— Фу! — Вика вложила в этот звук все свое недовольство.

Пес озадаченно сел. Он честно, от всей души охранял, и вдруг «ФУ»! Кто их поймет этих человеков, чего им надо? Бестолковые существа… Он принялся шумно выкусывать блох на боку и делать вид, что не видит нас вовсе.

— Отведи ты его, Бога ради, на цепь! — Не выдержал Лис. — Я с детства собак боюсь, ты же знаешь.

— Не бойся.

Вика похлопала по ноге, призывая своего нового друга. Тот прекратил чесаться и нехотя встал рядом.

— Как ты это сделала? — Я осторожно указал рукой на нее, на собаку. — Как его усмирила.

Девчонка задорно улыбнулась.

— Бабушка научила.

— Нас научишь? — Встрепенулся Лис?

Она покачала головой.

— Его, — она кивнула в мою сторону, — научу. Тебя, прости, не смогу. У тебя не выйдет. А вот от страха излечить тебя можно.

Славка воспрянул духом, распрямил плечи.

— Сделаешь? Я согласен!

— Нет, — ответила она, посмотрела, как парень обратно прокис, усмехнулась и добавила, — я не смогу, а Сережа запросто. Если книгу найдем. Там об этом написано.

— Так чего мы стоим? — Глаза у Лиса заблестели. — Идем к товарищу участковому, пусть ищет. В конце концов, это его работа!

* * *

Ищет… Легко сказать! Товарищ участковый, облаченный в семейные трусы и белую майку спал на обеденном столе, положив под щеку форменную фуражку. Вид у него был самый что ни на есть блаженный. Рядом стоял пустой давно немытый стакан, чуть поодаль валялся кусок черного сухаря. Под столом красовалась огромная бутыль из-под самогона, почти пустая.

В доме было фантастически пусто. Пыльные сени. Одна комната. В распахнутую настежь дверь виднелись: печь, кровать, два стула и древний буфет. У двери вместо вешалки четыре гвоздя, вогнанных в стену на половину. Вика неодобрительно покачала головой и сразу шмыгнула на кухню.

— Пса надо накормить, — пояснила она.

Мы же вошли в комнату. В воздухе витал потрясающий по своей насыщенности запах перегара. Лис наморщил нос, подошел к окну и распахнул створку настежь. Со двора его поприветствовал возмущенным лаем «малыш».

Сам хозяин дома не обращал на нас ровным счетом никакого внимания. Он вообще не догадывался о нашем присутствии, пребывая в волшебных грезах, навеянных термоядерным пойлом.

Лис потряс его за плечо. Потом приподнял за шкирку. Мог бы не стараться. Тело оказалось пропитым до полной невменяемости. С ним можно было делать, что душе угодно.

С кухни вернулась Вика, метнула в участкового недобрый взгляд.

— Пусто, — сказала она, — никакой еды. Холодильник даже не включен в розетку. Нельзя ему пса оставлять. Уморит он его.

«Малыш» с улицы согласно завыл. Тело смачно всхрапнуло.

— Убойная анестезия. — Я взялся пальцами за его запястье. Пациент был скорее жив, чем мертв. Только сердце нещадно частило. На наши вопросы он точно отвечать не мог.

Лис все понял по моему лицу.

— И что теперь?

— Понятия не имею.

Я посмотрел на Вику.

— Можно его как-то оживить?

Она засомневалась.

— Я видела когда-то, но сама никогда не делала. Ты бы точно справился, но я не знаю.

— А научить сможешь? — Мне стало интересно. Ведьмина внучка владела весьма полезными знаниями. Я бы от таких точно не отказался.

Она слегка расстроилась.

— Сказала же, не знаю. Но попробовать могу.

Лис не любил откладывать дела в долгий ящик. Поэтому сразу уточнил:

— Что для этого нужно?

— Свеча, а лучше две. Еще спички и миска с водой.

Он быстро пробежался по комнате, нашел в обшарпанном буфете две свечи, подсвечник и миску. Спички обнаружились под столом, рядом с яблочным огрызком и смятой пачкой от сигарет. Не было только воды. Парень подхватил пустое ведро, рыпнулся было в сени, но вовремя притормозил.

— Знаешь, — сказал он Вике, явно смущаясь, — я бы сходил, но боюсь твой «малыш» мог не понять, что я несъедобный… А мне не хочется проверять это опытным путем.

Девчонка расхохоталась.

— А зря! Вдруг ты вкусный? А мальчику нужно кушать.

— Путь вкусный, — согласился с ней Лис. — Но лучше я побуду живым.

Он твердо поставил ведро на стол.

— Пойдем, — предложил я ей, — я с тобой схожу.

— Еще чего! Я сам схожу! — Лис демонстративно оттеснил меня в сторону, подумал и добавил. — Но не один, а под чутким руководством прекрасной дамы. Ее собаки почему-то не едят.

Прекрасная дама окончательно развеселилась.

— А я несъедобная.

Но ведро взяла и Славу тоже с собой прихватила.

* * *

Я подошел к окну, выглянул наружу. Идиллия. Пес вился у ног девчонки. Лис, красуясь, как дурак, крутил колодезный ворот. А я почему-то почувствовал себя в их компании третьим лишним. И вроде как не претендовал на эту девочнку и вмешиваться не хотел. Но…

Это «но» зудело червоточиной в сердце. Я вернулся вглубь комнаты, смахнул со свободного стула мусор и уселся. Не надо, Олег, нет смысла морочить ей голову. Ей всего лишь семнадцать лет? А тебе? Я криво усмехнулся. Ладно возраст. Сколько мне отмеряно в этом времени? Где-то глубоко шестое чувство подсказывало, что совсем недолго.

— А ей здесь жить, — сказал я вслух.

— Кому? — С удивлением спросила Вика.

Я стушевался. Это ж надо так задуматься, что даже не заметить, как ребята вернулись!

Лис недовольно нахмурился. Стало ясно, что он все понял.

— Не важно, — отмахнулся я, — давай исцелять этого страдальца.

— Давай, — легко согласилась девчонка. — Только он не страдалец. Он счастливец. Видишь, улыбается?

Участковый и правда улыбался, а еще, как сосунок причмокивал губами.

— Страдальцем он станет, когда проснется.

Лис поднял ведро и плеснул воды в миску, выдал со знанием дела:

— Эх, жаль тут рассола нет.

* * *

Для начала Вика ополоснула стакан и воткнула в него две свечи.

— Плохо, что луна неподходящая, — вздохнула она, — лучше бы полнолуние или конец цикла.

— А сейчас что? — Неожиданно заинтересовался Лис.

Вика глянула в окно, словно там был виден месяц, полюбовалась синим безоблачным небом, сказала:

— Новолуние, начало. Родимые пятна лечить самое оно, а пьянство…

Она махнула рукой.