Денис даже прищурился на миг, представляя Риту лет так через… И образ нарисовался в воображении очень четко: она будет такой же миловидной и обаятельной, как и бабушка. Элеонора Леоновна Олешкевич-Шарова не выглядела моложавой, она была красива соответственно возрасту…

Арбатов поймал удивленный взгляд Риты и понял, что стоит в прихожей, сняв ботинки, но так и не сунув ноги в приготовленные для него тапки. Кожаные черные шлепанцы, напомнившие ему свои собственные.

– Денис, да проходи же! – поторопила Рита.

– Да, двигайте, капитан, в нужном направлении. Обед готов, возражения не принимаются, – старик неожиданно ощутимо ткнул Арбатова в плечо и кивнул на раскрытые двери, за которыми виднелся большой овальный стол. «Рита обещала пирожки, а тут, похоже, первое, второе и компот», – весело подумал Денис и решил не церемониться.

Рита отвела его в ванную комнату, он исхитрился ловко прикрыть дверь и поцеловать ее. Она не оттолкнула, но и задерживаться не стала, тут же выскочив вон. Арбатов усмехнулся: вся неловкость, царившая между ними со вчерашнего вечера, испарилась.

За обедом он односложно отвечал на вопросы деда. Тот живо интересовался ходом следствия, но как раз тут Денис рассказать ни о чем не мог, старательно увиливал от прямых ответов, пытаясь при этом не обидеть старика. Пирожки он поглощал один за другим, запивая их крепким куриным бульоном из пол-литровой кружки матового стекла. Перед дедом стояла такая же, но тот отпил, как заметил Денис, лишь несколько глотков, закусив парой пирожков.

Рита с бабушкой сидели напротив Дениса, Элеонора Леоновна одобрительно улыбалась, а Рита смотрела на него с восторженным удивлением. Арбатов смутился, попытался отодвинуть от себя тарелку, но тут же на ней оказалась еще горка вкуснятины. Пирожки были подложены в две руки – Ритой и хозяйкой дома, и теперь обе смотрели на него с ожиданием.

Но от обещанной дедовой наливки Денис отказался…

– Элеонора Леоновна, вы хорошо знали семью Лидии Ильиничны Скрипак? – вспомнил он о цели своего прихода. На самом деле после такого обеда у Арбатова начисто пропало желание работать.

– Конечно, мы же учились в одном классе и дружили. Что конкретно вас интересует, Денис?

– Начните с родителей.

– Я хорошо помню только тетушку Ганну, так я называла маму Лиды и Жоры.

– Необычное имя, кажется, польское? – заинтересовался Денис.

– Да, их мама – полька, отец – наполовину белорус. Илья Скрипак.

– А Динкин отец – татарин. Получается, в ней столько кровей намешано! Вот откуда такая неземная красота! – вмешалась Рита.

Арбатов заметил, что Элеонора Леоновна посмотрела на внучку с укором.

– Насколько мне известно, Ганна была дочерью бывшей няни в доме купца Нестерова, который привез ее из Варшавы… – продолжила она. – Кто был отцом, не знаю, но она считала, что это сам Нестеров, который принял сторону революции и после служил в комиссариате. Тетушка Ганна рассказывала, что Нестеров навещал их с мамой, и всегда с подарками. Она смеялась, что помнит его лысый череп на ощупь – гладила, когда сидела у него на коленях. Но вот лицо припомнить не может. И немудрено: ей исполнилось пять лет, когда она попала в детский дом. Тетушка Ганна была уверена, что и мать, и Нестерова тогда арестовали как врагов народа. Кажется, только после рождения Лидуши Ганна пыталась отыскать следы матери. Но беда в том, что она не помнила ее фамилию: официально замуж за Нестерова та не выходила.

– Получается, на особняк, где сейчас следственное управление, могли бы претендовать потомки Ганны?

– Ну, это слишком смелое заявление, Ритуля, никаких документов, подтверждающих родство Ганны и бывшего купца, нет.

– В каком году родилась Лидия? – спросил Арбатов, лишь бегло просмотревший справку о семье Скрипак.

– В пятьдесят третьем. Георгий старше ее на три года. Тетушка Ганна воспитывала детей одна, отец их, Илья Маркович, ушел к другой женщине, когда Жоре было десять, а мы с Лидушей пошли в первый класс.

– Скрипак помогал семье?

– Вряд ли. Не помню, чтобы навещал детей, Лида бы мне рассказывала об этом. Но Жора тайно с ним встречался.

– Почему тайно?

– Не знаю, что послужило причиной, но Ганна запрещала сыну видеться с отцом. Позже, когда мы повзрослели, а ее уже не было в живых, Георгий признался нам с Лидой, что целый год после развода родителей каждую неделю ездил к отцу в новую семью. Тот по пятницам забирал его у школы после уроков.

– А что произошло через год?

– Отец исчез. Пропал без вести, когда был в командировке от завода, где работал. Это произошло где-то в Сибири, не могу назвать место точно. Но близко к границе с Китаем. Георгий знает, но, боюсь, получить от него сейчас хоть какую-то информацию невозможно.

– Мы обнаружили письма Георгия в комнате Лидии Ильиничны. Вам они знакомы? – Денис достал из папки конверты.

– А, эти… только что-то их мало, была целая пачка. Да, конечно, мы с Лидой их читали. С разрешения Жоры, разумеется. Он сам отдал их еще перед первой операцией. Боялся, что не выживет.

Элеонора Леоновна взяла один из конвертов в руки, достала письмо.

– Очень странная история тогда с отцом Жоры случилась… Они обычно по необходимости обменивались записками через школьную техничку, соседку по дому. Тетя Саша когда-то была учительницей математики в нашей школе, но потом у нее погиб сын, она не выдержала… В общем, начались проблемы с алкоголем. Я это знаю от своей мамы, та ее очень жалела. Вот это письмо Жора написал, когда впервые в очередную пятницу отец за ним не пришел. Через две недели тетя Саша вернула конверт обратно. Тогда Жора поехал к новой жене отца сам. Там и узнал, что тот пропал. Ушел вечером из гостиницы и не вернулся. Жена отца обещала сообщить ему, если что-то прояснится.

– Имя этой женщины Георгий не упоминал?

– Возможно, говорил, но я не помню.

«Марьяша из его письма вполне может быть и Марией, и Марьяной. Неужели подросток мог так привязаться к чужой женщине, которая увела из семьи его отца? Что-то тут не так», – подумал Арбатов.

– Они виделись еще?

– А вот в этом и странность. Когда Жора, потеряв терпение, приехал к ней вновь, в квартире жили другие люди. Куда делась жена отца, да еще и с сестрой Жоры, непонятно.

– С сестрой?! – Рита с удивлением посмотрела на бабушку.

– Давай, Элька, чего уж, выкладывай все. Теперь можно. Все Скрипаки на том свете, а Жорка возражать не станет, никого уже не узнает и не помнит, бедолага. Считанные дни