Шрифт:
Закладка:
— Слабак, — процедил сквозь зубы Лис. — С пол-литра так…
Он безнадежно махнул рукой.
— Я могу сделать отвар…
Вика не договорила, Слава ее перебил:
— А толку? Думаешь, он что-то видел?
Девчонка потупилась, так она не думала. Так не думал никто из нас. Все понимали, что Влад честно развлекал клиента, как и обещал, как мог. А потом увлекся.
Лис выразил общую мысль:
— Сами справимся, пусть спит. Но сначала надо посмотреть, что еще пропало. Вика, иди к себе, проверяй, Серый — на кухню.
Весь дом обыскать — дело плевое. Было бы что там обыскивать: две комнатушки, сени да кухня. Ущерб стал ясен почти сразу. В итоге сперли не так уж много. Кроме всего, о чем мы уже знали, украли пяток банок тушенки, Викин бейлис да остатки коньяка. Деньги, спрятанные в Славиной лежанке, воры не нашли.
— И что делать? — В этом вопросе главным Вика назначила Лиса.
— Что-что, — тот вздохнул, — к участковому надо идти. — Только бабки с собой прихвачу.
Он поднял простыню, просунул руку вглубь лежбища, вытащил пачку баксов. Извлек оттуда одну зелененькую, с которой смотрел человек, так и не ставший президентом США. Спрятал ее в карман. Оставшуюся выручку вернул на место. Заметил мимоходом:
— Пригодится, а то без бабла и не пошевелится никто.
* * *
Лис хотел идти один, в крайнем случае со мной, но Вика проявила твердость и увязалась за нами следом.
Мы шли по узкой улочке, смотрели на старые заборы, слушали мнение о нас соседских собак и молчали. Деревня оказалась неожиданно большой. Странно, но за эти дни я так и не выбрался наружу, если, конечно, не считать того случая, когда Лис возил меня к Льву Петровичу.
Это открытие меня удивило. Да что там, скажем прямо, оно поразило меня. Неужели на старости лет я настолько утратил любопытство? Потрясающе! Фантастика! Мне и самому это показалось диким.
И я тут же поспешил себя оправдать — наверное, устал. Просто устал от скачков во времени, от смертей, от постоянной смены лиц и событий. Как говаривал один из моих прошлых друзей, отмазка получилась липовой, но лучшего объяснения у меня не было. И я решил оставить самобичевание на потом.
Сейчас же я просто глазел по сторонам, словно наверстывал упущенное.
Деревня была обычной, нормальной русской деревней. Ничем не лучше и не хуже других. Сколько таких деревень я повидал в прошлой жизни? Уйму. И все они были неуловимо похожи друг на друга. Эта, пожалуй, чуть чище, чуть зажиточней большинства. Оно и к лучшему.
Место, где обитал участковый, нашлось почти в самом конце улицы — длинный унылый серый домик в три двери. Две комнатенки рядом с милицией занимали фельдшерский пункт и ветеринар. На двери участкового висел монструозного вида замок, продетый сквозь ушки, но почему-то незапертый.
Лис машинально подергал дверь. Мог бы и не стараться — внутри было пусто.
— И где его черти носят в такое время? — Возмутился он.
На шум отворилась дверь фельдшерского пункта, на крылечко вышла молоденькая девчонка в белом халатике. Посмотрела на нас участливо.
— Здесь можете его не ждать. — Сказала она со знанием дела, показала знакомый всем жест и подкрепила его словами: — когда он квасит, обычно сидит дома. Один. А квасит он третий день.
Новость была препаршивой. Какой толк от пьяного мента? Никакого! Лис сразу сморщился, словно откусил половину лимона. Долбанул в сердцах по милицейской двери. Замок жалобно лязгнул и закачался.
Девушка в такт ему покачала головой.
— Простите, а где найти его дом? — Поспешно спросила Вика.
Медичка развернулась в сторону, противоположную той, откуда пришли мы, указала рукой:
— Рядом совсем. Дойдете до конца. Потом налево. Третий дом его. Не ошибетесь.
Она неожиданно усмехнулась.
— Такого запущенного сада ни у кого нет. — И совершенно серьезно пояснила: — Городской, приезжий, что с него взять?
— Спасибо. — Вика отдувалась сегодня за всех.
Когда мы вышли за забор, вслед неожиданно донеслось:
— Только будьте осторожнее, кобель у него живет совершенно ненормальный, а Макс, когда выпьет, забывает его на цепь сажать. И кормить забывает. Вот и бегает он там неприкаянный. Погодите!
Она скрылась за дверью. Вскоре появилась вновь, подбежала к калитке, протянула нам бутерброд с вареной колбасой.
— Дайте псу что ли… Жалко его, никому не нужен.
На этот раз Викино спасибо прозвучало куда искреннее. И бутерброд она взяла.
Пес нас встретил басистым заливистым лаем. Сквозь щели в заборе самого хозяина баса видно было плохо. Точно можно было сказать только одно — псина нам попалась здоровенная.
Вика без сомнения взялась за калитку, попыталась откинуть проволочную петлю. Лис тут же перехватил ее руку.
— Спятила? — Выпалил он. — Куда лезешь? Жить надоело?
— Я не боюсь. — Сказала она. — Меня собаки любят. Погодите тут.
Мы не успели сообразить, как девчонка вырвала руку и шмыгнула за забор.
* * *
Лису хватило ума не заорать, не ринуться следом. А Вика…
Вика меня поразила. Снова. Который уже раз. Черт его знает, чем эта девчонка владела? Я не смог углядеть ничего необычного. Только что пес рычал и рвался убивать, но стоило ей зайти в сад, протянуть руку, как он затих. И теперь, под нашими с Лисом пораженными взглядами, этот кобель таял и млел. Он лежал у Викиных ног, виляя от счастья хвостом, и все время норовил облизать ее руки. А потом пришел черед бутерброда.
Через невыносимо долгих пару минут Вика сказала:
— Ребята, заходите, только медленно. Не нужно его пугать, он очень нервный.
Впрочем, об этом она могла бы и напоминать. Мы и сами понимали, что дергать возле такого монстра не лучшая затея.
В калитку мы с Лисом практически вплыли, едва шевеля лапками и держа руки по швам. Пес косил на нас недобрым взглядом, порыкивал для приличия, но попыток немедленно сожрать не предпринимал.
Вика держала ладонь на его голове, оглаживала между ушами и приговаривала:
— Тихо, маленький, тихо, свои.
«Маленький» оказался матерым кавказцем. Начисто лишенным воспитания и уважения к человеку.
— Как ты это сделала? — Спросил Лис, почти не двигая губами.
