«Нет, Льерт, это ты придурок! Вспомни Миттарию, где купальники – чуть ли не офисный стиль, или Тур-Рин с развратными полупрозрачными платьями, которые принято надевать в казино и кабаре. Футболка и шорты – совершенно нормальная одежда, это ты одичал, питекантроп озабоченный с кривыми рогами…»

Пока я с жадностью и нарастающей сосущей тоской рассматривал спящую Селесту, она неожиданно засопела, завозилась, во сне пытаясь устроиться на узком диване, перевернулась на бок и… закинула ногу на спинку дивана. Проклятые астероиды! Едва не взвыл. Сглотнул, чувствуя приступ черной зависти к неодушевленной мебели. Шва-а-арх…

Неловко потоптался на пороге гостиной. Если тянуть время, ситуация лучше все равно не станет. Селеста уснула на моем диване, других спальных мест в доме нет, если не учитывать ее спальню, но внутренние установки не дадут мне без спросу лечь в ее кровать. Даже на одну ночь. Даже если самой хозяйки там нет. Неприлично. С ощущением обреченного на мучительную смерть все-таки подошел и аккуратно, стараясь не разбудить, поднял девушку на руки.

– Льерт, это ты? – Захухря сонно потянулась и положила голову на мою грудь, и я чуть не споткнулся, перешагивая порог спальни. – Сколько уже времени?

– Тш-ш, уже поздно, – прошептал, надеясь, что она не слышит одуряюще частое сердцебиение в грудной клетке. – Спи.

– Нам надо поговорить… – Селеста громко и широко зевнула, когда я опустил ее на кровать. Слабый кисловатый оттенок волнения проскользнул в свежем цветочном запахе эдельвейса. Вот же зараза! Был уверен, что заблокировал чтение бета-колебаний, как только переступил порог дома.

– Завтра, все завтра, – ответил, быстро накрывая ее одеялом.

– Точно завтра? – с надеждой прошептала Селеста в полудреме. Если бы не врожденный слух, и не расслышал бы. – Льерт, мне это важно.

– Точно.

Как назло, когда я попытался закрыть дверь, она сначала застряла, потом оглушительно заскрипела. Чтобы не будить Селесту, пришлось оставить приоткрытой, и из проема потянуло легкими, как перистые облака, бета-колебаниями. Девушка глубоко заснула.

Я же как подкошенный рухнул на диван, не в силах больше сопротивляться и блокировать рога. Слишком устал. Да и Селеста пахнет по-настоящему вкусно. Лежать на том же месте, где еще недавно спала захухря, было подобно пытке. Ее аромат преследовал, внутри все смешивалось в тяжелый пьянящий коктейль, сдобренный чистыми эманациями, тянущимися из спальни. В душе разгоралась феерия чувств, бета-колебаний и запахов, а внутренний узел, который жестко скручивал органы последние дни, наконец-то начало отпускать. Изматывающе-тянущее ощущение голода поджало хвост и медленно и недовольно отползло в сторону.

С остервенением швырнул очередной металлический ящик на гравиплатформу и сдернул функциональные перчатки. Шварх! С утра так и не вышло рассчитать траекторию взлета – цифры расплывались перед глазами, мозги отказывались вспоминать нужные формулы. Извинился перед гуманоидом, попросился в дежурную смену на обслуживание ангаров, но и тут все пошло не так: оказывается, я перепутал номерные руны на помещениях…

Две недели из жизни как рогатая скотина слизала: ни поспать толком, ни поесть нормальную еду, ни поработать навигатором. Физический труд – и тот через одно место. Если бы дни напролет меня мучил лишь сексуальный голод, я бы перетерпел или обратился к той же Аслог, но голод на бета-колебания – совсем иное. Ни с чем не спутаешь эту сосущую черную дыру в районе солнечного сплетения и характерные головные боли. После единственной ночи с открытой межкомнатной дверью у меня началась натуральная ломка. Организм посчитал, что Селеста вошла в мой ближний круг, и я с медленно пожирающим душу отчаянием понимал, что с этим придется что-то делать, но мазохистски-мучительно откладывал разговор «на завтра».

Дифреновы квазары, что делать-то?!

Как объяснить Селесте, что даже когда она выберет себе мужчину, я поселюсь где-то неподалеку? Как объяснить человеческой девушке, что такое бета-колебания?! Вселенная, мне же придется признаться, что я цварг. Ладно, не такая уж и большая беда – сознаться, к какой расе отношусь, – на фоне вынужденного рассказа о наших особенностях.

Вселенная! Дай мне, что ли, знак какой-нибудь…

Пилик.

Перевел взгляд на коммуникатор и прочел первое сообщение, которое Селеста отправила за эти дни.

«Привет! Ты можешь прийти сегодня пораньше? Мы так и не поговорили».

Хмыкнул. Вот тебе и знак, Льерт, куда уж прямее? Девушка сама что-то хочет тебе сказать.

– Эй, Льерт, притащи трап из третьего ангара! – крикнул начальник местного космопорта.

Покачал головой. Никогда не был фаталистом, но тянуть ситуацию за хвост и дальше – это уже извращение какое-то.

– Нет, Болдр, я на сегодня закончил. Попроси кого-нибудь другого.

Селеста Гю-Эль

Впервые за три недели я написала Льерту сообщение на коммуникатор. Складывалось впечатление, что он пытается откупиться от меня деньгами. Не хотел заниматься оентальским языком, ссылаясь на высокую занятость в ангарах, приходил поздно, уходил – с рассветом.

В тот вечер, когда я заснула на диване, мне приснилось, что Льерт нежно прижимал меня к себе. Снилась его горячая твердая грудь под моей щекой, тонкий терпко-горьковатый аромат, мнились частое сердцебиение, шершавые ладони на талии и горячее дыхание. Но проснулась я одна в своей постели, накрытая одеялом. На смятой простыне, вспотевшая от невероятно реалистичного сна. Вечер помнился смутно, и я не могла бы сказать, сон то был или явь. Слишком хорошо, чтоб быть правдой. Наверное, Льерт перенес меня в спальню, а воспаленное переживаниями и постоянными мыслями о нем сознание нафантазировало себе невесть что.

На душе скребли кошки, вонзая тоненькие острые коготочки в мягкую меня. Забавно, Мартин дарил мне муассаниты[2], приговаривая, что я похожа на этот камень, а я ощущала себя крошащимся тальком. Ничего не хотела и не требовала от Льерта, памятуя об истории с Фьенной, но мне казалось, что нам комфортно друг с другом. Выходит, ошибалась… Не станет же мужчина целенаправленно избегать женщину, кроме случаев, когда она ему противна? А то, что Льерт меня избегал, было понятно без слов. Даже будь я не цваргиней, привыкшей разбираться в оттенках слов и жестов, а глупенькой захухрей, все равно догадалась бы.

С тяжелым вздохом отложила наручный браслет, взяла полотенце и отправилась в душ средь бела дня. Как-то пропало желание проводить кулинарные эксперименты. Все мысли были о Льерте, которого предстояло отпустить. Кто бы мог подумать, что какой-то мужчина может так глубоко забраться под кожу? За два месяца прорасти корнями, как прорастает полынь… Вот зараза! А может, дело в смене погоды? Длинное знойное лето на Оентале заканчивается, вот-вот по календарю начнется сезон ветров, а за ним – два месяца проливных кислотных дождей.

Пока я мылась, лениво думала, что приготовить на ужин. Льерт на сообщение не ответил, но внутри зрела уверенность, что он придет пораньше. Я же попросила. И наверняка будет голодным и не откажется от моей стряпни. Или ему и еда моя не нравится? Где и как он питался целых три недели?..

Тугие струи смыли пенящийся шампунь. На сгибах локтей начал проявляться родной сиреневый оттенок кожи. Надо намазаться кремом на ночь. Хорошо, что у меня его еще много, главное, не забывать применять. Выскользнула из сантехнического крыла, не задумавшись, прошла через гостиную