Абрам и Сетх напряглись из-за сухих объяснений владыки, но на его вопрос ответили.

– Да, просыпались пару раз. – Абрам скрестил руки на груди, не сводя глаз с Люциана. – Вели себя не агрессивно, мыслили трезво, но на вопросы отвечали с трудом. Похоже, магия дочери мельника рассеялась после ее смерти, и люди освободились от дурмана.

– После смерти? – повторил Люциан, словно не расслышал.

– Девчонка скончалась. – Сетх кивнул. – Мы пытались продлить жизнь, но все тщетно. – Увидев омрачившееся выражение лица своего владыки, он поспешил утешить: – Люциан, ты знал, что так будет, не вини себя. Лучше расскажите, что случилось в туннеле, и, если все в порядке, давайте вернемся в Фаэллу. Лесорубов нужно накормить и напоить, иначе они последуют за девчонкой. Мы дали им эликсиры, но их тела истощены.

Люциан поджал губы, глядя на хладное тело Оливии. Она лежала на полу с распахнутыми глазами и смотрела на усыпанное звездами небо, проглядывающее сквозь дыру в полуразваленной крыше. «Смертные слишком хрупки», – подумал он, словно сам давным-давно достиг бессмертия.

Он вздохнул и потер переносицу, задумавшись, как лучше поступить: людей было много и унести всех они в любом случае не смогут.

– Будите лесорубов и пойдемте за лошадьми, – наконец сказал Люциан и взял Оливию на руки. Ее стройное и гибкое тело сейчас было жестким и будто одеревеневшим. Помимо трупа девушки, здесь лежало еще двое мертвых лесорубов, но их заклинатели забирать не стали – не хватило рук.

Несмотря на пересечение лей-линий и ночное время, твари им по пути не повстречались. Когда они возвращались к лошадям, Люциан рассказал Абраму и Сетху о том, что случилось в тоннелях. Говорил он в своей привычной манере, стараясь не волновать товарищей еще больше. Не стал врать и умолчал лишь о малом – к примеру, о том, каким образом их нашел владыка тьмы, – чтобы не раскрывать жертвенный поступок Хаски. Поведав о своем спасении и о том, что Каю и Лиону пришлось уйти в мир мертвых ради Хаанана, Люциан столкнулся с рядом вопросов, от которых не смог уклониться.

– Этот демон действительно взял бессмертного клана Солнца с собой? – в неверии переспросил Сетх.

– Ну, ты ведь не видишь его рядом с нами, – съехидничал Эриас. – Думаешь, мы его потеряли, а тебе соврали, чтобы не оплошать?

– Тебе интересно, почему владыка тьмы взял заклинателя с собой? – со смешком спросил Абрам. – По-моему, куда занятнее узнать, какого чертополоха бессмертный Лион отправился за ним в мир мертвых! Такое вообще возможно? – Он посмотрел на Люциана.

– Если учесть, что Лион исчез на моих глазах, а не умер, то вполне.

– Ты правда думаешь, что бессмертные владеют способностью вхождения в мир мертвых? – уточнил Сетх.

– Ну боги же ходят туда-сюда, – вмешался Эриас. – А боги, как нам известно, бессмертны, значит, и бессмертные заклинатели могу делать то же самое.

– Отчего же они раньше не ходили в мир мертвых? Почему я впервые об этом слышу?

– Потому что у заклинателя не хватит сил создать брешь между мирами, – ответил Люциан. – Сейчас ход в мир мертвых открыл владыка тьмы, и я сомневаюсь, что на это способен кто-то помимо него.

– И ты в это веришь? – скептично сказал Абрам. – Может быть, эти двое не чисты на руку и всех обманули? Забрали обезумевшее божество, редкого сапфирового тигра и при помощи обычной телепортации улизнули в демонический город под предлогом, что идут спасать чужую жизнь?

– Они не обманывали нас, – твердо произнес Эриас и остановился подле лошади, смирно стоявшей вместе с остальными около сгоревшего дома. – Мы с Люцианом не дураки, к тому же, будь это обычная телепортация, мы бы ее распознали. Все выглядело так, словно они исчезли вместе со своей энергией, шагнули за порог и закрыли перед нами дверь.

– Мы не считаем вас дураками, – подал голос Сетх. – Просто принимаем меры предосторожности. Вы провели в подземелье, наполненном темной энергией, больше часа, мы должны как минимум проверить вас на трезвость ума.

– Правильно делаете, – спокойно сказал Люциан, закидывая тело Оливии на спину лошади. Он мог бы поместить ее в бездонный поясной мешочек, но посчитал это неуважительным. – Темные сущности хитры. Иногда ты можешь не заметить, что находишься в дурмане или под гипнозом, и расспросы помогают выходить из транса. К счастью, с нами ничего не произошло, но если вам будет спокойнее, то можете допрашивать.

Люциан забрался в седло и опустил взгляд на товарищей, которые поддерживали едва живых лесорубов. Смертные ничего не понимали, даже если и что-то слышали, потому что их сил хватало лишь волочить ноги.

Лица Абрама и Сетха омрачились. Когда они помогли лесорубам сесть на лошадей и отправились в путь, Абрам спросил:

– Так бессмертный Лион и владыка тьмы ушли насовсем?

– Нет, завтра должны вернуться, – ответил шедший впереди Люциан.

– Значит, мы задержимся в деревне еще на сутки?

– Как минимум.

Вероятно, это был первый раз, когда Абрам не обрадовался еще одному дню в деревенской глуши.

В Фаэллу они вернулись глубокой ночью и сразу направились в дом старосты, чтобы рассказать обо всем. Спросонья Балек даже не понял, что происходит и почему на его пороге стоит так много людей, а когда прогнал сон, едва не лишился чувств.

Мужчин провели в дом. Балек поднял жену и дочь, чтобы те приготовили людям съестное, а сам оделся и повел Люциана с Эриасом в дом смотрителя кладбища. Абрам и Сетх остались с лесорубами.

– Значит, девочкой завладели темные силы? – спросил староста по дороге. – Эти силы… они изгнаны?

– Да. Более они вас не потревожат, – ответил Люциан. – В Ламмоне осталось еще два тела пропавших лесорубов. На рассвете мои люди вернут их, самостоятельно вам туда лучше не соваться.

– Хорошо, – неуверенно сказал Балек, покосившись на труп девушки в руках Люциана. – Может быть, сходить за телегой? Вам наверняка неудобно нести ее… Сколько вы уже так?

– Не переживайте, мне не тяжело.

Но Балек не мог не переживать выражение его лица выглядело растерянным, а складка между бровей то появлялась, то исчезала. Он явно не понимал чужого желания нести девичий труп на руках – любой бы не понял поведения Люциана, потому что люди обычно брезговали касаться мертвых. Балек искоса бросил взгляд на Эриаса, чтобы понять, разделяет ли страж его точку зрения, но тот с невозмутимым видом шагал подле своего владыки и не обращал внимания на его ношу: он перестал это делать после того, как Люциан трижды отказался отдать ее. Равнодушие