Князев замер, но через несколько секунд, не оборачиваясь, разрешил:

– Оставайся в спальне, внизу буду спать я. Детям скажем, что громко храплю.

На самом деле Князев почти не храпел, и Люба за собой подобного недостатка не замечала. Повод был так себе. Но женщина согласно кивнула:

– Так и скажем.

Планы на день не обсуждали: отец семейства сообщил, что вчера оплатил экскурсию в Долину Лотосов, и вскоре они уезжают – почти на весь день. На сборы после завтрака осталось совсем мало времени, так что перемерить несколько платьев времени не было. Люба надела свое старое белое платье. Ничего из купленного Князевым носить не хотелось. И новую одежду ему Люба демонстрировать не собиралась – ей хватило и вчерашнего эксперимента. Но у Князева было свое мнение относительно того, как должна одеваться его жена.

– Переодевайся, – велел он, увидев, что на ней старое платье. –Вчерашнее было лучше. К тому же оно по цвету лучше сочетается с розовым. На фотографиях будет хорошо смотреться. Для посторонних мы по-прежнему влюбленная пара и должны подтверждать это на каждом шагу, выкладывая в соцсетях красивые фотки.

– Как прикажите, господин начальник, – недовольно поморщилась Люба и пошла переодеваться.

Ехали до пункта назначения около часа, может, даже больше. Гаврик задремал – вероятно, не выспался ночью. Ксюша всю дорогу с кем-то переписывалась в мессенджере. Переписка, похоже, была нескучной, а собеседник приятным, так как с лица девочки почти не сходила улыбка. Эдик тоже уткнулся в смартфон, но ему переписка, похоже, удовольствия не доставляла – он недовольно морщился и сжимал аппарат с такой силой, что пальцы побелели. «Вероятно, какие-то проблемы с бизнесом», – решила Люба.

Сама она пыталась проанализировать их отношения с Князевым. И поняла, что попала. Несмотря на его скотское отношение к ней, она им восхищалась. И ночь, проведенная с ним как любовником, перевернула ее представление об отношениях мужчины и женщины.

Как-то так получилось, что половую жизнь она начала поздно, и первым ее мужчиной стал командировочный, который чуть не сбил ее на перекрестке. Заглаживая свою вину, он предложил ей зайти в кафе – поднять настроение шоколадом. Снова встретились уже вечером – и понеслось… Встречались каждый раз, как любовник приезжал в Любин городок по делам, то есть приблизительно раз или два в месяц, и длились эти отношения около полугода. Пока Люба не забеременела, убедившись в том, что прерванный половой акт – ненадежное средство контрацепции, а отец ее будущего ребенка не уволился и не перестал приезжать в их захолустье.

Люба Кирилла, которого знала как Эдика, не любила. И сексом с ним согласилась заняться только из-за того, что и так затянула с потерей девственности: все ее подруги уже давно сменили по несколько партнеров, а ей прелести плотской любви знакомы не были. Теперь, сравнив свои ощущения от секса с Князевым и Денисовым, Люба поняла, что тогда, 10 лет назад, этих прелестей так и не познала – только девственности зря лишилась. Хотя, наверное, не зря – возможно, нужно было, чтобы на свет появился Гаврик.

В сынишке Люба души не чаяла, и ему посвящала всю себя. Специально отказалась от отношений с мужчинами, чтобы не делить любовь на двоих. Да никто особо и не претендовал на ее руку и сердце. А для несерьезных связей она была слишком серьезна, хоть и казалась легкомысленной простушкой.

Появление в их жизни мужчины не было запланировано. Не собиралась она впускать в свою жизнь никого: ни Кирилла, если даже он объявится и начнет качать отцовские права, ни Князева, с которым ее не должно было связывать ничего, кроме работы. Не должно было, но связало. Люба сама не заметила, как увлеклась им. И, если не пытаться обмануть саму себя, соблазнить его все-таки хотела. Причем не из азарта. И не ради того, чтобы доказать ему и себе, что она не такое уж и пугало. А просто потому… что влюбилась в своего работодателя, роль жены которого была нанята исполнять. Ведь понимала же, что между ними не может быть серьезного романа, что они из разных опер, но подсознательно на что-то надеялась. Поэтому, наверное, получить вознаграждение за ночь любви было особенно больно.

Если б она продолжала относиться к Князеву как к заказчику, то и секс с ним, возможно, восприняла бы как часть сделки, как оказание дополнительных услуг. И выплаченное им вознаграждение посчитала бы нормальным явлением. Да и заплатил он щедро. Тем более если учесть, что она ночью ничего и не делала, только ноги раздвигала – все остальное клиент делал сам. По сути, это она должна была ему заплатить. Так на что же она обижается?

Да уж, претензии ему она предъявлять не должна была. Обижаться ей следовало на себя. А ему должна быть благодарна за проявленную лояльность. Строго говоря, ее требование начать спать отдельно он имел право отклонить, посчитав блажью и капризом. А он согласился, даже сам собирался переселиться в самую неудобную спальню в доме, а ее оставить в просторной и светлой, с огромной двуспальной кроватью.

Когда обдумала все, на душе стало чуть легче, и даже пожалела Князева, как невинно пострадавшего. Хорошо, что они сидели через проход, иначе могла бы выдать свои чувства каким-нибудь жестом. Например, поглаживанием – почему-то очень хотелось тронуть руку Князева, погладить ободряюще. Тем более что видно было, что у него и так неприятности, а тут еще она со своими необоснованными обидами! Решила, что надо быть с Эдиком поласковей, поприветливей. Она бы и в одной спальне с ним лечь согласилась, но теперь на попятный было идти поздно: как бы она объяснила смену настроения?

Зря Люба думала, что расстроили Князева служебные дела. Настроение ему испортила, прежде всего, она сама. Решится вчера на интим с Любой – все равно было, что в омут сигануть. Он же понимал, что она сильно отличается от женщин, с которыми он крутил романы всю прежнюю жизнь. Он понимал, что с ней нельзя просто переспать – и забыть, делая вид, будто их ничего не связывает. Видел, что она, несмотря на кажущееся легкомыслие, ко всему относится серьезно. И к сексу в особенности, если верить тому, что она о себе рассказала, то есть тому, что почти десять лет у нее не было мужчин. Да и вообще всего один был. И, похоже, связь у них с Кириллом была недолгой – она даже целоваться толком не научилась. В постели с Эдиком вчера была чуть