Шрифт:
Закладка:
Яков не послушался, поделился с Корсаковым информацией. И теперь ему понятно было, почему тот так странно себя вел, почти все время отмалчивался: сложив два и два, он догадался, что тоже входит в список наследников.
Признайся мама сразу, Яков в тот же день честно сообщил бы Павлу, что тот ему приходится родным племянником. И у них был общий предок.
«На что она рассчитывала? Рано или поздно Горинец нашел бы Корсакова сам. Нужно сообщить ему, пусть время зря не тратит. Дозвониться до Павла не могу, поехать – тоже, а Горинец может навестить его на законных основаниях. Если, конечно, тот не нашел его сам. Кажется, я Паше называл фамилию. Или нет?» – вспоминал Яков.
Он собирался связаться с нотариусом, но отвлек долгий, настойчивый звонок в дверь. Яков открыл, будучи уверенным, что вернулся агент, с которым он распрощался буквально несколько минут назад. Первая мысль была, что тот забыл что-нибудь на столе, какие-то документы или справки. Но за порогом стоял высокий рыжий незнакомец.
– Старший оперуполномоченный капитан полиции Дюмин, – произнес он и показал развернутое удостоверение. – Яков Адамович Блейхман?
– Да. Проходите. Что-то случилось?
– Мне необходимо задать вам несколько вопросов. Куда идти?
– В комнату. Присаживайтесь, – указал Яков на стул, на котором ранее сидел похоронный агент.
– У вас кто-то умер? – кивнул капитан на зеркало, затянутое белой тканью.
– Мама. Ночью. Но смерть не криминальная, у нее был рак, – зачем-то начал оправдываться Яков.
– Примите соболезнования. Скажите, вам знаком Павел Алексеевич Корсаков?
– Да… – удивленно глядя на Дюмина, произнес Яков, чувствуя, как учащенно забилось сердце. «С Павлом беда!» – подумал он, пугаясь собственной мысли.
– Когда и при каких обстоятельствах вы познакомились?
– Позавчера утром. Я приехал к нему, чтобы…
Яков все открыл как на духу. Он торопился, рассказывая о маме, все время возвращаясь к ее прошлому. Сокрушался, что ничего о ней не знал, что так и жили они, словно без роду и племени. А оказалось, родни полно, правда, не все еще найдены. Но Павел! Родной племянник, одна кровь – от старшего брата. Брата, о существовании которого он, Яков, даже не подозревал.
– Не представляете, как я в детстве хотел брата или сестру! Уговаривал маму выйти замуж, чтобы родить, а она всю жизнь любила только Адама Блейхмана, моего отца!
– Ваш отец жив?
– Нет, что вы, давно умер. В Израиле, куда сбежал, как утверждал, от беременной любимой женщины. Там у него жена…
– Вы сразу признались Корсакову, для чего вам нужны документы матери?
– Да, скрывать не стал. Хотелось донести до человека, насколько они важны для нас с мамой.
– Тогда вы еще не знали, что Павел – такой же наследник, как и вы? А как он отреагировал на вашу просьбу? О чем спрашивал?
– Да он как-то все больше молчал. Потом сказал, что архив дома не хранит, нужно его еще достать. Обещал позвонить, если что-то найдет. Но звонка я от него так и не дождался. С ним что-то случилось? Он жив?
– Корсаков убит у себя в квартире вчера днем. Где вы находились с трех часов дня до шести?
– Господи, за что его?! Ужас какой… Я был в это время здесь, с мамой. У меня в два часа, а потом в четыре онлайн-занятия со студентами, я репетитор по английскому языку.
– Контакты студентов мне черкните. И нотариуса. Спасибо. Как, кстати, его полное имя?
– Анджей Вацлавич Горинец. На вид ему лет шестьдесят, может, чуть меньше. Год рождения из паспорта я не запомнил, простите.
– Вы уверены в его полномочиях?
– Конечно! Он показал нам документы, лицензию, там все в порядке. Да и какой ему смысл врать о наследстве, разыскивать наследников старика? Он получит свои комиссионные и все.
– Почему к Корсакову поехали вы, а не он?
– Нотариус ничего о нем не знал.
– Почему он пришел именно к вам? Имена других претендентов на наследство вам известны?
– Моя мама – дочь от первого брака умершего. С ее слов я знаю, что у нее были брат и сестра. Горинец оставил нам копию завещания, но прилагаемый список потенциальных наследников мне показал только мельком. Там перечислены все жены и любовницы, представляете? У них всех могут быть дети, даже внуки!
– Принесите копию завещания, пожалуйста.
Яков забрал документы из комнаты матери, по дороге еще раз пробежал глазами текст: «…всем потомкам, включая младенцев…»
– Вот, смотрите.
Капитан внимательно прочел завещание, затем удивленно уставился на Якова.
– Не может быть… – покачал он головой, слово не веря написанному.
– Что-то не так?
– Я могу сделать фото?
– Конечно, если нужно. Только объясните, в чем дело? – насторожился Яков.
– Яков Адамович, в интересах следствия – не имею права. Прошу вас город не покидать. Я вам позвоню, как только все разъяснится, – поднялся со стула капитан.
– Да уж, пожалуйста, сообщите, – не совсем вежливо попросил Яков.
Глава 18
Рита и сама не смогла бы объяснить, зачем ей было нужно топить Артема. Муж он ей все-таки, хотя только по документам. А жена не может свидетельствовать против. Или может? В случае, если муж – убийца?
Сомнения в его невиновности появились утром, а дальше, как снежный ком, или, точнее, как клубок – один факт за другим, и вот уже следователь Арбатов и сам почти поверил, что Стрельцов убил любовницу. То есть, вернулся к первоначальной главной версии. И если на куртке найдутся те самые следы…
«Само собой, если Стрельцов утром уехал на байке, то в куртке. Тогда только один вариант – разделся, когда приехал днем. Зачем? А затем, что испачкался в крови Динки! Даже если он замыл кровь, следы экспертиза обнаружит. А если стрелял, то и порох – тоже. И тогда получится, что я – жена убийцы. Класс! Только на кой черт он вызвал полицию?! Сбежал бы уж! Нет, а камеры? Наверняка есть где-то камеры видеонаблюдения. У соседних подъездов, как вариант. Нужно будет спросить у Дениса, – размышляла она, пока сидела в машине, ожидая Арбатова.
Вроде бы они вновь перешли на «ты». И Денис ей нравился так, что это ее пугало. Потому что, если вдруг они будут вместе, она будет
