общественного отдыха и лишены возможности заниматься умственным культурным развитием семьи из-за чрезмерной усталости. Добавьте к этому, что его бизнес был зависим от погоды, которая его часто подводила, что его донимали бесчисленные чумы, жуки и клопы, роса и плесень, черви и гусеницы, и он был обескровлен грызунами, сборщиками ренты и сборщиками налогов. Один теоретик даже предложил обложить земельным налогом всю нацию на рубеже тысячелетий.

– Хватит, – сказал доктор Лите, – этого объяснения достаточно. Вы увидите, что наше сельское хозяйство так же диаметрально отличается от того, что было в вашем девятнадцатом веке, как и наше складское хозяйство. Ничто из сказанного вами до этого описания бед фермеров не помогло мне так понять, насколько малыми были ваши зачатки науки. Я не помнил, что ваши ученые едва могли предсказать погоду на несколько часов вперед, и что ваши фермеры обращались к птицам, насекомым и даже деревьям для предсказаний суровой зимы или ранней весны. Теперь наши метеорологи дают точные прогнозы на весь год, и наши землепашцы в соответствии с этим формируют свои планы. Но давайте продолжим наш разговор по дороге, где и глаз, и ухо смогут быть заняты.

Усевшись в легкий, прекрасно оборудованный электрический каррикл[8], доктор коснулся вездесущей кнопки "контакт", и мы стремительно понеслись на запад по гладкой, широкой, затененной деревьями аллее. Пересекая извилистую реку Чарльз с ее легкими, изящными мостами, наша дорога с обеих сторон была окаймлена бесконечной чередой уютных вилл, окруженных газонами и украшенных цветами, великолепных в своей зелени – идеал всего домашнего и гостеприимного. Мили и мили, и все те же приятные виды по-прежнему очаровывали глаз, пока я не начал думать, что Бостон, должно быть, захватил американский континент. Однако я заметил, что сады становятся все обширнее, и время от времени сказочные дворцы из железа и стекла, занимающие целые акры земли, вносили разнообразие в картину, а через каждые несколько миль великолепные залы собраний возвышались своими манящими портиками над обочинами дороги. Напрасно я оглядывался по сторонам в поисках старых знакомых пустырей и уединенных мест, по которым, казалось, тосковали мои глаза.

– Как скоро, доктор Лите, – спросил я, – мы достигнем вашего фермерского района?

– Вы сейчас находитесь в самом его центре, – ответил он.

Протерев глаза, чтобы убедиться, что это не сон, я в изумлении уставился на своего спутника. Где все эти ветхие сараи, полуразрушенные хозяйственные постройки, свинарники, курятники, телятники, конюшни, зловонные навозные кучи – неотъемлемые детали фермерских хозяйств девятнадцатого века? И тут меня осенило, что я не видел ни овцы, ни коровы, ни даже одинокой свиньи, с тех пор как очнулся от векового транса.

– Вы, кажется, ошеломлены! – сказал доктор. – Что вас так поразило?

– Ну, конечно, отсутствие всякой живности! Где вы держите своих коров и свиней, лошадей и овец? Главным занятием наших фермеров было обеспечение скота провизией. Здесь я не вижу никакого скота. Ничего, кроме бесконечного сада!

– Вы их не видите, потому что у нас их нет!

– Нет? Тогда откуда взялась та сочная котлета, которую я ел на завтрак? Сочная, как самая упитанная и толстая телятина, откормленных на великолепных горах!

Улыбка украсила лицо Доктора, когда он ответил:

– Приятно услышать столь лестное мнение от человека, обладающего большим опытом, чтобы судить. Поскольку мы никогда не пробовали плоть на вкус, вопрос о том, действительно ли наши съедобные грибы превосходят животную пищу, всегда был сомнительным. Ваша утренняя трапеза была без крови, ваша сочная котлета была всего лишь кусочком агарика[9]. В ваш век один вид дикарей вызывал особое отвращение. Ваша плоть подрагивала, а кровь сворачивалась, когда вы произносили слово "каннибал", даже если оно относилось к моряку, умирающему от голода на середине океана. Наше поколение точно так же ненавидит всех пожирателей плоти. Но не думайте, что мы испытываем презрение к науке хладнокровия, потому что отказываемся от мяса. Человек является тем, кем он является в силу своего воспитания и окружающей среды, и пища является немаловажной частью этой среды. Наши повара готовят исключительно овощные блюда, по сравнению с которыми, как мы полагаем, самые редкие яства вашего Египта были лишь падалью. Если Сторио прав, то ваше столь почитаемое филе говядины должно было быть приправлено грибами, а такое высоко ценимое лакомство гурманов, как пате де фуа-гра, зависело в своей пикантности от аромата грибного клубня. Нет! Современный фермер, а имя ему Легион, поскольку сельское хозяйство, безусловно, является самым популярным из всех занятий, не выполняет ничего из того отталкивающего и изнуряющего труда, связанного с домашним скотом, который составлял сельское хозяйство в ваши дни. Выращивание и укладка огромных стогов сена, обмолот бесконечных бушелей зерна для содержания лошадей и быков, свиней и овец зимой, сбор и распределение всевозможных неаппетитных удобрений, ежедневный уход и забота о стадах и отарах – вот что составляет жизнь фермера. Насколько ненужным был весь этот труд, свидетельствуют крепкие тела и румяные лица нынешнего поколения. Даже у вас есть пример Даниила и его друзей, которые, предпочитая бобовую пищу, отказались от царского мяса, но их лица были красивее и здоровее, чем у всех детей, которые ели царское мясо. Я также верю, что питательные и азотистые бобы были основной пищей ваших бедных бостонцев. Благодаря нашему улучшенному режиму питания нам не только удалось сохранить численность населения в тридцать человек на той же площади, на которой при мясной диете кормился один человек, но мы эффективно изгнали этого демона девятнадцатого века – диспепсию[10], демона, который мучил тело, озлоблял душу и отравлял перо вашего писателя, великого мастера сатиры, Карлайла.

– Но, – спросил я, – если вы таким образом исключаете из своей системы земледелия весь живой скот, то как удобряются ваши поля и сады?

Улыбка сознательной силы и адекватного знания снова осветила лицо доктора, когда он ответил:

– Прежде всего, бесконечным природным ресурсом, отходами городов. Он, соответствующим образом дезодорированный сухой землей, доставляется нашими пневматическими транспортерами на те земли, которые нуждаются в обновлении, и там распределяется электрическими тележками. Если я правильно информирован, в ваше время эти отходы не только не использовались, но и сбрасывались в реки, отравляя воздух и воду, в то же время недостаток азотных удобрений заставлял вас нести огромные расходы на добычу и транспортировку нитратов. С помощью нашего раба лампы, электричества, мы получаем их в любом количестве из вездесущей и неисчерпаемой азотной шахты – атмосферы, конечно, соединяя полученную таким образом азотную кислоту с необходимыми основаниями.

– Это напоминает мне о другой трудоемкой, постоянно повторяющейся работе, от которой