приходится тратиться на свою жену! Ты отослал ее прочь… И привез сюда свою шлюху – ту, зеленоглазую, что нянчится теперь с твоими детьми. Думаешь, я не заметил, как ты смотришь на нее? Впрочем, я понимаю тебя, сын мой, – она недурна, совсем недурна!

Глаза Хильдегарда сверкнули гневом.

– Отец, моя жена… Она была неверна мне! Я не мог поступить иначе!

– Значит, ты просто сменил одну шлюху на другую!

Людрих громко расхохотался своей шутке так, что его объемистое брюхо заколыхалось в такт.

Наконец, отсмеявшись, он покачал головой и заговорил уже серьезно.

– Что ж, сын мой, не могу сказать, чтобы ты порадовал меня, – задумчиво произнес он, – ты хочешь быть королем, хочешь править… Я вижу это, не отрекайся! А сам не можешь управиться даже со своей семьей. Конечно, у тебя есть сыновья, но… один из твоих детей уродлив, другой – хлюпик и размазня, которому лучше было бы родиться девчонкой.

– Отец, он еще мал! – принц попытался было вступиться за сына.

– Кто родился овцой, не вырастет львом, – отрезал Людрих и, как будто смягчившись, добавил:

– Впрочем, к счастью, это не имеет никакого значения. Ты мог бы наплодить хоть лягушек – королями им все равно не стать.

Хильдегард побледнел, и на щеках у него выступили красные пятна.

– Благодарю за обед, отец мой и государь, – он коротко поклонился и встал с места, – разрешите мне покинуть вас? Время позднее, и, полагаю, мне пора готовиться к отъезду. Таймери-гивез окончен, а путь неблизкий…

– Иди, сын мой! – благодушно отозвался Людрих. – Ты прав, пора запрягать лошадей.

Стуча каблуками, Хильдегард покинул пиршественный зал. Рыцари из его свиты последовали за ним – многие, но не все. Некоторые были уже пьяны, другие, сидящие поодаль, не заметили происходящего – или сделали вид, что не заметили, отдавая должное еде и напиткам.

Гвендилена вся превратилась в слух, ловя каждое слово. Она сидела далеко, на другом конце стола, и, чтобы разобрать что-то, приходилось напряженно вслушиваться…

Девушка до крови кусала губы от досады, но вовсе не потому, что ее назвали шлюхой. Случай подойти поближе к королю ей так и не представился! К тому же она успела заметить, что Людрих пил только из особого кубка – серебряного, с откидывающейся крышкой, и, ставя его на стол, никогда не забывал закрыть ее, захлопывая с характерным щелчком.

Кольцо Гилы, казалось, жгло ей палец… Только сегодня она со всем тщанием наполнила перстень ядом, но как им воспользоваться теперь? Завтра принц Хильдегард покинет замок, и тогда все пропало!

Оставался всего один шанс, последний.

Гвендилена поднялась с места и направилась к выходу легкой походкой, чуть покачивая бедрами. Она чувствовала взгляды мужчин, устремленные на нее со всех сторон, но делала вид, что не замечает их. Лишь проходя мимо короля, чуть задержалась и бросила быстрый взгляд из-под ресниц.

– С вашего позволения, государь! – Гвендилена присела в реверансе.

– Постой, красавица! – Людрих встал и неожиданно ловко и цепко схватил ее за руку. Однако выпитое дало о себе знать – он потерял равновесие и с трудом устоял на ногах.

– Простите, ваше величество… Боюсь, вы слишком много выпили. Позвольте мне помочь вам? – спросила Гвендилена, чувствуя на себе его взгляд, – горячий, обволакивающий, вожделеющий.

– Я что, так похож на младенца? – усмехнулся король. – Вашу руку, прекрасная дама!

– Всегда к услугам вашего величества, – кротко ответила Гвендилена.

Глава 5

В спальне короля было душно и жарко. Ароматические свечи, горящие на столике у кровати, наполняли комнату вкрадчиво-сладким запахом. Он щекотал ноздри, кружил голову…

Откинувшись на сбившиеся шелковые простыни, король наблюдал, как Гвендилена, сидя на ложе, поправляет растрепавшиеся волосы. Кроме бархотки на шее с агатовым медальоном, на ней не было больше ничего. Только кольцо Гилы по-прежнему поблескивало на пальце.

– А ты хороша, плутовка! – вымолвил он. – Более чем хороша. С тобой я снова почувствовал себя молодым, а это… Это дорогого стоит. Пожалуй, я мог бы оставить тебя при себе, если бы ты хорошенько попросила!

При одной мысли об этом Гвендилену передернуло. Больше всего ей хотелось сейчас опуститься в лохань с горячей водой и долго-долго отмываться. Тяжесть чужого тела, потного и волосатого, винный перегар и запах несвежего рта – все это было отвратительно. Пожалуй, в каком-то смысле король мало чем отличался от покойного отчима! Она чувствовала себя измученной и совершенно разбитой, но изо всех сил старалась не показать виду.

– Благодарю за оказанную честь, ваше величество! – вымолвила Гвендилена. – Это очень лестно для меня, но…

– Что? – король вскинул бровь, и в голосе его зазвучали угрожающие нотки. Уж кто-кто, а он не привык, чтобы ему возражали!

– Я чужая здесь, в столице! Бедной девушке из дальней провинции непросто будет привыкнуть к жизни во дворце. К тому же… – она замялась.

– Говори, говори! – король был явно заинтригован.

– Мальчики привыкли ко мне. И я люблю их – больше, чем если бы они были моими сыновьями. Они потеряли мать, и теперь я не могу оставить их. Я поклялась ей, когда… Ну вы понимаете. И не смогу нарушить клятву, иначе кара небес падет на мою голову!

Гвендилена смахнула слезу, очень кстати скатившуюся по щеке, потом улыбнулась и нежно провела кончиками пальцев по седой шевелюре Людриха.

– Я никогда не забуду эту ночь! И теперь… – она заговорщически понизила голос и лукаво прищурилась, – теперь, глядя на ваших внуков, я буду вспоминать вас!

Король смотрел на нее с нескрываемым удивлением.

– Поистине, ты редкая пташка, – протянул он, – что ж, будь по-твоему! А теперь – иди сюда.

Он хотел было привлечь ее к себе, но Гвендилена легко отстранилась.

– Простите, ваше величество, но… не сейчас.

– В чем дело?

Девушка смущенно потупилась.

– Я хочу пить, – призналась она, – страсть короля горячей лесного пожара. Прикажите подать вина, прошу вас!

– Что ж, ты, пожалуй, права, крошка! – задумчиво согласился король, почесывая волосатую грудь. – Меня тоже мучит жажда. Эй, вы там! – рявкнул он и хлопнул в ладоши. – Вина сюда! Самого лучшего, из Херионских виноградников.

Бархатная портьера чуть колыхнулась, и из-за нее, неслышно ступая, вышел слуга с кувшином и двумя небольшими чашами на подносе. Казалось, он все время был там, ожидая зова… Гвендилена ойкнула и попыталась было прикрыться простыней, но он даже не взглянул в ее сторону, словно девушки здесь вовсе не было, только налил вино, поклонился королю и так же бесшумно удалился.

Людрих поднял свою чашу.

– Ну что же, давай выпьем за эту ночь! – провозгласил он и, чуть помедлив, добавил: – Иногда боги бывают милостивы