ей не дадут просто так уйти, что Костя, возможно, снова начнёт просить прощения или включит собственника и начнёт что-то требовать, а она с очень большой долей вероятности сорвётся на эмоции — накричит или расплачется.

Даша мучилась размышлениями около получаса. Спустя томительные минуты, она наклонилась к коллеге, сидевшей за соседним столом, и спросила:

— Кать, не знаешь, Константин Алексеевич у себя?

Девушка привстала, чтобы взглянуть в окно.

— Машина его здесь, — ответила она, возвращаясь на место. — А вы что, не вместе приехали?

— Не вместе, — рассеянно проговорила Даша.

Она взяла со стола заявление, положила в карман брюк ключ от квартиры начальника и вышла в коридор. С каждым шагом, приближаясь к злосчастной двери, она всё более отчётливо слышала стук собственного сердца. Даша ненавидела быть с кем-то в ссоре и выяснять отношения, но болезненнее всего было то, что примирение в сложившихся обстоятельствах было невозможным. Она надеялась лишь на благоразумие начальника, на то, что он не станет её мучить и исчезнет из её жизни навсегда.

Оказавшись у двери, Даша тяжело вздохнула. Она коротко постучалась, после чего толкнула дверь. Костя сидел за столом над какими-то документами, запустив пальцы в волосы. Суровый взгляд мигом прояснился, когда он увидел, кто пришёл.

— Даша! — он резко вскочил и обошёл стол. — Ты где была? Почему на звонки не отвечала? — он уже приблизился так, что девушке пришлось отойти назад на пару шагов.

— Алёна или Саша должны были тебе передать, — надменно проговорила она. — Я была в больнице. Больничный лист уже в отделе кадров.

— Да, я знаю, но какого чёрта? Я понятия не имел, что с тобой, а ты ещё и по телефону меня игнорила. Что за дела?

— Не догадываешься? — Даша нервно усмехнулась.

— Я как минимум твой начальник и должен знать, что с тобой происходит и когда ты вернёшься к работе, — сурово ответил он.

— Тебе сообщили, где я и ты мог связаться с больницей, раз уж на то пошло. Если бы хотел, давно бы всё узнал, — она не дала ему продолжить наезды и обошла, приближаясь к столу. Девушка обернулась, потрясая листком, который взяла с собой. — Это заявление об уходе. Через две недели меня здесь не будет. И забери свои ключи, — она небрежно кинула на стол и то и другое.

Костя перевёл недовольный взгляд с предметов на Ветрову.

— Даша, — хрипло проговорил он, — прошу, не делай этого. Я был дурак, не понимал, что творю. К чёрту Настю! Её больше нет, я на хер её послал. Возвращайся, начнём всё сначала.

— Зачем? — резко спросила девушка. — Чтобы в один прекрасный день прийти домой пораньше и увидеть очередную шалаву верхом на тебе? Костя, я больше тебе не верю! — взгляд её наполнился гневом. — Мне говорили, но я не слушала! Предупреждали, но мне хотелось думать, что ты не такой. Я любила тебя, а ты уничтожил в одночасье всё, что я так берегла и ценила. Не хочу больше видеть ни тебя, ни её, — она замолкла, пытаясь унять подступавшие слёзы.

— Не путай работу с личным. Ты хороший специалист, и я не хочу тебя отпускать.

— Что-то такое уже было, — Даша отошла ещё, смиряя его взглядом. — Но лучше бы я настояла тогда и не мучилась бы теперь, — голос её отяжелел. — Пока я здесь, не смей ко мне приближаться, если того не потребует работа. То, что должна закончить, я закончу, текущие проекты передам Саше — мы договорились. Всего хорошего, Константин Алексеевич.

Она решительно направилась к выходу. Неожиданно её с силой обхватили сзади, развернули и прижали спиной к двери. Даша чуть не вскрикнула от неожиданности и замерла, когда Костя заговорил.

— Ты так легко всё забыла и готова перечеркнуть прошлое? — он шептал ей на ухо, вжимая всем телом в дверь и блуждая свободной рукой вдоль бедра. — Слишком легко. Неужели уже нашла себе кого-то на замену? — в голосе звучала насмешка.

— Заткнись и отпусти меня! — Даша безуспешно попыталась оттолкнуть его. — Ты псих! Я буду звать на помощь!

— Зови, — согласился он. — Уверен, коллеги решат, что мы затеяли ролевую игру. Скажи, какой он в постели? Неужели удовлетворяет все твои аппетиты? Это почти невозможно, похотливая ты сучка. Уверен, он не знает, как быстро ты заводишься от грубых ласк, — Костя нетерпеливо впился в её губы, фиксируя голову на затылке стальной хваткой. Его язык сразу же завладел ртом девушки, сводя на нет попытки Даши высвободиться. Она стояла, упёршись локтями ему в грудь и извивалась всем телом. Кричать не получалось. Вместо этого она издавала звуки, больше похожие на протяжное мычание. Другого выхода не оставалось и, улучив удобный момент, Даша с силой сжала челюсти, кусая своего мучителя за язык. Костя сжался. В следующую секунду он сам оттолкнулся от неё, хватаясь за рот. Лицо его при этом выражало неподдельную ярость.

— Ах ты тварь! — он занёс руку, намереваясь ударить девушку. Из уголка его искажённого болью рта сочилась кровь.

— Только попробуй! — рявкнула она, останавливая нападение. В её глазах светилось не меньше ярости. — Ты мудак, Костик, если имеешь наглость равнять меня с собой и обвинять в том, чего я не делала. Ты жалкий и никчёмный. Какое счастье, что у нас всё не зашло слишком далеко. — С этими словами, наблюдая за тем, как ярость на лице Кости сменяется отчаянием, Даша отлипла от двери, к которой всё ещё прижималась. Быстро отворив её, она исчезла, хлопнув ею напоследок перед самым носом начальника.

Пришлось зарулить в туалет. Скрывшись в кабинке, чтобы её никто не видел, Даша сползла по стене и упала на корточки. Она тихо заплакала. Эмоции были на пределе, а потому истерзанной душе требовалось излить печаль и боль самым доступным ей способом. Когда слёзы утихли, Ветрова испытала неожиданное облегчение. Сидя на карачках в общественном туалете бизнес-центра, она ощутила небывалый прилив сил и ни с чем не сравнимое чувство свободы. Никогда раньше она не была так счастлива избавиться от сомнений, переживаний, подозрений и страхов, а теперь она была свободна, целиком и полностью предоставлена себе.

С этими мыслями обновлённая Даша покинула кабинку, подошла к зеркалу на стене возле раковины и, наспех поправив макияж, игриво брызнула влажными пальцами водой на лицо. Стало смешно и так легко, что весь оставшийся день она проявляла непомерное дружелюбие с коллегами, чрезвычайную общительность возле кофейного автомата и по-детски искренне радовалась окончанию трудового дня. На следующий день она без сожалений, но по предварительной договорённости с Алёнкой принесла на работу пироги, которые вряд ли бы осилила в