– Виски, – приказала я. – Побыстрее.

Бранвен бросилась прочь, пока я разрезала рубашку Нериуса. Пуля угодила в бок. Насколько я могла судить, она не задела жизненно важные органы. Однако я не врач и даже не знала, насколько анатомия фейри схожа с человеческой. На коже Нериуса темнели следы ожогов: стреляли в упор. Наверное, только поэтому фейри вообще смог в него попасть.

Бранвен вернулась с бутылкой, и я вылила немного виски на лезвие.

– Прости, будет больно… – Я вылила еще немного виски на рану. Нериус зашипел, крепко стиснув зубы.

– Что случилось? – раздался сзади резкий голос Элрин.

– Нериуса подстрелили, – ответил Абеллио. – Железом.

– Принесу свою аптечку. – Она стремглав выбежала из комнаты.

Я осторожно раздвинула рану пальцами. Нериус застонал и обмяк, потеряв сознание. По крайней мере, это облегчит дело.

Теперь я видела пулю, застрявшую в теле, и уже собиралась попробовать выковырять ее кинжалом, когда подоспела Элрин с сумкой в руке.

– Подвинься. – Она достала пинцет и зажимы и протянула мне зажимы. – Раскрой ими рану.

Я осторожно вставила зажимы в рану и развела в стороны, подавив приступ тошноты. Из раны сочилась почти черная кровь.

– Мне нужно больше света, – пробормотала Элрин.

– У меня в сумке телефон, – предложила я.

Бранвен достала его и ткнула в экран. Тот засветился слабым светом, и она поднесла его к ране.

– Ладно, давай вытащим эту гадость…

Элрин погрузила пинцет в рану. Через несколько секунд телефон погас, Элрин выругалась. Бранвен торопливо потыкала в экран и наклонила его так, чтобы призрачный свет падал на рану. Наконец Элрин вытащила пулю с явным отвращением, держа ее подальше от себя и скривив губы. Отшвырнула пулю в сторону, порылась в сумке, достала бинты и зажала рану.

– Держи крепче.

Бранвен перехватила бинты, зажимая рану. Ее лицо стало почти таким же бледным, как у брата-близнеца:

– С ним все будет в порядке?

– Он крепкий парень. – Элрин вытерла лоб тыльной стороной ладони. – Думаю, все будет хорошо. – Она глубоко вздохнула. – А где Камень?

Роан покачал головой:

– Мы попали в засаду. Камень по-прежнему там.

Глава 22

Бранвен с утра до вечера просидела у постели брата, а мы с Элрин по очереди осматривали его, промывали рану и меняли повязку.

Бо́льшую часть времени Нериус находился без сознания и только иногда ненадолго приходил в себя, стискивая зубы от боли и бормоча ругательства. Теперь и Бранвен заодно с Элрин смотрела на меня волком. Однажды она даже огрызнулась, что, не помешайся я на этом проклятом Камне, ничего не случилось бы.

Вечером я сама приготовила на кухне ужин, хотя в столовую никто не пришел. Разнесла пироги по комнатам и обнаружила, что Роана там нет. В конце концов я вернулась к себе и поела в одиночестве за грубым деревянным столом в углу.

Итак, мой план с Камнем, безусловно, провалился, и результат того не стоил. Я ничего не почувствовала, когда прикоснулась к нему, а один из наших серьезно ранен. Хуже того – теперь мне больше никто не доверяет, кроме Роана.

Закончив ужинать, я заметила в столе маленький деревянный ящик, отодвинула тарелку и открыла его. Внутри лежали крошечные деревянные фигурки. Я брала одну за другой и вертела в пальцах. Женщина с копьем, одетая во что-то похожее на платье из перьев, с вороном на плече; мужчина в плаще с черепообразным лицом; женщина с ветвями дерева, чувственно обвившими ее тело; здоровяк с нимбом из солнечных лучей. И последняя – самая искусно вырезанная: мускулистый мужчина с оленьими рогами, как у Роана. Одна из фигурок была сломана пополам – вздымавшая руки к небесам крылатая женщина.

Внезапное тепло разлилось в моей груди – то самое пламя, которое все еще горело у меня под ребрами. Я моргнула, и меня внезапно охватило изнеможение. Не задумываясь, я подошла к кровати, по-прежнему сжимая крошечную рогатую фигурку, рухнула на простыни и забылась сном. Мне снились густые заросли, где воздух был напитан запахом земли и листья шелестели на ветру…

Мне казалось, что я проспала не больше пятнадцати минут, когда чья-то рука встряхнула меня. Заморгав, я открыла глаза и уставилась на Роана. Лунный свет, струящийся в окно, образовал вокруг его головы нимб.

Он бросил взгляд на деревянную фигурку в моей руке, нахмурился и осторожно забрал ее, присев рядышком на кровать. Уставился на игрушку с благоговением:

– Где ты это нашла?

– В ящике стола, – пробормотала я хриплым спросонья голосом. – Там и другие есть. А что это такое?

– Боги. Я часто играл с ними в детстве. Отец вырезал их для меня. Я ломал голову, куда они подевались. – Роан провел кончиками пальцев по изящно вырезанным рожкам. – Эта была одной из любимых.

Он вернул мне рогатого человечка, встал, подошел к письменному столу и выдвинул ящик.

– Когда-то это была моя комната. Я совсем позабыл об этих фигурках…

Протерев глаза, я села в постели. Роан достал сломанную фигурку женщины и помрачнел.

– Это тоже твоя любимая? – спросила я.

Он уставился на две сломанные половинки, и в его глазах промелькнула острая боль.

– Я помню, как сломал ее, когда разозлился на мать. – В следующую секунду его лицо снова прояснилось, как будто он взял себя в руки. – Думаю, в детстве я был сущим кошмаром.

– Наверное, все дети такие. – Я посмотрела на рогатую фигурку в своих пальцах. – Не знаю, зачем я взяла ее в постель.

Роан только улыбнулся в ответ – неожиданно кокетливо:

– Потому что она похожа на меня. Можешь оставить себе. – Он снова присел на кровать.

– Ладно… Роан, а ты когда-нибудь расскажешь, что имела в виду Элрин, когда угрожала какими-то ужасными последствиями, если мы будем спать в одной постели?

Он отвел глаза:

– Она просто переживает за меня, вот и всё. Она очень заботится обо мне.

– Ага. И она не доверяет тебя пиявке страха. Понятно.

Хотя это не объясняло, почему Роан согласился с ней и почему до сих пор мы спали в разных постелях. Видимо, он просто питался моей похотью. Не стоило спрашивать его вот так, в лоб.

Я стиснула зубы, стараясь подавить нарастающее раздражение:

– Зачем ты пришел? Просто проведать меня?

– Нет. Нам двоим нужно кое-чем заняться. Оденься потеплее. Сегодня прохладно.

– И что мы будем делать?

– Тренироваться. Я нашел место, где мы окажемся одни, подальше от других фейри.

Я вздохнула. Меньше всего я хотела этим заниматься, но, кроме Лондонского Камня, у нас нет других зацепок.

– Отлично. Сейчас оденусь. – Я прищурилась. – Может, отвернешься?

Он опять лукаво