этажа здания из бурого песчаника. Хотя Прю не раз спрашивала Бена, она не могла понять, живет ли Марта постоянно в том доме. Так или иначе, но Прю поприветствовала ее как ни в чем не бывало, а та отреагировала сдержанно и явно неловко.

Ближе к вечеру того же дня Прю зашла в книжный магазин «Коммьюнити Букстор» и заметила Марту, которая наблюдала за ней, выглядывая из-за раскрытой книги, романа Синтии Озик. Прю читала и полюбила это произведение; ей показалось маловероятным, что Марта тоже сможет получить от него удовольствие. Ей не хотелось считать себя предвзятой, а тем более шизофреничкой, но на следующей неделе сцена с небольшими отличиями повторилась в магазине канцелярских товаров на углу и в суши-ресторане. Она не решилась рассказать об этом Бену. В один из дней Прю то и дело думала об этом, разглядывая красивейших аргентинских попугаев, которые сидели у готического входа на кладбище Грин-Вуд. Ей нравилось наблюдать за ними с помощью мобильного телефона, приближая картинку, хотя вопли попугаев иногда казались душераздирающими, будто бедные птицы хотели, чтобы их услышали в Аргентине, на родине предков. В тот день она вошла на кладбище, взглянула на кроны дубов и пару памятников, а потом залюбовалась величественным кленом, очарованная и ослепленная яркостью почти нереально красного цвета, который заставил ее полюбить это время года. И вдруг заметила Марту, неумело прячущуюся за сосной.

Прю выждала целую неделю, прежде чем рассказать Бену, реакция которого ее обескуражила.

– Нужно исправить это прямо сейчас, – сказал он, отправляя эсэмэску своей двоюродной сестре. – Семейных проблем допускать нельзя. Мы не сможем быть вместе, если у тебя возникнут проблемы с моими родственниками.

Прю возразила, напомнив, что у него самого существуют проблемы с его семьей, на что Бен ответил незнакомым взглядом, который она не смогла понять сразу, но который, как ей подумалось позже, следовало бы попытаться расшифровать. Через несколько недель, когда Прю только-только обрела спокойствие, необходимое, чтобы поведать о случившемся, и начала находить ответы на свои вопросы, она поняла: в том его взгляде читались презрение и безумие. За пять месяцев их с Беном связи она ни разу не чувствовала себя такой беззащитной, как тогда. Они были в чем мать родила, занимались сексом несколько часов подряд, и хотя Бен осушил только одну бутылку пива, Прю показалось, что ее бойфренд пил целые часы или дни… Потому что бывают моменты, когда желательно, полезно или необходимо думать, что любимый человек проводит дни, месяцы, годы, а то и всю жизнь пьяным.

Прю быстро оделась, он натянул чистые трусы. Марта явилась неожиданно.

– Ну, и в чем проблема? – спросила она голосом, похожим на притворный, почти пародийный; те немногие слова, которые Прю доводилось от нее слышать раньше, не совпадали с тембром этого голоса.

– Да ни в чем, Марта. Просто мне кажется, что ты следишь за мной.

– Я за тобой не слежу, – отрезала она. – Зачем мне? Или тебе хочется, чтобы я следила за тобой?

– Ну, возможно, у меня сложилось такое впечатление, извини. Я бы не хотела, чтобы ты ходила за мной по пятам, не стоит так поступать. Мы можем прогуливаться вместе, стать подругами.

– Тебе охота, чтобы я следила за тобой?

Марта повторила эту фразу трижды и подошла так близко, что Прю почувствовала в ее дыхании запах кофе, шоколада или кофе с шоколадом, а может, и зубной пасты. Прю не дрогнула, но взглянула на Бена в поисках помощи или хотя бы намека на соучастие. Ее быстрый взгляд просил чего-то вроде: «подскажи, что мне делать», или «как мне с ней себя вести», или «твоя кузина рехнулась», или «я теряю контроль над собой». Однако Бен пододвинул стул и сел в углу комнаты, чтобы наблюдать за ними. Он вполне мог бы делать это лежа на диване, поскольку передвигать стул в конкретное место было так же бессмысленно, как и не вмешиваться в возникший конфликт. Бен глядел на двух женщин так же невозмутимо, как обычно смотрел в телеэкран. А Марта повторяла свою фразу снова и снова, максимально приблизив свой рот к лицу Прю, которая подумала о необходимости защититься, причем единственным способом – ударив Марту.

Однако первой нанесла удар Марта: она толкнула Прю и трижды пнула упавшую. Ее движения походили на детские или на приемы неумелого каратиста, впервые посетившего занятия и пытающегося подражать тренеру. Прю мгновенно вскочила на ноги. Замешательство и обильные слезы не помешали ей умоляюще посмотреть на Бена, который спокойно сидел и взирал на них, будто наслаждаясь своим удобным местом в первом ряду зала.

И тут Марта снова толкнула ее. Прю вытянула руки и схватила Марту за лодыжки, чтобы сдержать ее; она не пыталась причинять боль, но двоюродная сестра Бена упала на пол, и тогда-то он вскочил и в ярости бросился к ним.

– Ну-ка, отпусти ее. Если ударишь мою сестру, будешь иметь дело с моей семьей, – заорал Бен. – Ударив мою кузину, ты ударишь всю мою семью, всех моих родственников. Ты же не хочешь сделать меня сиротой.

– Я ее не била и не собираюсь бить. Просто не хочу, чтобы она била меня.

– Немедленно отпусти ее и ложись на пол, – велел Бен.

Прю тотчас же подчинилась.

Пока Бен зачем-то повторял свой приказ, Марта принялась пинать Прю в живот, в ноги и ягодицы. А Бен не вмешивался, ограничившись присутствием при данной сцене, словно ему поручили обеспечить избиение. Прю уже не плакала и даже не вскрикивала, опасаясь, что сильнее разозлит напавшую. Потом Марта сама упала на пол в слезах, и Бен наклонился к ней, чтобы обнять и утешить свою кузину.

Прю выскочила из дома и помчалась к Проспект-парку, а потом продолжала бежать, не останавливаясь, обогнав даже нескольких тренировавшихся спортсменов. Выскочила из парка в сторону площади Гранд-Арми-Плаза и минут пятнадцать бесцельно брела по улице, пока не решила найти убежище в супермаркете, где почти залпом осушила чашку горячего кофе вместо ледяной воды. Только тогда, с обожженным горлом и ощущением очищающей кислоты в желудке, она решилась позвонить Джесси. И осталась в магазине, ожидая подругу.

Джесси пришлось успокаивать Прю до конца дня, ночью и в следующие несколько недель и даже месяцев, которые ее подруга провела практически взаперти. Прю не захотела обращаться в полицию с жалобой на кузенов и продолжала листать лаконичные посты Бена на «Фейсбуке»[20], даже не решившись заблокировать его. Все, кто видел его фотки, наверняка считали его нормальным парнем, внушала она себе в поисках хоть какого-то самооправдания. И решила, что впредь никогда не станет встречаться