в деле вполне достаточно. К некоторым предметам из договорного списка, добытым в течение двух лет, я даже не прикасалась, но каким-то образом условия каждый раз считались выполненными. Очевидно, это зависело не столько от меня, сколько от Дайша, который решал, справилась я с задачей или нет. Все равно ни разу за этот срок я ничего не ощутила при сдаче заданий. Но и это логически объяснялось — ведь я выполняла лишь одно из условий, а не полностью свою часть сделки. Вот когда это произойдет, тогда, наверное, я что-то да почувствую.

До этого оставались считаные мгновения. Я еще немного подержала камень в руках, сжимая пальцами его прохладную, быстро согревающуюся поверхность, а потом, затаив дыхание, отдала Дайшу. Ну же…

Но нет, ничего. Вообще ничего, не говоря уже о том, чтобы повторилось ощущение слабого удара током, испытанное в миг подписания договора два года назад.

Я прикусила краешек губы, скрывая разочарование. Наверное, чтобы то ощущение вернулось, нужно завершить сделку. Но, несмотря на самоуговоры, внутри уже начинало копиться тягостное чувство.

— Всё? — спросила я.

— Всё, — эхом откликнулся Дайш.

Он снова полез в один из ящиков и достал несколько листков бумаги, заполненных убористым почерком. Затем, обмакнув перо в серебряную чернильницу, что-то черкнул на последнем. Что там было, я не разобрала — слишком далеко и мелко. Вдобавок я не помнила, как выглядит подписанный мной два года назад документ.

— Это наш договор, — пояснил Дайш. — Я подтвердил, что ты выполнила условия. Теперь ты свободна, а я, наоборот, связан обязательствами. В данный момент можно последовать двумя путями: либо ты потребуешь от меня исполнения обещания, либо по обоюдному согласию мы разрываем договор.

— И что дальше? Если разорвем его?

Он пожал плечами.

— Можем заключить новый. Можем ничего не заключать. В конце концов, ты права: какие договоры между любящими друг друга супругами? Разве я не выполню то, о чем просит жена, даже если мне нужна ее помощь?

Я проигнорировала последнюю фразу. Желание жены Дайш, может, и выполнит, да я ей пока не была.

— Решай, Лия, — тихо сказал он. — Сейчас всё, что произойдет дальше, зависит от тебя.

Это замечание вызвало лишь глухое раздражение. А то я не знала, что мое решение может оказаться фатальным! Особенно если я вернусь в родной мир, откуда пути назад не будет.

Я сверлила взглядом бумаги на столе Дайша, медля с ответом. Хотя решение было принято давно, от напряжения у меня вспотели ладони.

Дайш тоже ждал. Он не сводил с меня взгляда, губы были плотно сжаты, пальцы — сцеплены между собой. Хотя он сидел, каждая мышца в его теле была напряжена. Казалось, что хрупкое гусиное перо, зажатое в руке, сейчас сломается пополам. Это только нервировало меня еще сильнее.

Решение, фатальное решение…

Странно — больше всего меня мучила не сложность выбора между превращением в обычную неудачницу средних лет и могущественной, однако всего лишь игрушкой в чужих руках. Совесть — вот что ворчало внутри, причиняя боль. А я-то думала, что, проведя столько времени в обществе воров и убийц, успела очерстветь душой.

Время шло. Сколько ни медли, от этого ничего не изменится. Поэтому я набрала в грудь воздуха и поднялась с кресла.

— Исполни свою часть договора, Дайш. Верни меня домой. Сегодня же.

Перо с хрустом сломалось. Дайш рассеянно посмотрел на обломки в своей ладони и ссыпал их на край стола.

— Почему?

— Что — почему? — не поняла я.

Он снова откинулся на спинку. Вид у него был разочарованный… Нет, расстроенный. По-настоящему расстроенный.

— Почему тебя так тянет обратно? Я тебе чего-то недодал?

— Дело не в том, что ты мне чего-то не дал.

— Тогда в чем? — Дайш пристально посмотрел на меня. — Что такого сложного в том, чтобы меня полюбить?

С моих губ чуть не сорвался истерический смешок. И правда, почему нельзя любить по приказу?

— Прости, Дайш, но мы с тобой не пара. У нас разные представления о мире, разные методы… Разное всё. Тебе нужна другая женщина, из твоего мира, твоего времени. Та, кто будет разделять твои идеи. А я так больше не могу. Верни меня домой. Мое место там.

Можно было добавить еще многое, в первую очередь то, что я никогда не останусь с мужчиной, который врет своей женщине и поднимает на нее руку. Но зачем расставаться на плохой ноте? У него ведь нет выбора, кроме как исполнить сделку. Сейчас мы спустимся в потайную комнату, он активирует портал и…

— Нет, — внезапно сказал Дайш.

Я напряглась.

— Что это значит?

На меня устремился ледяной взгляд. Дайш буквально за секунду изменился до неузнаваемости. Из облика исчезла печаль, появились холодность и хорошо знакомая жесткость. Смуглое лицо застыло, словно вылепленное из глины.

— Это значит, что сегодня ты в родной мир не отправишься.

— Но договор…

— Этот? — лицо Дайша разрезала усмешка. Он схватил листки, разорвал их надвое и швырнул в камин.

Огонь не был разожжен, поэтому я дернулась в глупом порыве скорее поднять их, склеить, если получится, но вовремя остановилась. В груди уже зрело понимание, что происходит, набухала горечь тяжелого предчувствия.

— Это мой договор с капитаном Бларом Тафайо, а не с тобой, — легко сообщил Дайш. — Не имеющий уже никакого значения.

Я медленно повернулась обратно, оторвав взгляд от желтой бумаги на черных углях. Комок в груди был готов прорваться, но я еще сдерживалась. Последняя надежда…

Осколок портала со стола сам влетел в мою ладонь, стоило только пожелать. Я стиснула его в кулаке, наклонившись к Дайшу.

— Камень у меня, — процедила я. — Теперь на самом деле, а не понарошку. Говори, что надо делать, чтобы последний пункт был выполнен, или я сотру твой булыжник в пыль и ты не стабилизируешь портал никогда.

— Стирай, — невозмутимо ответил он. — Это не часть портала. Настоящий осколок уже внизу, а это простой камень. Символ я вырезал на нем сам, много лет назад, когда считал, что смогу восстановить портал собственными силами.

Сердце болезненно бухнуло. Не зря я заподозрила обман. Крутанулось колесо истории, и меня опять обвели вокруг пальца. Ничему жизнь меня не научила, раз те же грабли снова набивают шишку на моем лбу.

Перед глазами все заволокло красноватым туманом. Я сжала кулак с такой силой, что заболели суставы. Осколок породы смялся, как пластилин, и высыпался сквозь пальцы на дощатый пол горстью песка. Я уперла ладони в стол, и тот мелко задрожал от переполнявшей меня энергии. Серебряные кубки для вина, стоявшие слишком близко друг к другу, начали