блеснули. Он посмотрел на меня по-новому – вероятно, с мыслью, что мне все-таки есть чем зацепить зрителя.

Он повернулся к публике. В руке у него был кусок черного мрамора в форме яйца, разносивший голос поверх горячечного гомона.

– Здорово, азартный люд! Выродки! Чую, жаждете побоища! Ну так встречайте свежее мясо, новый деликатес, живодеры ненасытные! Симург, нетленная сумеречная птица!

Толпа разразилась ликованием – больше в предвкушении того, как я паду без чувств.

Я вышла в середину ямы, а Мунасен попятился. Он был на голову выше того акарского подростка Хромы на момент боя в лесу, и ему я тоже оказалась по грудь.

Мы стояли на расстоянии, где ни рукой, ни ногой друг до друга не дотянуться.

Не было тишины, паузы, выжидания – лишь острая и нещадная жажда насилия. Миг растягивался, отчаянно силясь не перевалиться за край последней секунды.

– К бою!

Я – тут же в оборону.

Бугай грузным шагом ринулся на меня, вынуждая отпрыгнуть.

Он подался вперед, открыл лицо. Я сбила с него спесь первым ударом и тут же отпрянула назад.

Он невольно зажмурился и замер на месте.

Я испытующе рыпнулась, он – в ответ и затем выбросил в меня кулак. Поднырнув, я не упустила краткого шанса лягнуть его в бедро.

Мунасена подкосило. Он чуть не завалился на колено, но потом опять бросился на меня. Уложить такую тушу на лопатки будет непросто.

Да, он истинный