Так уж получилось, что в этом году к родителям Алиса приезжала всего раз, на Пасху. Даже новогодние праздники она провела вдали от них, в стране, так и не ставшей ей домом, но подарившей много светлых дней и позволившей реализовать себя в любимом деле. Именно там, в Штатах, она повстречала людей, работа с которыми приносила ей удовлетворение и ощущение уверенности, там же обрела подругу, без которой жизнь её в США была бы, наверное, совсем другой. И всё же Алиса нередко ловила себя на том, что скучает по России. По родителям, по родному языку, по мелочам, с детства впитавшимся в её кровь и определившим саму её суть. Как бы ни благодарна она была Америке, как бы ни любила эту страну, дом её был здесь.

Таксист убрал чемодан в багажник, и Алиса, расположившись на заднем сиденье белой «Киа Рио», устремила взгляд в окно. Несмотря на поздний час, людей в международном аэропорту Шереметьево было много, и от этого временные границы казались какими-то размытыми. Впрочем, с учётом того, что в Сан-Франциско сейчас полдень, это было не так уж далеко от истины. Алиса помассировала виски, и, найдя в сумочке бесцветный бальзам, провела им по губам. Погода в Москве стояла облачная, дул порывистый ветер, и при заходе на посадку самолёт их ушел на второй круг. В итоге приземлились они с двадцатиминутным опозданием, а потом ещё долго не могли получить свой багаж. Пока другие пассажиры обменивались негодующими репликами, она достала из кармана айфон и посмотрела на часы. Половина второго ночи. Ещё немного и она, добравшись до гостиницы, сможет принять душ, а после забраться под одеяло и поспать. Совсем скоро она будет дома. Чай с ароматными травами, мамин фирменный борщ, папина вишневая наливка…. Она скучала по родителям, и именно здесь, в России, понимание это было куда острее, чем где бы то ни было.

После долгого перелёта чувствовала себя Алиса как всегда отвратительно. Спать, вроде бы, не хотелось, но состояние было такое, словно её прокрутили в барабане большой стиральной машинки, а потом придавили чем-то тяжелым, вроде мешка с картошкой или песком. Монотонное шуршание шин по асфальту и мелькающие за окном огоньки ночного города действовали на неё гипнотически, и она прикрыла глаза. В душном салоне чувствовался слабый запах сигарет, жареной картошки и дешёвых духов, смешанный с ароматом автомобильного ароматизатора. В ожидании багажа она отправила Рине смс, где написала, что всё в порядке и попросила поцеловать за неё Николь. Мысли о крестнице всегда вызывали в её сердце особенное, нежное тепло, и эта ночь не стала исключением. Но на этот раз вместе с нежностью Алиса испытала горькое чувство сожаления. К Николь оно, конечно же, не имело никакого отношения, просто… В конце июня у нее снова начались месячные, а это значило, что случившееся во время турне снова закончилось ничем. В Стране Восходящего Солнца вообще все закончилось ничем. Она вернулась в Америку вместе с Алексом, Риной и Ником и несколько дней практически не разговаривала. Уходила на пляж и долго сидела на песке, наблюдая за тем, как пенится океан, как солнце садится за горизонт, чтобы завтра снова взойти там, где в её жизни могло бы что-то измениться, если бы… Если бы она была чуть мягче, если бы он не смотрел на неё с осуждением, если бы жизнь её была хоть чуточку проще…

Одни мысли неизбежно тянули за собой другие и она, чувствуя, что сердце её снова оплетает вязкой паутиной из обиды и разочарования, тяжело выдохнула.

США, Сан-Франциско, июль 2020 года

Душный зал одного из ночных клубов Сан-Франциско встретил её звуками танцевальной музыки, глушащей шум голосов и смех посетителей. Девушки, одетые в джинсы и яркие платья, парни в расстёгнутых на несколько пуговиц рубашках и футболках с нелепыми принтами… Вдоль стен, поглощённые полумраком, стояли столики, а на другом конце располагалась длинная стойка, к которой то и дело подходили люди. Но больше всего народа было на танцполе. Стоило Алисе войти внутрь клуба, как музыкальные ритмы окутали её, отсекая от остального мира. Именно это ей и было нужно, именно за этим она и пришла сюда. Её узкие, не оставляющие пространства для воображения джинсы низко сидели на бёдрах, блестящий серебристо-голубой топ на тонких лямках подчёркивал изгибы фигуры. Босоножки на вульгарно-высоких каблуках и несколько кожаных браслетов, украшающих запястья…

Держась ближе к столикам, Алиса прошла к стойке бара. Все стулья были заняты, но это её не расстроило, потому что приехала она вовсе не затем, чтобы накачиваться алкоголем среди разношёрстной толпы. Конечно, пара бокалов коньяка пришлась бы очень кстати, но… Но вот уже два дня, как у неё была задержка. В её прикроватной тумбочке лежало несколько тестов на беременность от разных фирм-производителей, но, боясь нового разочарования, она не решалась сделать ни один из них. Подождать ещё несколько дней, а там уже…

– Мохито, – попросила она, когда бармен обратил на неё внимание. – Безалкогольный. И положите, пожалуйста, побольше мяты.

В ней накопилось слишком много всего: мысли, чувства, мечты. Если бы она умела, она бы обязательно записала их на красивом бумажном листе и потом сожгла его. Ей нужно было избавиться от всего этого, нужно было выплеснуть, вытащить из себя, нужно было расстаться с тем, что, увы, оставило в её сердце лишь новую ядовитую занозу. Но с изящной словесностью у неё не складывалось ещё со школы. Да и что она могла написать? Молчание для неё всегда значило нечто большее, чем слова, вот только вряд ли от молчания на бумаге ей могло стать хоть немного легче.

Бармен поставил перед ней стакан, и Алиса, поблагодарив, присела на освободившийся табурет. Помешала мохито трубочкой и, отпив глоток, посмотрела в сторону танцпола. Сегодня она будет танцевать. Танцевать так долго, пока не почувствует себя свободной, пока тело её не превратится в уносимое ветром пёрышко. Вместо слов будут движения, вместо слёз – звучащая в её сердце музыка. Она отдаст этой ночи, этому городу и свою грусть, и разочарования. Да, она будет танцевать до тех пор, пока у неё не кончатся силы, до тех пор, пока она не сотрёт в кровь ноги, пока не почувствует, что начинает забывать. Она оставит на этом танцполе маленький отрезок своей жизни, частичку души, но, главное, она оставит на нём свою боль. Хотя бы какую-то долю этой боли. Сегодня она будет плакать, но плакать без слёз. Она будет кричать, но так, чтобы никто не услышал ни слова. Вместо слов, вместо слёз – язык тела. Язык, на котором она разговаривала вот уже много лет, язык, которым она овладела в совершенстве.

Россия, Москва, июль 2020 года

Вновь открыв глаза, Алиса поняла, что усталость взяла своё, и она ненадолго задремала. Машина всё так же размеренно катилась вперёд и, посмотрев сквозь окно, она отметила, что огоньков стало значительно меньше. Из-за темноты она не могла различить окружающий их пейзаж – свет горел только в машине и всё, что она могла видеть – собственное отражение в стекле. Алиса вытащила из кармана смартфон и посмотрела на часы. Без двадцати три. Значит, она проспала дольше, чем ей казалось. Дороги были практически пусты и, по идее, они давно уже должны были въехать в оживлённую часть города, но снова посмотрев сквозь стекло, она не увидела ни подсвеченных вывесок, ни мерцающих желтоватым светом окон многоквартирных домов. Понятное дело, что в столь поздний час почти все спят, но всё же…