— МОЛИСЬ, ПАДАЛЬ! — хохотал я словно безумный, а подступающая эйфория напрочь снесла крышу. — Молись своему сраному Баалу! Каково это лишиться всего? Каково терять всё, что накопил⁈ Я же говорил, что казню тебя самым жестоким методом! КАЗНЮ, КАК ВШИВУЮ ТВАРЬ! — а затем из глотки вырвались те самые слова, которые я желал сказать с самого начала. — ПРОЧУВСТВУЙ ЕЁ БОЛЬ! ОЩУТИ ТО, ЧТО ОЩУЩАЛА ОНА! Я ВЕРНУ ТЕБЕ ВСЁ, ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ С НЕЙ! ВЫ ОТНЯЛИ ЕЁ У МЕНЯ, А Я ОТНИМУ ВСЁ У ВАС! ТЫ ЛИШЬ ПЕРВЫЙ! КЕТАР БУДЕТ СЛЕДУЮЩИМ! Я ДОБЕРУСЬ ДО ВСЕЙ ВАШЕЙ КОДЛЫ!

— НЕТ! — на остатках выносливости заорал Атараз. — НЕ ПОЗВОЛЮ! ЕСЛИ УЖ УМИРАТЬ, ТО ТОЛЬКО ВМЕСТЕ С ТОБОЙ! СДОХНИ, ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ТВАРЬ! СДОХНИ…

Под действием пожирания массивная туша демона со стремительной скоростью уменьшалась на глазах, но невзирая на ухудшающиеся метаморфозы диабал предпринял последнюю попытку. Самоубийственную попытку. Он намеревался саморазрушиться. Верховный начал собирать в одной точке весь оставшийся огонь Инферно.

Вот только подобному финалу не суждено было сбыться. У судьбы для него имелись иные планы. В принципе, я никоим образом от него не отличался. Боль внутреннего мира на миг полностью стихла. Только сейчас я осознал, что припадок по какой-то причине отступил на неопределённое время, и всё же не это являлось главным. Важным было то, что в какой-то миг удалось услышать знакомый металлический треск. Звон цепей казался пронзительным. Он захлестнул всё нутро подобно разгорающемуся костру. Плоть и кожа в прямом смысле раскалились, а затем, чтобы не сгинуть вместе с инферийцем я нанёс удар прямо в скопление силы для саморазрушения. Ладонь вошла глубоко в грудь практически до самого локтя и всё ранее накопленное пламя я подавил в теле Атараза единым махом.

— НЕТ! НЕТ… Нет… невозможно…

Вой диабала начал стремительно затихать, а его некогда могучее тело, что обратилось мумией, накренилось назад и с глухим звуком свалилось на залитую кровью брусчатку внутреннего двора. Тот продолжал тяжело сипеть, а из глотки вырывались предсмертные хрипы.

— Чтобы я… и… жалкому человеку…

Однако на причитания практически дохлой твари стало абсолютно плевать. Лишь через мгновение я осознал, что что-то было не так, потому как финальную атаку я умудрился нанести правой рукой. Именно той, которая в данный миг отсутствовала. Пару секунд я с толикой неверия наблюдал за конечностью, что оказалась погружена глубоко в грудь Верховного, но затем взяв эмоции под шаткий контроль, начал медленно вытаскивать её наружу.

И чем больше я лицезрел, тем необъяснимей становилось на душе. Напрочь окровавленная правая рука ощущалась как родная, но вот её вид малость озадачил. Ни кожи, ни плоти более не существовало в том смысле, в каком её можно понимать. Отныне до самого локтя та преобразилась. Складывалось впечатление, что она состояла из раскалённых каменных углей, а на стыке тех самых угольков пульсировало живыми венами-прожилками… пламя Инферно. Правая рука без остатка поглотила в себя весь огонь, что я вырвал напоследок из туши Атараза.

« Ранкар… твой внутренний мир…» — завороженно прошептала Альяна.

Да, малышка, я уже понял, — устало прошелестел я. — Четвертый источник. Пробудился Огонь, не так ли? Эта рука… его порождение и детище.

«И не простой Огонь, миленький. Далеко не простой. Это… это нечто! Касательно руки, то вероятнее всего тут твоя заслуга. Ты создал её инстинктивно в бою».

Плевать на этот Огонь. Позже… Всё… позже. Ты как? Справилась?

«Я чувствую себя великолепно, — радостно завизжала Альяна. — Могу с уверенностью сказать, что нахожусь на пике данного этапа своего восстановления».

А вот мне… — прошептал едва слышно я, отрывистом тоном. — Что-то… хреново…

«Ранкар, не вздумай отключатся. Сейчас нельзя. Нам нужно уйти. Уйти… как можно дальше от других».

Я… поста… раюсь, — сбивчиво сглотнул я, ощущая, как тело начала охватывать знакомая подступающая дрожь.

Дрожь будущего припадка.

Все ранее активированные техники стали медленно выпускать из своих цепких объятий. Лишь пару вдохов погодя я понял, почему припадок отступил ранее. Сердце Опустошителя поглотило недостающую долю энергии Атараза и уравнялось со вторичной Жаждой Неистовства. Впрочем, надолго такого бонуса не хватит. От выплеска не уйти. Я отсрочил его хорошо если на полчаса.

Впрочем, все вялотекущие мысли прервал едва слышимый сиплый хохот и неразборчивые хрипы.

— Ты… ты сдо… хнешь… Сученыш… Изувера… Сдо… хнешь… Кетар и… Аншира… прикончат… тебя… Тебе… не скрыться… И как… только… умудрился… выжить… в тот… раз…

От былого могущественного Атараза Даррана осталась только жалкая тщедушная тень и хлипкая оболочка. Передо мной в собственной крови, дерьме и переломанных костях лежал без пяти секунд мумифицированный труп.

— Тебе… не… выжить…

Однако слушать дальше трепыхания падали я не стал и с трудом выпрямившись во весь рост, медленно занёс ногу над черепом твари, а затем со всей силы опустил её на гарду спаты, которая по-прежнему торчала в его глотке.

— Они будут следующими, — хрипло обронил я, сплюнув сгустки крови прямо тому в рожу. — Я казню тех мразей так же, как и тебя…

Удар получился слабым, но и Верховный Баала был уже не тем, что прежде. Раздался скрежущий хруст с треском и клинок разворотил половину головы диабала, как гнилой арбуз, остановилось лезвие лишь тогда, когда встретилось с многовековым камнем дворовой брусчатки.

— А теперь, малышка, нам нужно уходить… Пока не стало поздно. Да и уходить придётся… ножками… Источники отказываются… подчиняться.

Теперь содрогалось не только тело, но и все конечности. Припадок был совсем близко…

* * *

Искрида находилась вне себя от счастья и радости. В Инферно мало чем можно было её удивить, но бой деспота и Верховного Баала потряс до глубины сердца. Давно она не испытывала такого удовлетворения. Очень давно. Причем судя по ошеломлённому взору Навии, та пребывала в аналогичном положении.

— Он не просто ценный боевой ресурс, — жадно прошептала правительница Лавалара, наблюдая за последними секундами жизни Атараза и за всеми движениями деспота. — Он неописуемо ценный боевой ресурс. Его нельзя потерять. Нельзя никому отдавать. Он должен принадлежать нашему манору.

— Моя госпожа, не стоит преувеличивать, всё-таки он человек, — волчица хоть и говорила ровным тоном, но полного замешательства скрыть никоим образом не могла.

— Именно в этом его прелесть. Он человек. Он деспот. А еще он страж Искриды Опаляющей, который поверг Верховного демона Баала.