– Разговор довольно напряженный… – Эд поднимает на меня взгляд, пока я, не веря, пялюсь в экран. – По крайней мере, не похоже, что ее увезли против ее воли. Бедная девочка. Она не заслужила того, что с ней случилось. Она была как вы с Одри. Просто пыталась узнать правду.

Я вскидываю бровь.

– Не знала, что вы были знакомы.

– Кловер вечно околачивалась поблизости, задавала вопросы… особенно после смерти Лолы. Для этого своего подкаста. Знаешь, ее невозможно было не полюбить. Ей хотелось помочь. Она пришла ко мне с несколькими вопросами… Думаю, она подозревала, что я имею отношение к «Обществу сороки», но так и не спросила прямо. Она была умная.

– Ну, это интересные кадры. Мистер Уиллис должен быть подозреваемым номер один в убийстве Лолы.

– Не уверен…

– Ты шутишь? Все прямо перед тобой. Я должна показать это полиции. Жизненно важно, чтобы они увидели это, Эд. Знаешь, реально стоило показать им это раньше.

– Я, знаешь ли, был немного занят. У меня не было времени просматривать все камеры. Делай что хочешь. Теперь ты у руля. Просто имей в виду, что это – камера, к которой у миссис Эббот и школьной службы безопасности доступа нет… так что подумай, как рассказать об этом Биллу.

В этом есть смысл. Но важно поместить мистера Уиллиса за решетку, где ему самое место. Жуткий тип. Может быть, я по-тихому смогу отправить это инспектору Шинг. Она, кажется, была готова слушать.

– Можешь показать, как отправить это мне на почту?

– Конечно.

Эд демонстрирует, как послать видео на мой адрес, и мы закрываем приложение. Когда мы выключаем свет и уже готовы отправиться обратно в коттедж, у меня к нему остается лишь один вопрос.

– Какая-нибудь камера отслеживает площадь за территорией и в лесу?

Он странно смотрит на меня.

– Нет, сигнал никогда туда не дойдет…

– Ладно, – говорю я, улыбаюсь ему в ответ и следую за ним в туннель. Мы выныриваем среди моря коробок, и он вручает мне связку ключей. Я смотрю на них с благоговением.

– Так куда вы с мистером Ти поедете? Будет странно, что совсем скоро вас тут не будет.

– Сначала недалеко. Какое-то время, пока я не разошлю резюме в другие большие школы и сельские поместья, чтобы найти работу садовника, мы останемся в заливе Уинферн.

– Хорошо. Мне кажется, у нас с Одри будет еще много вопросов обо всем этом.

– Айви, ты уверена, что можешь доверять Одри?

– Откуда такой вопрос?

– Ну, разве не странно, что она хочет присоединиться к тебе в «Обществе сороки», учитывая то, что она – часть группы, пытающейся закрыть школу? Выглядит как двойная игра.

Я хмурюсь.

– Понятия не имею, о чем ты.

– Да? Компания, ответственная за реконструкцию. Она принадлежит отцу Одри.

25

Одри

На поезде обратно в Уинферн я думаю лишь о встрече с мамой Айви. Она привела меня в ужас, и я ничего не понимаю. Не могу понять. Айви годами не жила дома? Но она сказала, что возвращается туда каждое лето. А как насчет Рождества? Куда она уезжала?

Что-то не складывается. Я почти хочу сойти с поезда, пересесть, чтобы вернуться обратно и потребовать кое-каких ответов.

Мать Айви, очевидно, вовсе ее не знает. Что она сказала о друзьях Айви? «Не думала, что такое возможно». А как же Лола и Харриет, и Том, и Макс? Как же я?

Айви – самый умный человек из всех, кого я знаю. У нее должны быть причины, по которым она не хочет возвращаться домой.

Поглаживаю фотоальбом. Мне почти не хочется открывать его. Я не знаю, смогу ли я отдать его Айви. Отчего-то мне кажется, она не будет так уж счастлива, что я ездила повидаться с ее мамой, не сказав ей об этом. Не после такой реакции ее мамы.

Не хочу вторгаться в ее частную жизнь больше, чем уже это сделала. И все же… она будет в невероятном бешенстве, когда узнает о том, что моя семья вовлечена в эту сделку о реконструкции. Надеюсь, этот альбом станет некоторым доказательством того, что я – на ее стороне. Скрестим пальцы в надежде на то, что это тот альбом, с фото ее папы и лошади, иначе все это будет напрасно.

Я открываю альбом, и он удовлетворенно скрипит.

Тут есть фото малышки Айви, сидящей на подушке между мамой и папой. Ее мама не улыбается, а вот у отца – широкая улыбка. Он выглядит счастливым, как и Айви. На нем темный комбез, который выглядит грязным… Или, по крайней мере, хорошо поношенным. В этом есть смысл. Они сидят у автомастерской под вывеской «Моторы Мура».

Переворачиваю страницу. Еще детские фотографии Айви: на этих фото она все время чем-то занята: играет на пианино или танцует. У нее есть домашний питомец – маленький белый кролик. Она выглядит так мило и невинно. Наконец, фотографий ее отца становится все меньше и меньше, появляется Вайолет. С годами выражение лица Айви становится немного более серьезным.

В альбоме нет ничего подозрительного или такого, что Айви не захотела бы показывать. Он похож на симпатичную подборку семейных фото. Мне интересно, почему мама Айви так странно отдала его. Наконец я добираюсь до фото ее отца, которое она описывала. Оно именно такое, как она описывала: с большой белой лошадью рядом и собакой у него на коленях.

Ближе к концу есть несколько фото, которые заставляют меня задержаться. Более старые фотографии: прекрасное фото ее китайских бабушки и дедушки, бабушка в национальном костюме, ее губы слегка подкрашены и выделяются даже на сепии. Следом фото других бабушки и дедушки. Кажется, они стоят в лесу, женщина прислонилась к дереву, мужчина держит под уздцы великолепную лошадь. Но я ведь знаю это дерево.

Это дерево у дома мистера Тэвистока.

Ахаю от удивления, и другие пассажиры смотрят на меня. Я съеживаюсь на своем месте, внимательно щурясь на фото. Бабушка и дедушка Айви работали в Иллюмен Холле? Знает ли она об этом? Я осторожно поднимаю пластик с липкой подложкой, стараясь не повредить фото. На обратной стороне есть небольшая подпись:

«ДМ и КЭ, за день до венчания».

Кладу фото на место точно так, как оно лежало, мое сердце быстро стучит. Пальцы трясутся. Этого не может быть. Айви бы рассказала.