– Что-то не так? – Егор склонил голову набок, внимательно рассматривая фотографию. Ему изображение ничего не говорило. Конечно, он же не видел снов с участием этой компании. Его не преследовали женские тени. Он не сходил с ума.

– Всё так, – с трудом выдавил Влад, усилием воли расслабляя вцепившиеся в подлокотник пальцы. О своей потёкшей крыше он подумает позже. Один. – Листай дальше.

Егор бросил косой недоверчивый взгляд, но послушно прокрутил колёсико вперёд.

Остальные фотографии были совершенно обычными для фотоальбома. Торжественные мероприятия, школьные линейки, дети в костюмах у светящейся ёлки.

Следующий зацепивший внимание кадр они заметили одновременно. Владу даже не пришлось тормозить напарника – его рука отдёрнулась от мышки, словно та ударила током.

Это были семейные посиделки. Снова частный сектор, стол на улице под навесом, мангал с алыми остывающими углями. Старшие Щепкины здесь были даже похожи на людей. Улыбались искренне, протягивая наполненные пенящимся напитком бокалы к третьему участнику посиделок.

Прошло больше десятка лет. Не так много для взрослого человека, но Хромого этот десяток изменил кардинально.

Сидящий за простым, заставленным нехитрой дачной снедью деревянным столом мужчина был одет в мятую безразмерную футболку. Карие глаза светились тёплой насмешкой, а лёгкая сетка морщинок добавляла лицу живости, а не возраста. Кай смотрел прямо в камеру, вероятнее всего, в лицо тому, кто остался за кадром, и всем своим видом выражал совершенно чуждую нынешнему себе нежность.

– Кто делал это фото? – спросил Егор, судорожно листая изображения вперёд, в надежде поймать сцену с другого ракурса. – Мы нашли его слабое место. Нужно понять, кто в тот день был фотографом, тогда у нас будет чем на Кая надавить.

– Пока что мы нашли только доказательство знакомства Хромого и Стаса, – урезонил товарища Влад. – Судя по всему, кучу лет назад родители Щепкина и Кай были соседями. Пусть твой отец копает в эту сторону.

Словно в ответ на эти слова раздался скрип входной двери.

Парни развернулись, напряжённо замирая, как пойманные на соседской яблоне мальчишки. Но вошедший не был Стасом.

Мужчина в форме отдела охраны магического правопорядка словно бы заполнил собой всё нехитрое пространство. От отца Егор не взял абсолютно ничего. Старший Смольный был высок, широкоплеч и мог бы запугать до дрожи одним своим присутствием, если бы не добродушное лицо и открытая мягкая полуулыбка.

– Вы точно родственники? – брякнул Влад от неожиданности, не успев себя остановить.

Оба Смольных – остроскулый, смазливый, вёрткий, как змеюка, Егор и его похожий на мультяшного медведя папенька – уставились на поисковика с совершенно одинаковыми улыбками.

– Здравствуй, Влад, – Артём в два шага пересёк вагончик и протянул поисковику огромную ладонь. – Ульяна много о тебе говорит в последнее время.

– Даже не хочу знать, что именно, – пробурчал Влад, принимая рукопожатие.

– В этом вся твоя проблема, – фыркнула Ульяна, незаметно проскользнувшая в вагончик под прикрытием широкой спины друга. – Никогда никого не слушаешь.

Отвечать Влад не стал, только улыбнулся широко и виновато.

Совещание с главой ОМП и старостой самой влиятельной в городе общины Влад представлял себе как-то по-другому.

Не думал, что они соберутся в тесном, заваленном мусором вагончике, что сгорбятся всей честной компанией вокруг монитора, рассматривая фотографии, что будут до хрипоты спорить, а потом, выдохнувшись, пить принесённый Ульяной чай, в котором слишком отчётливо проступал привкус валерьянки и мяты.

– Мы ж не коты, – скривился Егор, сунув нос в предложенный ему колпак от термоса.

– Не кот, не пей, – пожала плечами Ульяна, протягивая руку за импровизированной кружкой.

Влад её опередил, вытаскивая крышку из не особо сопротивляющихся пальцев и одним глотком ополовинивая содержимое.

Горячий, прокатывающийся по горлу острой волной ароматный напиток слегка притуплял бушующую внутри бурю эмоций.

– Ну, допустим, мяу, – улыбнулся он на удивлённые взгляды присутствующих и поскрёб щёку, на которой пробивалась уже ни разу не похожая на лёгкую киношную небритость щетина.

– Что мы имеем в сухом остатке? – старательно пряча улыбку, поинтересовалась Ульяна и тут же посмурнела, бросив взгляд на монитор. – Стасик спутался с Чистой кровью. Нам его привезли как раз из их общины. Забрали у поехавших головой родителей. В их семье случилась трагедия – старший сын погиб во время Инцидента. Вы все помните, как страшно было в тот день. Разлом оказался безумно огромен. Твари хлынули, как вода из прорвавшейся плотины. Откройся дыра чуть ближе к центру, на нашу сторону пробились бы даже гиганты. Спасла только слаженная работа органов правопорядка и простых одарённых. Сколько людей в тот день выгорело, не сосчитать. А про погибших вы и сами всё знаете. Каждый год крутят сюжеты с мемориала. Так вот, семья Стаса была в самом эпицентре трагедии. Старшие Щепкины спаслись и вытащили младшенького, а вот его брат не выжил.

– Такой мелкий и такое пережил, – вздохнул Артём. Глаза его при этом были пустыми и грустными, словно он заново проживал тот страшный день. – Сколько ему было?

– Года четыре, – глухо отозвался Влад, вспоминая толстощёкого малыша из своих галлюцинаций.

– Неудивительно, что он до сих пор одарённых на дух не переносит, – вздохнула Ульяна.

Влад вздрогнул, вспомнив, как Изнанка льнула к Стасу, как ластилась, пытаясь успокоить. Стас сам был одарённым. Выгоревшим в первый свой поход на ту сторону. Вытащившим своих старших товарищей в реальность, когда одна из близняшек провалилась на нижний слой.

– Это не даёт ему право нас убивать. – Егор непримиримо сверкнул глазами, и Влад вдруг подумал о том, что сейчас находится в самом центре чужого лагеря. Он и три одарённых обсуждают, как уничтожить организацию, которая вроде бы защищает таких, как Влад. Простых людей.

Правда, перед глазами тут же встало искорёженное нутро поезда, и неуместные сомнения растаяли сами собой. Нет таких целей, которые оправдывали бы подобные методы.

– Не думаю, что Стас хотел кого-то убивать, – протянула Ульяна. – Мне кажется, его просто на чём-то подловили. Как и вас, мальчики.

Поисковик поёжился под красноречивым взглядом, скользнувшим по вороту его куртки. Пусть ошейник сейчас не подавал признаков жизни, он никуда не делся. Лежал, уютно свернувшись, на ключицах, под желтеющим синяком. Пятном позора, о котором знали все присутствующие в комнате.

– Мне кажется, Стас пытался меня предупредить, – грустно призналась Ульяна, грея руки о корпус термоса. – Знаете, сегодня он мне звонил. Сам. Первый раз за все эти годы. Что-то по части проводки вроде. Стас настаивал, чтобы я зашла. А я на подходе к его вагончику увидела девочку и решила, что не буду мешать. Не