Наше появление было встречено счастливым воплем. Болезный выхватил у Лиса банку с огурцами, припал к ней, как младенец к груди, выхлебал одним махом добрую половину. После чего как-то сразу, посвежел, похорошел, обзавелся осмысленным взглядом.

Я совсем не был уверен, что сыграло в таком преображении решающую роль: то ли наша с Викой ворожба, то ли банальный рассол. В любом случае, нужный результат был достигнут. Клиент стал почти вменяем и годен для беседы.

Он выудил из банки огурец, посмотрел на него, спешно запихнул обратно, заерзал по стулу, проговорил:

— Мужики, мне тут надо…

И пулей вылетел в сени прямо босиком. Откуда только взялась прыть?

Лис хохотнул:

— На реактивной тяге пошел.

Обратно участковый вернулся уже с Викой, умытый, благодушный. Уселся за стол, добыл все тот же огурец, придвинул тушенку, принялся жевать и наконец-то задал нам первый разумный вопрос:

— Мужики, а вы чего пришли?

За мужиков ответила Вика:

— Ограбили нас.

Участковый откусил огурца, закатил от удовольствия глаза, проглотил и выдал философски:

— Бывает…

Девчонка разозлилась:

— И все?!

— А что еще?

Блаженного настроения хозяина дома поколебать не могло ни что. Ни глупые вопросы, ни неуместное раздражение посетителей.

— Ну, вы здесь, вроде бы, участковый! — Вика выделила голосом «вроде бы» и вопросительно замолчала? На что она надеялась? На то что в этом теле, страдающем похмельем, проснется совесть? Могла бы и не стараться. Ответ остался практически тем же.

— И что?

Она фыркнула, раздула возмущенно ноздри и уставилась на нас. Мол, все, не могу больше, теперь ваша очередь. Лис иолча полез в карман, где лежала заветная сотка. Я остановил его. Вступил в разговор:

— Друг, — я постарался, чтобы голос звучал как можно мягче, — мы к тебе за помощью пришли.

Участковый оживился, извлек из-под стала бутылку, водрузил на стол, сделал приглашающий жест:

— По соточке?

Я постарался не сорваться. Местный участковый начинал раздражать. Кто его такого вообще на работе держал? Хотя, о чем это я? На дворе девяностый, всем на все наплевать. А скоро станет еще хуже.

— Мы не за этим пришли. Ограбили нас, понимаешь? Очень ценные вещи унесли…

Он дохрустел огурцом, уставился на меня, сказал печально:

— У меня тоже.

* * *

Я едва не вспылил. Это было уже слишком. Это был клинический случай идиота у власти. Лис заметил мою реакцию, просочился между мной и ним, спросил сострадательно:

— Друг, а у тебя-то что?

Тот сгреб бутыль, вытянул пробку, нюхнул, словил рвотный позыв, с сожалением вернул пойло под стол, признался:

— Макарыч…

— Что? — Не поняла Вика.

— Макарова, — пояснил Слава, — пистолет. Табельное оружие.

Он снова обернулся к парню.

— Да, дело дрянь. А где его сперли?

— Если бы я знал! — В голосе участкового появился надрыв, по щекам, как по команде, потекли слезы. Он размазал их кулаком. — Вот, третий день отмечаю горе! Выясню, какая паскуда тиснула, оторву яй…

Он осекся, глянул на сердитую Вику и поправился

— Башку отвинчу, короче… Ну, вы понимаете.

Мы понимали. Толку от него было ноль. Первой, как ни странно, нашлась девчонка.

— Погоди, сказала она. А если мы тебе поможем, ты поможешь нам?

Лис вытаращился на нее изумленно. Я буквально прочитал его мысли. Как? Как, скажите на милость, мы можем помочь этому раздолбаю, этому клиническому идиоту? У меня не было никаких идей.

За то участковый уловил самое главное, сразу воспрянул духом:

— Да если вы! Да я для вас…

Вика сразу успокоилась, пристукнула ладонью по столу.

— Договорились. Мне нужны куриные яйца.

— Зачем? — Хором выпалили Лис и хозяин.

Я промолчал. Кажется, мне замысел нашей знахарки стал понятен. Правда, не понятно, как его реализовать. Но лечить запои я тоже не умел. Все случилось само собой. Авось, получится и на этот раз.

— Надо, — сказала девчонка, — ты хочешь найти свой макаров?

— Хочу.

— Ты знаешь, кто это? — Палец ее указал на меня.

Вслед за пальцем переместился и взгляд участкового. Страж закона старательно наморщил лоб.

— Кто?

Вика приняла торжественный вид, подняла вверх руку.

— Шаман?

— Кто? Шаман? Тот самый? — Участковый вгляделся лучше и резюмировал. — Брешешь. Тот был черный, а этот блондин!

Недоверие оказалось таким явным, что девушка слегка растерялась.

— Так это, — решил исправить ситуацию Лис, — духи ему велели изменить облик. Нашептали, значит, в приступе прозрения.

Я едва не заржал. Все происходящее напоминало дурной спектакль.

Славины слова немного изменили милицейский настрой. Участковый воспрянул духом, обернулся ко мне, схватил за рукав.

— Шаман, да? Правда, поможешь?

Стало даже неловко. Откуда мне знать — правда или нет?

— Я постараюсь.

— Тэ-э-экс. — Участковый потер руки. — Сколько надо яиц?

— Хватит парочки.

Вика решила брать с запасом. Обокраденная милиция вскочила, вытянула перед собой руки открытыми ладонями вперед, распорядилась:

— Сидите здесь, никуда не уходите. Я быстро, одна нога там…

И слинял, не договорив, как был — в трусах и босиком.

* * *

Яиц притащил не два, не три, а целый десяток, аккуратно сложенный в обрезанный молочный пакет. Яйца были пестрые разнокалиберные.

— У соседей позаимствовал, — сказал он с гордостью. — Хватит? А то я могу еще.

— Хватит, — успокоила его Вика.

Парень уселся на свое место, отер ладони о трусы, поймал еще один огурец и смачно захрустел вприглядку, косясь на бутыль под столом. Каждый порыв выпить самогона вызывал в его теле нешуточные содрогания.

— Что со мной не так? — Задумчиво спросил он между укусами. — Отравился поди. Надо будет к доктору сгонять.

— Не надо, — порадовал его Лис. — Мы тебя уже полечили.

— Ага, — изрек участковый и впал в задумчивость. Бутылку задвинул под стол поглубже. С глаз долой.

Вика улыбнулась. Лечение работало. Теперь нужно было отыскать пропажу, задобрить милицию. Воду она налила в туже миску, подсунула мне, сказала:

— Давай.

Я вспомнил, как называла мента медичка и окликнул:

— Макс!

Он вынырнул из раздумий.

— Что?

— Разбей в миску одно яйцо.

— Зачем?

Я проявил настойчивость.

— Разбей, если тебе, конечно нужен твой пистолет.

Больше вопросов не возникло. Яйца парень бил лихо. Видимо, был больший опыт.

— Все?