Шрифт:
Закладка:
– Олюшка, ну послушай ты меня! Вот, что тебе стоит, а? Сходи на свидание, раз зовут! Это же не под венец! Игорь – хороший мальчик! Чуть моложе тебя, но это совершенно не имеет никакого значения! Я давно его знаю. И кому попало тебя бы не доверила! Оленька, пожалуйста, утешь мое старое больное сердце, пожалуйста.
– А это уже запрещенный прием, мама Валя! – смеялась Ольга, качая головой. Игорь ей, конечно, нравился, но новых отношений она боялась.
Валентина, словно читая ее мысли, гладила Ольгу по плечу.
– Не бойся, моя хорошая! Я тебя в обиду не дам! Если что не так – будет иметь дело со мной! Но что-то мне подсказывает, что все хорошо будет. А потому, прекращай труса праздновать, поняла? Надевай свое новое платье! Да-да, то, красное, что купила недавно, и дуй на свидание! Ждет ведь! Такие женщины как ты, Оленька, должны быть счастливыми! Кому же еще это счастье дарить? Его ведь потом дальше передать надо. А это не каждый сумеет.
– Думаешь, я смогу?
– Уверена в этом! Иди уже, а?! – украдкой смахивала слезы Валентина.
Свадьбу играли шумную и веселую. У Игоря была большая родня, и Ольга всерьез опасалась поначалу, что история повторится и ее не примут. Но эти мысли быстро оставили ее.
– Да какую же красотку ты себе отхватил, Игорек! Ай, молодец! – тетушки Игоря, не стесняясь, разглядывали Ольгу, а потом совали в руки невесте коробочки с ювелирными украшениями. – Подарки – это само собой, а это тебе, девочка! Чтобы красивая была и мужа радовала!
Матери Игорь лишился в младенческом возрасте, а вот отец его Ольгу принял очень тепло.
– Это ключи от дома моего, дети. Живите там! А мне и твоей, Игорек, городской квартиры, хватит.
– Пап, она же маленькая…
– И что? Мне много надо? Поликлиника рядом и хорошо! А дом должен быть живым! Чтобы детские голоса в нем звучали! Чтобы хлебом в нем пахло и радостью! Понятно? Вот и не спорьте со мной! Я старый! Лучше знаю, как оно правильно будет!
– Пап, ну какой ты старый? Ты еще нам всем фору дашь!
Правда, сразу после свадьбы перебраться в родительский дом у Ольги и Игоря не получилось.
Заболела Валентина.
Оля с мужем, вернувшись из свадебного путешествия, заехали проведать ее и только тогда узнали, что Валентина уже неделю как в больнице.
– Беспокоить вас не хотела. Не плачь, Олюшка! Что ты сердце мне рвешь? Я за вас так рада! В хорошие руки тебя передала! Теперь и помирать не страшно…
– Ну уж нетушки! – Ольга сердито смахнула слезы. – Моим детям бабушка нужна! Куда это ты собралась? Я тебя отпускала?! Ну и нечего!
Борьба с недугом, о котором Валентина молчала столько лет, была очень непростой. И Ольга, просыпаясь теперь в маленькой своей комнатке по утрам, не открывала сразу глаза.
– Господи, не забирай ее! Пожалуйста… Дай ей сил и здоровья! Я люблю ее… Ты так много дал мне! Спасибо за это! Я только прошу, оставь мне маму…
И лишь после этой коротенькой, но такой пронзительно-чистой молитвы Ольга открывала глаза, целовала мужа и спешила в комнату к той, которая дала ей снова увидеть свет и понять, что любить – это просто, как дышать. И жить именно так правильно настолько, что нет ничего вернее этой аксиомы…
Валентина, понимая, что теперь ей есть для кого жить, боролась как могла. Она боялась, но дала согласие на операцию. Врачи не давали никаких прогнозов, но Ольга верила. И ее вера, такая детская, цепкая и сильная, как побеги сочинского вездесущего плюща, сделала свое дело.
Валентина жила. И пусть заплывать за буйки она теперь не рисковала, а на солнышке грелась не так долго, как бывало прежде, но жила…
И дождалась счастливого дня, когда Ольга, еще измученная долгими родами и бессонными ночами, проведенными в роддоме, вышла на крыльцо, оглянулась по сторонам, ища глазами ту, которую хотела увидеть больше всех, и кинулась к ней:
– Мама! Он такой красивый! Смотри! Дениска, знакомься! Это – твоя бабушка!
И появление на свет этого горластого крепкого мальчишки стало для Валентины лучшим лекарством, которое только можно было придумать. Он словно принес с собой в этот мир новый заряд счастья для тех, кто так его ждал. А когда люди счастливы, разве есть у них время думать о горестях?
Соню Валентина встречала уже куда бодрее.
– Девочка моя! Как на папу похожа! Игорь! Твоя копия! Ты только посмотри! Нос только Олин, а в остальном – папина дочка! Счастливой будет!
– Почему это?
– Так говорят. Если девочка на папу похожа – будет счастливой. Не знаю, правда или нет, но мы и гадать не будем! Да, моя маленькая? Господи, за что мне все эти радости? Чем я заслужила?
На этот вопрос Ольга могла бы ответить вместо своей приемной матери, если бы ее спросили, но шепот Валентины никто не услышал. Шумно радовались родственники, приехавшие на выписку, голосил Денис, требуя немедленно показать ему сестренку, которую он так ждал и уже считал своей собственностью, и только отец Игоря, приобняв за плечи плачущую от счастья над кружевным свертком, Валентину, погрозил ей пальцем.
– Ай, как нехорошо! Зачем слезы лить, Валюша? У нас теперь двое внуков! Радоваться надо!
После рождения дочери Ольга заторопилась.
– Игорь, пора заканчивать ремонт. Маме Вале уже тяжело с нами. Двое маленьких детей – это не шутки. А ей покой нужен!
– Конечно, родная. Там совсем немного осталось! Скоро переедем.
Ольга собирала вещи, а Валентина молча помогала, мрачнея на глазах.
– Мам, что не так? Скоро мы переберемся к себе и тебе будет поспокойнее. Я же понимаю все. Денис голосистый был, и я думала, что крикливее ребенка свет не видывал, но Соня – это нечто! Подрастет – я ее вокалу учиться отдам! Нечего такому таланту пропадать! Ты потерпи еще немножечко, ладно?
– Оля! Что ты такое говоришь?! – Валентина в сердцах отшвырнула от себя сумку с детскими вещами с такой силой, что Сонины наряды разлетелись по всей комнате. – Ох, что это я?! Простите, девочки мои!
Она нагнулась было, чтобы собрать детские вещички, но Ольга не дала ей и шага сделать. Положила дочь в кроватку, ухватила Валентину за плечи и заставила поднять глаза.
– Мам, что не так? Почему ты сердишься?
– Да не сержусь я, Олюшка! Не так ты все поняла. Плохо мне…
– Сердце?! Почему ты молчала?! Сейчас я! Скорую…
– Да не надо мне
