прямо через узкую улицу начинается сильный склон холма), то возможно думать, что этот второй притвор понадобился лишь впоследствии для целей строительных. Тогда бы св. София, действительно, имела фасад, и не было бы нужды устанавливать особую теорию византийской архитектуры, будто она чуждалась фасадов и вообще декорации здания во вне, чему противоречием служат все церкви Константинополя и Италии. Мне кажется, что отсутствие фасада в св. Софии с какой бы то ни было стороны произошло от пристроек, которыми хотели, со времен Юстина, обеспечить ее устойчивость. Наиболее ясно указано на неопределенное назначение этого внешнего портика или нартэкса в примечаниях Грело (Бандури т. II) к его рисункам. Он говорит: «из преддверия (внутреннего нартэкса) входишь в другой портик с зап. стороны, который и уже и короче, чем первый, и назывался нартэксом. Так как он служил для кающихся и оглашенных, в нем не было ни украшений, ни икон. Свод его устроен ребрами (en areste de poisson), и пол собран беспорядочно из плит мрамора. Это обстоятельство дает многим повод думать, что этот портик не одного времени с храмом, тем более, что именно он мешает видеть фасад. Но так как нет никаких признаков, чтобы такой фасад или входная сторона в св. Софии существовали[217], кроме того входа, который есть[218], и так как было бы невозможно поместить за 20 футов впереди храма одну колоссальную башню[219] и полдюжины контрфорсов, не связав все это вместе стеною, то и можно сказать, что этот нартэкс столь же древен, как и части храма».

Двери, ведущие из внешнего нартэкса во внутренний, бронзовые и украшены в верхних таблах большими рельефными крестами, подымающимися из ваз, подобно растению. Девять дверей, вводящих из нартэкса в храм, большею часть лишены всех украшений[220]. Но именно этот нартэкс отличается замечательною высотою, низ стен его облицован дорогими мраморами до сводов, а все своды покрыты мозаикою безусловно юстиниановской эпохи, величавого, хотя тяжелого стиля.

Напротив того, правый или южный, боковой рукав внутреннего нартэкса, несколько суженный против него, представляет позднейшую орнаментику. В самом деле, здесь сейчас за дверью налево в раскрашенной под мрамор стене, имеется в толще стены большой чулан; войдя в него, мы видели только обнаженный свод из крупных кирпичей: очевидно, эта часть сильно переменила свою конструкцию. Выше панелей или карниза, своды и стены украшены по аркадам разнообразными мозаическими рисунками любопытного типа, послужившего образцом, по нашему мнению, тем ковровым рисункам, которые отличают собою все изделия Запада после крестовых походов и составляют фон для фигур. Рисунок составлен собственно из клеток в виде ромбов, один в другом; внутренний золотой, следующий красновато – коричневый (коричневый пурпур), далее опять золотой, и коричневые коймы с кружками и крестами. Этот ковровый, притом бесконечный рисунок повторяется и в некоторых местах палат или хор гинекея с Ю. стороны (таб. 2); он покрывает там своды некоторых пазух между 2 рядами колонн и отчасти стены; в ромбах помещены там условные листья аканта или даже восточно – персидские цветы; общий темно – лиловый или светло – зеленый фон и весь стиль выделяет эти рисунки резко из остальной древней орнаментики. На одной из стен этой галереи, по показаниям Клавихо (стр. 13), находилась большая беломраморная плита, на которой натурально, без всякого участия скульптора или живописца, изобразилась чудесно Пресвятая Дева с Младенцем на руках и Иоанном Предтечей сбоку; естественные жилы мрамора образовали эти фигуры, как бы парящие на облаках; у подножия образа устроен алтарь и небольшая капелла. Возвращаясь к тому же нартэксу, мы должны заметить, что его выходная наружу дверь, с монограммою Михаила на главном табле, одна из самых замечательных, потому что собрана из нескольких бронзовых скульптурных кантов, – иные быть может, античной работы по необыкновенной красоте своей листвы, иные, – поздневизантийские.

Начав с выхода из этой двери, мы сделаем топографический обзор внешности св. Софии сперва южной, затем восточной и северной стороны. Главнейшим основанием для всех наших догадок будет служить то общее положение, что мы имеем здесь дело с Востоком и религиозным преданием, хотя бы это предание было чуждой веры. И, в самом деле, как в древности атриум был свободный двор, так и теперь на З. стороне Софии нет никаких построек, кроме лепящихся с ЮЗ. угла криниц. Отдельно стоящий против этого же угла фонтан занимает, вероятно, место древнего. Несколько поодаль стоящее от него небольшое медрессе помещается, видимо, в старинном строении, которое легко могло быть и школою, и странноприимным домом в византийской Софии. На рисунке Grelot, приложенном к соч. Бандури, на З. стороне Софии показана также башня, достигающая высоты гинекея, о которой затем в описании Бандури кратко сказано, что она служила прежде колокольнею, а потом не служила ни к чему: теперь она не существует, но мы легко можем решить[221], исполняла ли она действительно роль колокольни некогда для самого храма. Архиеп. Антоний, посетивший около 1200 года св. Софию, говорит: «А колокола не держат во святей Софеи; но билцо мало в руце держа, клеплют на заутрени: а на обедни и вечерни не клеплют; а по иным церквам клеплют и на обедни и на вечерни; било же держат по Ангелову учению; а в колокола латыни звонят». Пусть нам известно, что было время, когда клир св. Софии вдался отчасти в латинство, но уже в XV веке и еще позднее во времена Геннадия Схолария, но эта эпоха была слишком непродолжительною, для того, чтобы латинские обычаи могли повести к постройке. Весьма возможно, поэтому, что эта колокольня была набатною и построена уже турками.

Напротив, весь южный двор загроможден пристройками и отдельными зданиями. Их них по ряду и важнейшее представляет давно известный малый баптистерий (таб. 3): его конструкция настолько близко подходит к самым ранним ротондам или круглым зданиям христианства, что если он и не принадлежит непременно временам Константина, то легко может быть постройкой 415 г. при Феодосии. Это круглое здание имеет восемь сторон и 7 высоких ниш; круглый купол переходит к восьми граням при посредстве малых парусов; схема эта заслуживает более тщательного издания, чем то, которое дает атлас Зальценберга. В одной из арок с Ю. была дверь, ведшая в св. Софию, ныне заложенная: в ее ходе не было открыто ничего замечательного. Но главный ход был на З. стороне, и, хотя ни время, ни наши средства не позволили нам это констатировать, но мы полагаем, что этот ход был связан с главным