Она открыла глаза, Грэм наблюдал за ней.

– Люблю. Я всегда любила бывать здесь. Это… не знаю. Открывает что-то внутри. Если что-то напряжено, вода это расслабляет.

– Понимаю, о чем ты. – Когда они дошли до лодочного сарая примерно на полпути к мосткам, он остановился. Сунул руки обратно в карманы. – Я правда рад видеть тебя, Эди. Прошло много времени.

– Да.

– Как Мак?

– Нормально.

– Хорошо. А дети? У вас двое?

Она сглотнула.

– Да. Эйвери и Томас. А ты? Как ты жил все это время?

– Вполне хорошо. Много работал. Но приятно вернуться. В Остине маловато воды.

– Но ты жил рядом с водой в других местах. Разве ты не жил какое-то время на Си-Айленде? И в Чарльстоне? И даже в Нью-Йорке?

Он выгнул бровь.

– Ты следила за мной.

– Нет, я просто читала про тебя. Сложно этого не делать, когда ты украшаешь страницы почти каждого профессионального журнала, попадающего ко мне на стол.

– Ты и сама неплохо справляешься. Я тоже встречаю твое имя тут и там. У тебя красивые работы.

– Спасибо. – Она заправила волосы за уши, но ветер снова их растрепал. – Так о чем ты хочешь меня спросить?

– Точно. Вот, видишь, как береговая линия немного углубляется здесь?

Он показал на линию, где вода встречалась с песчаным пляжем, объясняя свои мысли насчет внешнего вида дома, но слушая его, Эди могла думать только о том телефонном звонке. Это было большое расстояние: от телефона-автомата в Нью-Йорке до Оранж-Бич в Алабаме. Она думала о вопросе, который задала ему и на который он на самом деле так и не ответил. О любопытной теме, которую они избегали, когда вернулись в колледж. Об электронных письмах, которые она отправляла ему позже и на которые он так и не ответил и даже не подтвердил получение.

Они с Грэмом никогда не встречались – всегда были Эди и Мак – но между ними что-то было. Должно было быть, иначе она никогда бы не задала тот провокационный вопрос, даже если его подсказал второй бокал вина в кафе на Деланси-стрит в вечер ее двадцать первого дня рождения.

Что-то или ничего – все равно было такое ощущение, будто они с Грэмом расстались много лет тому назад. И теперь, стоя рядом с ним после почти двух десятилетий, пространство между ними наполнял мутный омут нерешительности, чего-то незавершенного вместо чистой воды хорошей и истинной дружбы, как могло бы быть.

Много чего могло бы быть.

Грэм вытянул руку, рисуя невидимую линию крыши.

– Как думаешь?

– Да, я… – Эди прикусила губу. – Извини. Я отвлеклась.

– Угол. И крыша. Если мы опустим ее ниже, дождь не будет попадать на веранду и они смогут больше использовать ее для праздников.

– Да, отличная идея.

Грэм достал из кармана ручку и клочок бумаги и сделал заметку.

Над другим берегом залива прокатился раскат грома, и вереница чаек приземлилась на причал в нескольких ярдах от них, по одной на каждую сваю. Грэм и Эди молчали, возвращаясь по причалу на землю, а затем забирая вещи с деревянного стола под деревьями.

– Ты без машины. – Эди посмотрела за деревья и заметила, что на дорожке осталась только ее машина.

– Да. Я пришел пешком.

Погода быстро портилась, как часто бывает у воды, и ветер пронизывала прохлада, которая приходит с дождем.

– Хочешь подвезу домой?

– Домой. – Он как будто крутил это слово в голове. – Он давно не был домом. Но начинает снова ощущаться им. Или по крайней мере как будто снова может им стать.

– Ты планируешь жить в папином доме?

Он пожал плечами.

– Не уверен. Надо много сделать. Много оставить и от многого избавиться, но в данный момент не уверен, что к какой категории принадлежит.

– Я любила этот дом и все вещи, которыми он его забивал. Он был такой милый человек.

– Конечно, он был милым с тобой. Он тебя обожал.

– Это правда. Обожал.

– Он спрашивал о тебе, знаешь. Время от времени. Спрашивал, чем занимаешься, как твои дела. – Грэм подвинулся и пнул шишку, лежавшую рядом с ногой. – Он был бы очень счастлив знать, что мы с тобой работаем вместе.

– Ты знал, что дизайнером буду я?

– Знал. Тернер говорил, что собирается тебя попросить.

– Это объясняет, почему ты не выглядел и близко таким удивленным, как я, когда увидела, как ты идешь по причалу.

Он только улыбнулся.

– Я рад, что буду работать с тобой. Я знаю, какими иногда бывают дизайнеры интерьеров. Предпочитаю работать с теми, кто мне нравится.

– Ну, я просто рада знать, что нравлюсь тебе. – Она сжала губы. – Я имею в виду, что не была уверена, как все будет. В первый раз, когда мы увиделись после стольких лет.

Грэм посмотрел поверх ее головы, словно ему не терпелось сбежать.

– В любом случае… отпускаю тебя домой. Если ты не хочешь, чтобы я тебя подвезла.

– Я не против прогулки. Я начну переносить некоторые из этих идей на бумагу. Почему бы тебе не проверить свой календарь и не дать мне знать, когда мы сможем встретиться снова.

– Звучит хорошо.

Он пошел к настилу, который пролегал по прибрежной части участка, а она повернулась к своей машине и забралась внутрь. Подождав мгновение, она нашла глазами Грэма – он появлялся и вновь исчезал за деревьями. Он сунул руки в карманы и смотрел прямо перед собой, не глядя по сторонам или назад через плечо.

* * *

Эди училась в восьмом классе, когда впервые встретила Грэма. Она сидела в одиночестве в столовой школы Оук-Хилл. Ее вполне устраивали альбом и карандаши, она почти не обращала внимания на суету вокруг, пока кто-то не сел напротив нее за стол. Она не отрывалась от рисования, подумав, что кто-то просто ошибся столиком. Но человек не уходил.

Наконец она подняла глаза. Новенький. Почти все в Оук-Хилл учились вместе с горшка, так что новенькие выделялись. Хотя с его иссиня-черными волосами, постоянно меняющимися татуировками под рукавами форменных рубашек, этот парень выделялся больше обычного. Говорили, что он уже имел проблемы с директором из-за того, что его волосы достают до воротничка рубашки, но похоже, его это не беспокоило.

Эди застыла, ожидая, что мальчик-мираж исчезнет, но он не исчез. Просто сидел и рассматривал ее рисунки.

– Над чем работаешь? – Он кивнул на ее альбом.

– Эм, ни над чем, вообще-то.

Она попыталась закрыть лист рукой, но он подвинул альбом к себе.

– Это чертеж? – Он проследил пальцем контуры: черные линии, разделяющие