На самом деле Степа был рад: он был прав. Наступил момент его маленького, но важного триумфа. Пусть без зрителей, но в тиши собственного разума Степа наградил себя звучными аплодисментами, переходящими в овации. Он знал, что все материалы дела – нелепое прикрытие, что Соню убил кто-то важный. Степа помнил результаты вскрытия в деталях. Не официальные результаты, согласно которым характер повреждений свидетельствовал о том, что грудную клетку девушки раздавило колесо поливальной машины, а настоящие. Те, которые шепотом сообщил ему судмедэксперт: характер повреждений внутренних органов погибшей свидетельствует о том, что машина, сбившая ее, ехала со скоростью свыше ста восьмидесяти километров в час. А еще он помнил трясущегося на допросе водителя по имени Анвар. Он приехал в Москву полгода назад и устроился в ГБУ «Жилищник» по знакомству, там же трудился кто-то из его многочисленных родственников.

Степа хорошо помнил, что Анвара на допрос в первый раз не завели, а занесли. После задержания его били, но били со знанием дела, так что на первый взгляд молодой таджик был в полном порядке, хотя опытный Степа увидел в его глазах настоящую агонию. Тогда он не придал этому особого значения, таджик его интересовал мало, его бесили другие явные нестыковки в деле. Так что Степа вспомнил об Анваре…

Ход его мыслей нарушил Оракул, который с интересом смотрел на Степу и ждал, по-видимому, какого-то ответа. Не дождавшись, он с некоторым раздражением сказал:

– Изучая активность погибшей девушки в соцсетях, я наткнулся на еще одну аномалию: исчез и прекратил какое-либо с ней общение ее бойфренд. До того они переписывались безостановочно, а в день ее смерти – ничего. Мертвая тишина. И до сих пор тишина…

Слова Оракула вывели Степу из раздумий.

– Подожди. Ты говоришь, в день ее смерти? Не «после», а именно «до» он перестал с ней общаться?

Оракул кивнул.

– И с тех пор ни одного сообщения?

– Одно. Получено и прочитано, но он на него ничего не ответил.

– От кого?

– От младшей сестры погибшей – Елизаветы Петровой.

Степа помнил тихую девушку с залитым слезами красивым лицом. Это воспоминание было одним из главных обстоятельств, которое никак не позволяло ему бросить дело, несмотря на угрозы и уговоры. Оракул продолжил:

– «Антон, мы не знакомы с вами, и я не знаю, почему вы перестали отвечать моей сестре. Надеюсь, у вас на то были веские основания. Мне очень жаль сообщать вам…»

Оракул еще не закончил читать Лизино сообщение, а у Степы уже появился следующий вопрос:

– Антон?

– Да, он был молодым человеком покойной. Антон Игоревич Воробьев.

Степа надеялся, что здесь простое совпадение, но, даже еще не задав вопрос, он знал, какой услышит ответ.

– Сын того самого Воробьева?

– Да, его отец – Игорь Валерьевич Воробьев, президент «Нацнефти» и, по мнению многих, в том числе и меня, второй самый влиятельный человек у вас там.

Степа обхватил голову руками. Он пока не понимал ни что, ни почему, но даже упоминание имени этого могущественного человека объясняло ему многое. Если уж кто и имел достаточно власти, чтобы…

Хутулун, стоявшая до тех пор молча рядом со Степой, обратилась к Оракулу.

– Оракул, а какова вероятность, что Степина смерть как-то связана с угрозой, нависшей над городом?

– Я знал, что вы спросите меня об этом, царевна. Сразу после того, как вы сообщили мне, что город выбрал себе новую Тень, я начал искать возможные источники угрозы. Но, признаюсь, мне пока не удалось найти ни одного. Да, в городе неспокойно, да, он живет под постоянной угрозой какой-нибудь катастрофы или даже террористического акта, но нет ничего, для чего бы могла потребоваться Тень…

Оракул опять ненадолго замолчал и пошевелил по очереди всеми пальцами на руках. Степа с Хутулун терпеливо ждали, когда он закончит отвечать на вопрос.

– Такая вероятность есть. Заказное убийство полицейского вещь сама по себе для города необычная, отвечая на ваш вопрос, я бы оценил вероятность того, что угроза городу и смерть Степы связаны, в… восемьдесят пять процентов.

Хутулун кивнула и повернулась к Степе, но тот еще не закончил с Оракулом. Наконец-то в лавине информации, которая обрушилась на него после смерти, он сумел вычленить что-то понятное, что-то, не требующее никаких больше объяснений. Как будто бы в голове сложился пазл: его смерть связана с опасностью для города, убили его из-за девушки Сони, девушка Соня связана с пропавшим парнем Антоном и еще с другой девушкой, Лизой, чья жизнь, очевидно, под угрозой. Масштабная задача, поставленная царевной, спасти город, схлопнулась для Степы до совершенно понятной ему цели: девушка в опасности, ее надо спасти. Степа понимал, как идти к такой цели, и это понимание вдруг вызвало в остановившемся сердце какой-то бешеный восторг, как будто бы его вытащили из колеса, по которому он бежал как отчаявшийся хомяк, и поставили на дорогу, где есть понятные начало и конец. Степа приготовился бежать.

– Оракул, а где сейчас Лиза?

Секунду подумав, Оракул ответил:

– Направляется домой. Проходит Пушкинскую площадь, до ее дома в Трехпрудном переулке осталось идти меньше десяти минут. Дом № 8, квартира 24.

Хутулун легко дотронулась до Степиного плеча.

– Не стой, торопись. Фомич тебе дорогу покажет.

И Степа побежал. Подхватил рукой Фомича, рассыпав ему всю махорку, вытащил его из флигеля.

– Нам в Трехпрудный надо. Чем скорее, тем лучше!

Фомич сначала думал поворчать на Степу за испорченную папиросу, но, увидев выражение его лица, передумал и вскочил на ноги. На зеленом пригорке рядом с особняком Оракула паслись кони. Ну как паслись? Делали вид, что щиплют траву. Степа перестал удивляться странному поведению вроде бы давно покойных существ в Подмосковии, поверив простому объяснению Фомича: жизнь – это такая привычка, которую сложно просто взять и бросить. Фомич направился к коням: оба были под седлом, и оба, судя по рваным ранам на боках, погибли в какой-то военной стычке. Степа подумал, что надо уточнить у Фомича механизм попадания животных в подземный мир: даже его скудных познаний в вопросах религии хватало, чтобы понимать – ритуала похорон животных не существует ни в одной религии. Но это был вопрос «на потом». Сейчас его волновало только одно: успеть к Лизе до того, как ее найдут заказчики его убийства.

Степа не умел ездить верхом, но лучше было умереть второй раз, чем ехать позади Фомича, так что он послушно взгромоздился на черного коня. Верховая езда оказалась