И она поехала. Положила в сумку тренировочную форму, коньки, те самые, что оставил ей Руслан в качестве прощального подарка, и поехала. Да, ей нужно было двигаться дальше и двигаться, к сожалению, без Андрея.

Евгений Миронов, тренирующий Максимилиана уже несколько лет, встретил её возле поста охраны и проводил до женской раздевалки. Это был статный, высокий мужчина средних лет с приятным голосом и едва тронутыми сединой на висках тёмными волосами.

– Разомнись немного перед тем, как пойдёшь на каток, – посоветовал он прежде, чем оставить её наедине с рядами стоящих возле стены скамеек и металлическими шкафчиками для одежды.

Пренебрегать его советом она не стала и, натянув немного потёртые на коленях тренировочные легинсы, несколько минут усердно разогревала и растягивала мышцы. Она ясно отдавала себе отчёт в том, что должна показать свой максимум. По крайней мере тот, на который она была способна на данный момент, потому что в том, что ей есть куда расти, Алиса не сомневалась. Попасть в группу к Евгению Миронову… Не сказать, чтобы из-под его крыла выпорхнуло так уж много чемпионов, но причина этого заключалась скорее в том, что он никогда не распылялся и не работал с большими группами. А уж то, как прибавляли в мастерстве попавшие к нему ребята…

Сделав несколько низких наклонов, Алиса выпрямилась и, прогнувшись, встала на мостик. Майка на её груди натянулась, оголяя подтянутый живот, а резинка легинсов опустилась ниже. Перед глазами замелькали ножки скамейки и сравнительно чистый линолеум. Она подумала, что смотреть на мир вот так, из этого весьма сомнительного положения, довольно странно, но всё равно продолжала разглядывать перевёрнутую комнату. Постепенно руки её начали подрагивать, и Алиса, сдавшись, легла прямо на пол. Она должна выйти и показать всё, на что способна. Потому что ей нужно место в группе Евгения Миронова. Потому что она знала – другого шанса у неё уже, скорее всего, не будет.

Дверь открылась неожиданно, без стука, и взору её предстали чёрные мужские кроссовки весьма внушительного размера. Посмотрев вверх, она увидела крупного молодого мужчину с густыми, немного вьющимися волосами цвета вороного крыла и глазами, напоминающими летнее небо. Весьма холодное, надо сказать, летнее небо. Вращаясь в одних и тех же кругах, они несколько раз пересекались во время юниорских стартов, так что узнала она его сразу. Максимилиан Самойлов…

– Отлично, – с сарказмом бросил он. – И долго ты тут разлёживаться собираешься? Вообще-то, тебя все ждут.

– Я разминалась. – Алиса поднялась на ноги, стараясь не выглядеть при этом так, словно её застали врасплох, и подтянула задравшуюся майку.

– Надо же… А я-то думал, это новый вид медитации. – Уголок его губ дёрнулся. – Пошли на лёд.

Алиса мрачно поджала губы, но отвечать не стала. Чувствовала она себя абсолютно по-идиотски, да и выглядела в момент, когда лежала на полу с голым животом, наверное, не лучше.

– Мне нужно надеть коньки. – Она присела на скамью и достала из сумки белые носки в бледно-голубой цветочек. – Я приду через минуту.

– Пожалуй, мне стоит тебя подождать. – Он привалился плечом к одному из шкафчиков и нагло уставился на неё. – А то мало ли…

Ей очень захотелось снова свернуть носки и, запустив в его самоуверенную физиономию, сказать, чтобы он убрался из раздевалки. Нервозность, испытываемая ею с самого утра, усилилась. Судя по всему, настроен Максимилиан был весьма скептически и скрывать этого не собирался.

– Ты готова? – нетерпеливо осведомился он, стоило ей только зашнуровать второй ботинок.

– Готова, – отозвалась она и твёрдо посмотрела ему в глаза. Она должна выйти на лёд и показать всё, на что она способна. Должна. Нет, просто обязана.

– Ну тогда пойдём, – как-то без энтузиазма сказал Макс, открывая дверь. – Посмотрим, на что ты способна. А то знаю я вас таких…

Каких таких, Алиса так и не поняла, но вышла следом за ним в широкий холл, ведущий прямо к хорошо освещённому катку с возвышающимися над ним рядами пластиковых сидений. Каток был тех же размеров, что и в её тренировочном центре, только более новый и светлый. Миронов улыбнулся ей и отворил дверцу бортика.

– Покатайся немного, – сказал он. – А потом покажи прыжки. Я видел тебя в юниорах, но сама понимаешь – это было давно и неправда.

На лёд Алиса выехала в одиночестве. Максимилиан так и стоял за бортиком рядом с тренером и следил за ней: за каждым её шагом, за каждым движением. Она чувствовала на себе его пристальный, холодный взгляд, и это нервировало её так же, как и стоящая на катке тишина. Тренер всегда хвалил её за хорошее, практически бесшумное скольжение, но сейчас ей казалось, что лезвие её коньков врезаются в лёд с диким безобразным скрежетом. Но она была уверена в себе, в своих силах и знала, что техника её куда лучше многих девочек, катающихся в паре и занявших на минувшем чемпионате России место в первой десятке. Прыжки у неё были высокие и лёгкие, к тому же она свободно прыгала их практически с любого захода, что являлось очевидным плюсом при постановке программ, а рост упрощал исполнение парных элементов. Даже со сравнительно невысоким для парника Андреем подкрутка выходила вполне сносная, а Макс был сантиметров на десять выше него.

Сделав круг по катку, она решила продемонстрировать дорожку шагов из их с Андреем произвольной программы и уже было собралась с мыслями, как один её конёк зацепился за другой. Неуклюже взмахнув руками, она ковырнулась и в то же мгновение оказалась на четвереньках задом к наблюдающим за ней от борта мужчинам. В голове её промелькнуло короткое, но весьма ёмкое ругательство. Позорище… Никто не проронил ни слова, и тишина эта казалась такой красноречивой, что Алиса буквально кожей чувствовала презрение, промелькнувшее во взгляде Макса. Коленки ныли, но она не позволила себе показать это даже намёком и, встав, решительно пошла на тройной тулуп. Во что бы то ни стало она должна была сделать его так, чтобы наблюдатели поняли: она способна исполнять сложные элементы, у неё огромный потенциал и столь же огромное желание бороться за медали, за первую ступень пьедестала.

Но тулуп она недокрутила и, не сделав даже двух с половиной оборотов, хорошенько приложилась об лёд бедром. Дыхание на миг перехватило, пронзившая ногу боль прокатилась до самой лодыжки, а из глаз едва не посыпались искры.

– Алиса, ты в порядке? – раздался от борта обеспокоенный голос Миронова.

– Всё хорошо, – отозвалась она, поднявшись на ноги.

– Может быть, тебе нужно немного посидеть?

Макс даже не смотрел на неё. Вернее, смотрел, но так безучастно и мрачно, словно она была деталью обстановки – одним из кресел трибун или частью металлического каркаса. Если бы вместо неё на льду стоял какой-нибудь стул это, наверное, и то вызвало бы у него куда больший интерес.

– Я в порядке, – решительно повторила Алиса, хотя нога у неё по-прежнему болела. Она должна была немедленно всё исправить. Сделать что-то такое…

Не так давно она начала учить тройной лутц. Получался он у неё не стабильно, но всё же чаще выходил докрученным. Конечно же, прыгать его сейчас было рискованно, и отчёт в этом она себе отдавала отлично. Но если бы она прыгнула его…