Алиса снова засмеялась. Она была сплошным комком нервов в то время, как он будто бы вообще не имел их. Его выдавали только чуть сжатые губы и неровное дыхание. Да, всё-таки он не железный, ничто человеческое ему не чуждо, и его можно вывести из себя. Алиса вскинула голову, гордо расправила плечи и, глядя ему прямо в глаза, жестко произнесла:

– Мы приятно провели время, скрасили одиночество друг друга, но все это не имеет никакого значения. У того, что произошло, нет будущего, нет прошлого… – цинично усмехнувшись, она пожала плечами. – Я не хочу тебя больше видеть. Надеюсь, этот тур – последнее место, где мы пересекались.

Она смотрела на него, не отводя тяжёлого, колючего взгляда. Смотрела и видела, как отражается вся её мгла в его глазах, как радужка его серых глаз тускнеет, превращаясь в металл. Как из его взгляда уходит нежность и забота. На мгновение ей захотелось броситься к нему и остановить. Себя. Его. Их обоих – это не имело значения. Ей хотелось оставить для себя выражение его глаз, то самое, полное участия. Ей хотелось оставить для себя его взгляд – жаркий в те моменты, когда внешний ободок радужки приобретал болотно-зелёный оттенок, тепло его губ, шепчущих всякие глупости на французском. Прогоняя наваждение, Алиса закрыла глаза. А когда открыла, Стефан уже молча направлялся к дверям. Она посмотрела ему в спину. Он остановился у двери, обернулся и сказал:

– Умойся, краска может вызвать раздражение на твоем лице, Элис.

– А тебе-то какая разница?! – гневно выпалила она, не отводя взгляда.

Плевать ей было на эту краску! Хоть с ног до головы покройся она пятнами – без разницы. И какая разница ему?! Чего он вообще от неё хочет?! К чему все эти жесты, слова?! У него свой мир, своя жизнь, у неё – своя, которую ему, к сожалению, а может быть, и к счастью, никогда не понять. В её жизни людям случается принимать неоднозначные решения, выбирать между моралью и будущим, наступать на горло собственным принципам. В её жизни пот пахнет потом, а кровь имеет солоноватый железный привкус. В её жизни слёзы – признак слабости. А еще в её жизни совсем молоденькие девочки, бывает, спят со взрослыми женатыми мужчинами…

– Я беспокоюсь за тебя, – негромко проговорил он.

– А вот не надо обо мне беспокоиться. – Алиса криво усмехнулась и отбросила полотенце на кровать. – Обо мне есть, кому беспокоиться.

Он продолжал смотреть на неё со смешанным выражением холодности и ожидания. Будто бы нарочито демонстрировал ей свою выдержку, своё терпение, и это настолько нервировало её, что она потеряла контроль над собой.

– Хватит за мной ходить, – процедила она. – Хватит на меня смотреть. Хочешь трахнуться – скажи в открытую. Твои розочки и прочая ересь ни к чему. Когда люди хотят заняться сексом, они просто занимаются сексом, Стеф. Оставь свои аристократичные замашки для какой-нибудь фифы вроде Лизы Меркуловой. – Он не пошевелился, стоял и всё так же продолжал смотреть на неё, и только глаза его, и без того потемневшие, казалось, стали почти чёрными. Алиса стянула с плеч кардиган и, бросив поверх полотенца, небрежно сказала: – Не надо думать, что я лучше, чем есть. Если ты что-то там себе навоображал – это только твои фантазии. Так что всё, хватит. Не лезь ко мне. И если хочешь сделать что-то действительно хорошее – позови Алекса.

Она ждала, что он уйдет. Ждала, что он выйдет за дверь этого треклятого номера, и это будет последнее, что между ними не произошло… Но вместо того, чтобы взяться за ручку и покинуть её жизнь, Стефан медленно направился к ней.

– И откуда же ты знаешь, что я думаю, Элис? – с несвойственной ему язвительностью осведомился он. – Что ты мне сейчас хочешь доказать?

– Я абсолютно ничего не хочу тебе доказывать. – Она не отступила ни на шаг. Дождалась, когда он приблизится и, гордо вскинув голову, посмотрела ему в лицо. – Ты правда думаешь, что я буду что-то тебе доказывать? Всё, что я хотела доказать, я доказала уже давно, так что… – Она резко отвернулась. – Оставь меня в покое, ладно? Нам с тобой не по пути.

– Если так, – пропустив её последние слова, он поднял с постели полотенце, – что ты делаешь сейчас? Я попросил тебя умыться, но вместо этого ты начала в чём-то убеждать меня…

Мягкая махровая ткань коснулась её щеки. Алиса вздрогнула. Смятение в её душе перемешалось с яростью и уже привычно-возникающим в его присутствии чувством растерянности. Она попыталась отшатнуться от него, но Стефан удержал её, схватив за плечо.

– И что, Алексу ты тоже что-то доказываешь? – Полотенце снова коснулось её кожи. – Или с ним всё гораздо проще? Элис…

Она грубо оттолкнула его руку. Глаза полыхали яростью, крылья носа гневно трепетали. Выхватив у него полотенце, Алиса снова заорала:

– Оставь ты в покое и меня, и Алекса! Наши отношения – не твоего ума дело! – Полотенце ударило его по предплечью, потом по груди, кончик мазнул щёку.

– Элис… – Он попробовал поймать её руки, но Алиса увернулась и, кинув полотенце ему в лицо, заговорила сквозь зубы:

– Ты весь такой рафинированный швейцарский мальчик… Что ты знаешь о жизни?! Лезешь со своей моралью, да только такие, как ты, понятия не имеют о том, что такое на самом деле эта мораль! Вы живёте в своём особенном мире, и все ваши проблемы заключаются в том, что вы не можете выбрать между «Бентли» и «Ламборджини». Так что не трогай… никогда не трогай меня! В моей жизни дерьмо воняет дерьмом, Стефан, и никак иначе. Жизнь она такая сука… Она раком ставит. Но таким аристократам, как ты, этого не понять. Так что проваливай и оставь меня в покое!

– Прекрати! – с раздражением гаркнул он, но на неё это не подействовало. Она попыталась оттолкнуть его, и тогда он всё же перехватил её руку. Притянул Алису к себе и заговорил ей в лицо: – Тебе нравится, когда с тобой обращаются, как с дешёвкой? – глаза его блестели сталью. – Это тебя устраивает? В этом, по-твоему, и заключается жизнь?

Пальцы свободной руки заскользили вверх по её бедру. Подол задрался, но Алиса даже не почувствовала этого. Пытаясь выдернуть руку, она закричала:

– Да, Стеф, именно в этом! Это, по крайней мере, честно! А меня устраивает, когда всё честно!

– Ты себя слышишь?! – Холод, звучащий в его голосе, стал ещё более заметным.

– Слышу!

– Хочешь честности?! – Стефан сжал её запястье ещё крепче.

– Да, хочу! – выкрикнула она ему в лицо.

– Хорошо, пусть будет грёбаная честность! – заорал он ей в ответ.

Алиса вновь попыталась высвободиться, но вместо того, чтобы выпустить, Стефан толкнул её к постели. Она попятилась и, споткнувшись, присела на уголок. Тут же подскочила, но он снова оказался рядом и, развернув её, толкнул вперёд.

– Пошёл на хрен! – Она ткнула его локтем, но Стефан будто бы даже не заметил этого.

По венам её бежала разбавленная раздражением злость, шумное дыхание вырывалось неровными толчками. Больше всего на свете ей хотелось накинуться на него с кулаками, с обвинениями, с упрёками. Хотелось, чтобы до него наконец дошло, что она – самая обыкновенная, простая, что она родилась в крохотном подмосковном городке и большую часть жизни понятия не имела о хороших автомобилях. Ей хотелось, чтобы он понял – она вполне может обойтись низкокачественным порошковым кофе из железной банки и прежде, чем перебраться в Штаты, покупала в супермаркете самый дешёвый сыр идущий по акции. Она понятия не имеет о том, какой вилкой едят рыбу, а какой – изысканные десерты, не разбирается в сортах старого вина и уж тем более не привыкла к тому, чтобы по утрам мужчины приносили ей в постель пирожные. В её жизни всё не так. Не так!!! Но вместо этого она стояла возле постели, уперевшись ладонями о матрас.