Вынужден признать, что после попадания на Вечное Ристалище я и сам стал частенько вдаваться в разнокалиберную болтологию. После того как угодил в Инферно пустословить начал на порядок меньше, ну а став стражем Искриды любые беседы свелись к минимуму.

К чему это я?

А к тому, что четыре дня с гиарой пронеслись в бессловесной манере. С ней мы провели четверо суток под личинами диких зверей. Стоны, крики и самые разнообразные вопли. Иначе сексуальный марафон, что походил на случку двух изнывающих от страсти и желания чудовищ, попросту не назовешь. По неизвестной причине мы понимали друг друга не с полуслова, а с полумысли. Поворот головы, возбужденный взгляд, краткий кивок или наполненные вожделением стоны. Скорее всего, в покоях не имелось места, где не произошло бы животное совокупление.

Кровать, пол, окна, стены… Даже купальня! По той или иной причине что-то постоянно разрушалось, а к концу своеобразного «соревнования» большая часть огромного помещения пришла в негодность. Искрида оказалась права. Она умела бороться с такими припадками. По-своему умела. Она жертвовала собой, но в ответ получала ни с чем несравнимое удовольствие. После того как выплеск полностью овладел сознанием в голове поселился багровый туман, который не просто заставлял брать гиару силой, он требовал с каждым разом большего. Желание кого-нибудь прикончить уравнялось с желанием возобладать чарующей особой, что постоянно мелькала перед глазами. Либо убить, либо использовать. Третьего выбора не давали. Организм следовал низменным яростным инстинктам. Порой мне казалось, что я отключался, но через некоторое время вновь оказывался в объятиях гиары, а она в моих. Два неразлучных зверя сношались как в последний раз.

Только к концу третьего дня припадок начал медленно сходить на нет. Туман одержимости в мыслях и сознании стал иссякать, но вот по раскрасневшемуся лицу и пылающим глазам Искриды становилось ясно, что прямо сейчас она находилась на пике возможной эйфории, а её неутихающие крики распаляли и без того звериные инстинкты.

После пережитого просто так остановиться было невозможно. После такого забега с демонессой я в какой-то мере начал понимать тех, кто охотился за ней на брачных спорах. Искрида являлась неутомимой, требовательной, пылкой, страстной и невероятно охочей до секса натурой, но взамен, когда она получала желаемое, платила той же монетой. Получая всё от партнёра, Верховная отдавала всю себя взамен. Скорее всего, ни на ней, и уж точно ни на мне, не осталось не тронутого похотью места. С самого начала и до самого конца Опаляющая находилась в истинном облачении демона, а её крики и стоны отдавались в голове вспышками незабываемого наслаждения.

Когда наступил четвертый день, то здравомыслие почти полностью вернулось к своему хозяину. К этому моменту я если и хотел бы забыть обо всём, что случилось, но по неизвестной причине помнил всё в мельчайших деталях, а в груди к концу соития образовался червячок предательства по отношению к Дурёхе. Вот только что-либо поделать с собой я попросту не мог. Выплеск сожрал меня и выплюнул назад без всякого остатка охочего до похоти идиота.

Но отчетливее всего я помнил момент, когда припадок сошел окончательно на нет. Помнил бледное и необычайно уставшее личико Искриды, которое по некой причине смешалось с чертами Фьётры. Однако самое последнее, что вклинилось в мозг оказалась чарующая улыбка, затихающие стоны полного удовлетворения и затяжной поцелуй с гиарой, который закончился крайним беспамятством, потому как и она и я, отключились одновременно.

* * *

На моё собственное изумление, пробуждение оказалось вполне нормальным. Само собой, если не считать жуткого истощения, которое сковало тело. Мысли текли вяло, но вполне спокойно. Сердце Опустошителя билось ровно, а Жажда Неистовства находилась под полным контролем, как и все источники.

Впрочем, наряду со своим сердцебиением я ощутил еще одно. Боюсь, за четверо суток я выучил не только этот ритм наизусть, но и навсегда запомнил запах девушки с дыханием, а также все чарующие изгибы смог распознать бы из тысячи подобных. Гиара без какого-либо зазрения совести просто лежала притягательной грудью на мне, используя как подушку, а ножку и левое крыло та запрокинула по-хозяйски на моё бедро.

Веки разлепились с неким трудом и первое за что зацепился взор оказались пылающие ярко-зеленные глаза. Сузившиеся зрачки медленно осматривали вдоль и поперёк моё лицо. По какой-то причине с Искридой мы пробудились одновременно и прямо сейчас уперев локоть мне в плечо, тем самым открыв чудесный обзор на сексуальный пейзаж, та блаженно улыбалась и вырисовывала на моей груди непонятные знаки.

В момент своей трансформации волосы девушки принимали пепельный оттенок, но даже её длинные разметавшиеся по постели локоны не смогли скрыть весомых увечий и кровоподтёков на гиаре, что достались той от меня. После четырёх суток животного соития всё тело Верховной было усеяно такими «метками». Впрочем, судя по ощущениям, мой организм пострадал гораздо больше, потому как коготки Искрида по время страсти не убирала принципиально. Так что бой с Атаразом и такое «приключение» взяли своё. Впрочем, жив и ладно. Надеюсь, худшее позади.

Правительница Лавалара молчала. Молчал и я. В голове витала пустота, но данное мероприятие по сношению необходимо было заканчивать. Однако стоило сделать усилие, чтобы принять сидячее положение, как Искрида ухмыльнулась и навалилась полностью на меня, не дав покинуть постель. Уже через секунду её горячие губы коснулись моих, а шаловливый язычок проник как можно глубже.

Впрочем, поцелуй не продлился долго, а слух уловил невероятно манящий шепот.

— Ты весьма и весьма хорош, деспот. После таких утех я принципиально честна с партнёром, поэтому скажу, что ранее не испытывала подобного. Ты первый, кто умудрился довести меня до такого состояния, — и та пальчиком коснулась шеи и груди с бёдрами.

На ней и вправду не было живого места, но на похвалу демонессы было отчего-то наплевать. Мысли зациклились на ином.

— Не хочу грубить, но… зачем? — спокойно спросил я, глядя той в глаза. — Для чего ты это сделала? Сомневаюсь, что я единственный мужик в Инферно, с которым ты могла такое провернуть.

— Надо же, — изумлённо приподняла та брови. — И почему я слышу недовольство в твоём тоне? Занятный ты экземпляр, Ваерс. На твоём месте желали бы оказаться тысячи Высших и сотни Верховных.

— Когда можно начинать танцевать от радости? — злорадно хмыкнул я. — Нет, я тебе благодарен