— Боги с богами не воюют, — неуверенно ответила аспида.

— Ой ли⁈ — вскинул я брови. — Войну лица с изнанкой, пожалуй, даже вспоминать не буду. Но у вас принято давить «в колыбели» тех, кто вдруг собирается возвыситься над остальными. Спроси у отца, он участвовал в казни Отступницы? И за что её казнили на самом деле.

* * *

Тайпана слушала этого странного графа и всё больше хмурилась. Слишком многое стояло на кону. Он совершенно точно знал, где можно раздобыть энергию Рассвета в достаточных количествах. Это уж она как псионик смогла определить и без клятвы. Когда Комарин говорил, она считывала образы, витающие вокруг него, притворяясь, что растеклась лужицей от его влияния.

А образы были весьма и весьма занятные: пустыня с огромными валами песка, взмывающими в небо, крепости в горах и какие-то камни, фонящие магией Рассвета. Камни сильно напоминали алтари, но поскольку образы постоянно мерцали и перетекали, сменяя друг друга, она не была уверена в этом.

То есть Комарин не врал в этом вопросе и даже предупредил о существовании особенностей тела и души, которые могут повлиять на энергетическую ёмкость. Сколько было камней, Тайпана так и не смогла определить. Но даже если, кроме Комаринского, есть всего лишь один для неё, это уже было больше, чем она смела надеяться. Всё было хорошо, и она уже хотела согласиться с условиями это смертного, пока он не поклялся и не возник знак крылатого змея. Это у графа Комарина.

О появлении нового бога в местном пантеоне не говорил только ленивый. Как это он сам взял и появился вместо того, чтобы быть официально одобренной кандидатурой на малом или большом божественном совете и получить тотем из списка свободных?

Тайпана была в курсе ситуации с переходом рода Инари под другое покровительство. Если бы род Вишневой Кицунэ перешёл кому-то из старых богов, никто бы и не пикнул, а так будут судить выскочку и, возможно, даже лишат рода.

В свете этой информации намёки графа становились более чем прозрачными. Он прекрасно знал, что его ждёт, но почему-то привёл ей более древний пример.

В битве с Отступницей их семья не участвовала, отец настрого запретил. Тогда Тайпана была чересчур юной и слабой. Что показательно, он и братьев не пустил, коротко обозначив своё отношение к грядущему побоищу:

— В этом нет чести. Всё равно, что дитя в колыбели давить.

Именно по фразе о колыбели она и вспомнила эти события. Всё же прошло столько времени, что немудрено забыть. Поговаривали, что Отступница планировала утопить в крови окрестные земли, и её устраняли совместно, даже боги приняли участие в битве. Но что если…

«Пап, а за что казнили Отступницу на самом деле? Ведь не за угрозу же… Я помню, у неё и армии-то не было почти», — задала она вопрос отцу и принялась ждать ответа.

«Дочь, это грязная история в далёком прошлом. Что это ты вдруг решила вынуть её на свет?»

«Я сейчас недалеко от тех земель. Здесь такой жутью до сих пор веет…» — Тайпана не соврала. Все часы путешествия по болоту её пробирал мороз по коже, и казалось, что на неё смотрят сотни и тысячи погибших. Пиковые эмоции всегда оставляли отпечаток на местности. Но чтобы так…

«Уходи оттуда, — напряжённый голос отца резанул по нервам, — там проклятие лежит о недопуске богов на эти земли».

«Ничего не понимаю, а за что тогда воевали?»

«Не за что, а против кого… — тяжело выдохнул Тайпан. — Девочка взяла под контроль чрезвычайно сильный алтарь, но отказалась идти под кого-то из богов, чтобы энергию им передать. Вот её и уничтожили, чтобы не было прецедента. И всё бы ничего, но девочка была беременна. Думали взять живьём и заставить, но она так сопротивлялась, что на поле боя остались очень многие… С ней в отместку жестокую расправу сотворили, что даже после смерти на душах её и ребёнка проклятие висело».

«А что с алтарём? Кому достался?»

«Никому. А потом и вовсе исчез куда-то. Дочь, обещай, что не будешь копаться в этом, особенно в преддверии не самых радужных событий для нашего мира. Я бы вообще тебя убрал куда-то, чтобы зазря голову не сложила. Но, увы, твоих сил не хватит потом, чтобы вернуться, если со мной или братьями что-то случится».

«Папа?..»

«Дома поговорим».

Тайпана наскоро переваривала информацию, полученную от отца. Тот далеко не всегда был столь откровенен в части божественных дел. Чаще всего он отмалчивался или говорил туманными намёками. Сейчас она, видимо, застала отца врасплох во время каких-то дел, что он так разоткровенничался. А может, так грядущая угроза повлияла. Как бы то ни было, но и здесь слова графа подтвердились. Или он уже не граф? Не зря же он требовал братания с родом Эсфес.

Но тогда кто она? Как там он назвал второй род? Найады? Но о таких богах она не слышала, как и об Эсфесах. Но сейчас под ним род Инари. Так что же ей мешает стать настоящей богиней с собственной силой и собственным именем?

— Я согласна на твои условия, если клятва будет взаимная.

* * *

Я наблюдал, как Тайпану разрывало от противоречий, но личная заинтересованность, похоже, побеждала. Аспида молчала, о чём-то напряжённо размышляя. А я и не торопил, хоть времени у нас было всё меньше.

«Эм… ты не совсем прав. Она тебя как-то считала, — комментарий Ольги был столь неожиданным, что я вздрогнул. — Прости, не хотела пугать. Ты связь не оборвал, а я подслушала, вернее, подчувствовала. Ай, чёрт! Хрен его знает, как это объяснить толком. Я через тебя попыталась воспользоваться силой, это как писк комара услышать через подушку, но что-то да вышло. Она с отцом говорит, и тот подтверждает твои слова, а про источник Рассвета и твою честность подтверждение она получила сама. Как не знаю. Видимо, фишки псиоников».

«Ты — страшный человек!» — совершенно искренне сказал эмпатке, которая из другого мира умудрилась считать аспиду.

Это же какая силища у неё была до перерождения? Или дар — величина постоянная, сокрытая в душе, и стоит лишь усиленно взяться за его развитие?

«Да ну тебя, я белая и пушистая!» — отшутилась Ольга, почувствовав, что я не злюсь на непрошенное вмешательство.

«Ну да, белая и пушистая! Арктический песец тоже так говорит, когда приходит!»