течение четырех лет, начиная с 1837 года, По «отказался от всех видов алкогольных напитков», за исключением «одного случая, который произошел вскоре после ухода из Burton’s». Тогда он перешел «на сидр, в надежде снять нервный приступ».

И Ф. У. Томас, и Джесси Доу приехали в город, чтобы работать на партию вигов. В 1840 году проходили выборы, когда преемник Джексона, Мартин Ван Бюрен, противостоял кандидату от вигов Уильяму Генри Гаррисону, герою битвы при Типпеканоэ во время войны 1812 года. Хотя Гаррисон и являлся образованным землевладельцем, он мог играть роль человека из глубинки, как это делал Джексон. В отличие от него, Ван Бюрен выглядел отстраненным и безразличным перед лицом продолжающейся депрессии. Кандидат Гаррисона, Джон Тайлер, старый федералист из Вирджинии, усилил интерес к кандидату на Юге.

В условиях действующей «системы трофеев» сторонник политика мог выйти из выборов, получив государственный пост. Несмотря на то, что в целом По избегал политики, он присоединился к Ф. У. Томасу и Доу на митинге Гаррисона в мае 1840 года, где «некоторые люди Ван Бюрена» забросали их камнями и кирпичами. Появившись посреди этого бурного политического состязания, в котором победили Гаррисон и Тайлер, кампания По в журнале The Penn имела явно вигский оттенок: он стремился преодолеть региональные разногласия с помощью рациональной, процедурной власти.

К концу года у журнала появилось около тысячи подписчиков. По особенно ценил поддержку Николаса Бидла – главного покровителя Александра Далласа Бейча, чья работа в области науки и государственного строительства служила примером представления вигов о сильной, консолидированной республике, возглавляемой мудрой элитой. С проспектом в руках и копией своих «Рассказов» По навестил Бидла в его поместье Андалузия[40], классически украшенном особняке, спроектированном частично Уильямом Латробом. Расположенное в огромном ландшафтном саду вдоль реки Делавэр, это поместье послужило Бидлу местом уединения после Банковской войны. По предложил написать статью для первого номера The Penn, добавив: «Я сразу же окажусь в выгодном положении, – я имею в виду в отношении такого важного пункта, как каста, – узнав, что вы неравнодушны к моему успеху». Обаяние и образованность По покорили умудренного опытом банкира, энтузиаста науки и аристократического защитника Республики: Бидл оформил подписку на четыре года.

Хотя национальный литературный институт По был основан в республике, где широко провозглашалась демократия, он имел откровенно элитарный характер. Он должен был продвигать «автономную критику, руководствуясь только самыми чистыми правилами искусства, анализируя и убеждая эти правила по мере их применения, держась в стороне от всех личных пристрастий». Увидев план По по созданию литературного журнала, один из его сторонников с восторгом заметил: «Наша нация стала могущественной, но если мы хотим сохранить ее институты <…>, необходимо просвещать многие умы». The Penn стал таким же проектом по искоренению шарлатанства, как и проекты Генри и Бейча. «Я рад узнать, – сказал он, – что вы намерены попытаться свергнуть жульничество!»

Линия жизни

Динамика The Penn замедлилась в декабре, когда По слег с «тяжелой болезнью». В январе 1841 года он возобновил свои усилия, сообщив Томасу Уайатту о «наиболее выгодном соглашении», которое он заключил с агентом и издателем. Все было готово для дебюта 1 марта.

Однако 4 февраля банки Филадельфии перестали возмещать бумажные банкноты под залог серебра и золота, заморозив денежные резервы города. Началась еще одна паника. Южные банки последовали этому примеру, в результате чего коммерческая деятельность практически остановилась: «Деньги трудно достать, даже по высокой цене». По словам владельца другого журнала, у The Penn имелись «такие перспективы, которыми редко кто пользуется – отличный список подписчиков» и «всеобщая доброжелательность общественной прессы». Однако при «нынешнем беспорядке во всех денежных делах» было бы «безумием» его запускать. Не имея капитала для приобретения печатного станка и типографии, По был вынужден отложить свою мечту о выпуске собственного журнала.

Впрочем, всегда можно возобновить работу там, где ты ее оставил. Бёртон, как оказалось, нашел покупателя. Бывший адвокат Джордж Рекс Грэм, хотя ему еще не исполнилось тридцати, частично владел газетой The Saturday Evening Post и ежемесячником The Casket. По своему нраву Грэм оказался таким же приветливым, умным и хитрым, как и на вид. Он приобрел у Бёртона журнал The Gentleman’s Magazine за тридцать пять сотен долларов вместе с подписным листом из тридцати пяти сотен читателей. В январе 1841 года он объединил Burton’s с журналом The Casket под новым названием: Graham’s Lady’s and Gentleman’s Magazine. Журнал был «оформлен в стиле, равного которому еще не было в этой стране», с гравюрами меццо-тинто Джона Сартейна, «лучшего гравера», сносками и «изысканно раскрашенными» модными иллюстрациями.

Грэм нанял По в качестве редактора обзоров с достойной зарплатой в восемьсот долларов в год. Если Бёртон как руководитель его недооценивал, то Грэм хорошо знал способности По: «Как суровый, справедливый и беспристрастный критик мистер По владеет пером так, как не умеет никто в этой стране».

Победа Уильяма Генри Гаррисона на президентских выборах положила начало новому витку назначений в правительстве. Простудившись во время произнесения бесконечной инаугурационной речи, Гаррисон умер через месяц после вступления в должность. Его напарник, вирджинец Джон Тайлер, неожиданно стал президентом. Друзья По – Ф. У. Томас и Джесси Доу – переехали в Вашингтон, чтобы претендовать на трофеи. Тем временем По перенес свои гражданские амбиции из The Penn в Graham’s: «С дополнительной редакционной силой Graham’s заручится гордостью американского народа и писателей в поддержке работы, достойной национальной литературы».

Эта должность стала для него спасательным кругом. Один из его первых рассказов на страницах журнала читается как ответ на отчаянное видение «Человека толпы». Он тоже начинается с того, что наблюдатель погружается в опасное, бурлящее явление. Однако на этот раз наблюдение и разум принесли безопасность и уверенность.

Сидя на обрыве над норвежским заливом, беловолосый рыбак рассказывает о роковом плавании, во время которого он неправильно понял сигналы прилива и обнаружил, что его корабль попал в водоворот: страшный разрушительный вихрь, возникающий, когда уходящий прилив встречается с входящим течением.

Скорость его корабля увеличивалась по мере того, как они кружились вокруг внешнего кольца вихря – явление, которое возникает, как По знал из механики жидкости, когда два течения, текущие в противоположных направлениях, встречаются, и где, с математической точки зрения, расстояние каждой точки от центра обратно пропорционально скорости ее вращения. Другими словами, по мере того как вращающийся корабль приближался к центру, он приближался к бесконечной скорости – физическая невозможность, но математическая необходимость. Вглядываясь в центр водоворота, моряк был потрясен «столь чудесным проявлением Божьей силы». Он представил себе, «как