не менее, я знаю, как много эта школа значит для тебя, и я могу заверить, что это важное решение, которое не было принято вот так вот просто. В конце концов все будет хорошо.

– Может быть, для вас. Но как насчет учеников, которые считают это место домом? Для людей, для которых друзья и однокурсники – семья… – Стискиваю зубы, чтобы сдержать слезы, когда чувствую горечь, поднимающуюся по горлу.

– Могу тебя заверить, что каждый студент Иллюмен Холла будет переведен в подходящую школу, соответствующую его личным обстоятельствам. Абсолютно никого не оставят без дома или образования. Твое будущее в безопасности, Айви. Я позабочусь об этом. – Она мило улыбается, и это раздражает меня. – Однако я прошу пока оставить это между вами и мисс Вагнер. Мы так близки к тому, чтобы все эти планы были реализованы, и я бы предпочла, чтобы это произошло до того, как все студенты переполошатся.

– Я-то считала, что вы беспокоитесь о состоянии школы, чтобы вновь получить инвестиции родителей! А вы боитесь, что сорвется ваша особая сделка.

– Айви, это единственный способ, который поможет сохранить здания. А компания пообещала найти вам всем места в ближайших школах и оплатить учебу, если вам не будет предоставлена стипендия. Позволь мне быть откровенной с тобой. Школа закрылась бы в любом случае, это правда.

Я знаю, что это неправда, и мой гнев растет.

– Нет! Мы бы нашли способ сохранить ее. Точно нет. Были бы протесты… Мы могли бы заняться краудфандингом или каким-нибудь старомодным сбором средств офлайн. Устроить автомойку или что-то в этом роде.

Миссис Эббот качает головой.

– Для этого слишком поздно.

– Не слишком поздно. Прошу, дайте мне немного времени…

Миссис Эббот выпрямляется во весь свой рост. Я точно знаю, что это значит. Сделка не обсуждается. Я собираюсь с силами.

– Это все. Это конец Иллюмен Холла, каким мы его знаем. Я понимаю, больно это слышать, но это от тебя не зависит. Разговор окончен.

– Хорошо. – Я тоже могу встать в полный рост. – Но я знаю людей, которые не смирятся с этим.

Миссис Эббот просто садится обратно, ее взгляд вновь устремлен на письменный стол. Меня игнорируют.

Я резко разворачиваюсь на каблуках и направляюсь к двери. Может, это и конец разговора, но не для сорок. Слышать больше это все не могу. Я чувствую, что мое сердце буквально разбито. Решение принято. Я без слов открываю дверь и бегу. Я не знаю куда, но прочь отсюда. От миссис Эббот, от этого решения и от моих собственных мыслей.

27

Одри

Я просыпаюсь рано, растерянно моргая. Последнее, что я помню, – как я лежу на одеяле, пялясь в потолок, ожидая возвращения Айви. Я, должно быть, отключилась. Миссис Парсонс так и не пришла со своей ночной инспекцией. Стоило ей пропустить день – и это оказался тот самый день.

Я ворочаюсь на постели, повернув голову так, чтобы видеть другую часть комнаты. Постель Айви пуста. Она, должно быть, ушла на одну из своих ранних пробежек. Она чокнутая. Снаружи так холодно, что иней уже расползается по окнам, рисуя на стекле неповторимые узоры.

Но потом я сажусь и хмурюсь.

Постель Айви выглядит точно так, как и накануне: даже ручка, которую она уронила, все еще лежит на простыне там же. Нет никаких признаков того, что она вообще спала здесь этой ночью.

Мое сердце стучит быстрее, разум тут же выбирает худший из возможных выводов. Она пропала. Ее похитили. Она ранена.

Я быстро проверяю, нет ли сообщений от нее на телефоне. Но там ничего нет. Даже хуже, я вижу, что она исключила меня из группового чата «Общества сороки».

«Можешь злиться на меня, но, по крайней мере, скажи, что с тобой все в порядке».

Я отправляю сообщение, надеясь, что увижу статус «онлайн», когда она прочтет его, или увижу, что она набирает ответ. Но ничего нет. Проверяю приложение поиска друзей, но ее профиль не активен. Вот и все.

Прокручивая в голове худшие сценарии, пытаясь сдержать свое беспокойство, я натягиваю школьную форму и спускаюсь к завтраку.

Замечаю Харриет, сидящую на одной из длинных скамей.

– Эй, ты не видела… – Конец фразы затихает сам собой, когда я вижу Айви, подходящую к столу с подносом.

Харриет смещается так, чтобы сесть спиной ко мне, а взгляд Айви холоден как никогда. Я сглатываю.

– Ты где была? Ты не вернулась вчера. Я очень беспокоилась.

– Тебе что-то нужно? – Голос у Айви ледяной.

– Нет, я просто…

– Тогда дай мне позавтракать, пока меня от тебя не стошнило.

В этот момент Харриет с хрустом вгрызается в яблоко, и единственное свидетельство того, что она заметила выпад Айви, – это ее изогнутая бровь. Но я вижу, что они выступают единым фронтом. Меня выставили вон.

Аппетит у меня тут же пропадает, и нет никакого желания испытывать на себе скверное настроение Айви. И это – суровое напоминание о том, что на самом деле друзей тут у меня нет, кроме тех, которых я нашла благодаря Айви. Вот она, опасность возлагать все свои надежды на счастье на другого человека. Разве я не знала этого раньше? Я иду наружу глотнуть свежего воздуха. По крайней мере, небо – ярко-синее, словно синица. С прохладой в воздухе и листьями на земле оно дарит ощущение возвращающихся сил. Возможно, я не из тех, кто любит утреннюю зарядку, но я могла бы привыкнуть к такого рода прогулкам. Направляюсь к фонтану и сажусь, чтобы откусить кусочек маффина.

Почти сразу, как только я сажусь, рядом присаживается сорока. «Одна для печали», – думаю я. Она прыгает ко мне, когда я кидаю на землю кусочек маффина. Она осторожно приближается, клюет и тут же спешно улетает.

Хотела бы я сказать, что это вызвало у меня улыбку. Но я лишь чувствую глубоко внутри ужас.

Раздается скрип гравия под чьими-то шагами.

– Все в порядке?

Поднимаю взгляд, чтобы увидеть над собой Тедди. Он прячет руки глубоко в карманах брюк, его голова очаровательно склонилась набок.

– Да, я в порядке.

– Не завтракаешь сегодня с Айви? Что ты сделала, чтобы ее разозлить?

– Вау, слухи тут разлетаются быстро, да? Всего лишь поругались вчера вечером. – Я обнимаю себя руками за плечи.

– Хм, это своего рода большое событие, когда две самые яркие девочки школы больше не дружат.

Я раздраженно вздыхаю.

– Ну, не спрашивай меня, спроси Айви. Это она сошла с ума. Я пыталась извиниться… но, честно говоря, не вижу, с чего мне извиняться. То,