Весь этот дом словно бы специально сделан так, что во всем противоположен убогому, грубому и холодному метхскому звездолету, на который еще ребенком привел меня Кирен. А вот собственную комнату? Он практически ничего не изменил в ней. Даже пол остался прохладным – я отчетливо ощущала бодрящее кожу покалывание, прижавшись к нему ладонями. Я словно бы вновь лежала на нем на тонкой подстилке, ощущая, что единственный источник тепла тут – большое тело метха рядом. Думал ли он об этом, оставаясь тут наедине с собой? Зачем воскресил тут фрагмент такого страшного для меня прошлого? Или для него оно было другим?

Судорожно распахнув рот, силясь вдохнуть глубже, я перевела взгляд на единственное, что отличало это место от такой памятной для меня каюты на звездолете. Большое, почти во всю стену окно, за которым бесконечным смешением лазоревых и фиолетовых мазков до гор у горизонта простиралось море песка. Сейчас я уцепилась за этот вид, яростно напоминая себе, что больше не несчастная и бесправная рабыня, вынужденная проживать жизнь в пределах этой комнаты.

- О чем ты думал тут, Кирен?! – Гневно вскрикнула я, не подумав о том, что где-то рядом может находиться Соли. – Как ты жил тут столько лет? Как посмел все это помнить?!

Вспышка гнева заставила подскочить на ноги. Метнувшись к первой двери, ожидаемо обнаружила за ней купальню. А вторая? Когда-то давно, когда все между нами безвозвратно изменилось, он сделал там для меня далеко не идеальный, но очень похожий вариант арианской сферы, наполненной огненной лавой и теплом. Для него, должно быть, все выглядело идентично. Но я осознавала разницу, пусть была рада и такой… имитации.

Огня, тепла и искр не было. Еще одно отличие – за второй дверью не оказалось реинкарнации сферы, что Кирен когда-то соорудил на звездолете, которые штамповала техника, созданная еще сартхами. От неожиданной обиды я застыла посреди комнаты, лишенной окон, ожидая, пока освещение медленно усилится, позволив видеть все четко.

Лавы не было. Но лучше бы была она, окончательно уверив меня в неспособности метха отречься от ошибок в собственном прошлом.

Когда освещение разгорелось в полную силу, пришлось признать – это не мое потрясенное воображение играет в странные игры. Множество скан-изображений, обладающих минимальным отрезком подвижности, украшали стены. Тут кругом были мои портреты. Мои и Соли. Совсем еще малышки, прижатой к груди. Крошки, что только начала ходить, забавно балансируя на ножках и оттопырив крошечный хвостик. И маленькой девочки, что неизменно прижимала к себе непонятную мохнатую игрушку. Как же звали эту ее любимицу?.. Я помнила, что Кирен сделал для нее этого зверя.

Сглотнув, поразилась тому, насколько же я здесь всюду красивая. Просто дух захватывает! Неужели я именно такая для стороннего взгляда? С неизменно отстраненным выражением сиреневых глаз и загадочной улыбкой.

Не осознанно шагнув к стеллажу, наполненному рохбами и визуализирующими дисками, с обреченным ожиданием активировала один. Тут же в помещении померк свет, а передо мной развернулась картина яркого дня. Тот самый дом, откуда нас с Соли забрал брат. Я, Кирен и совсем еще маленькая Соли играем в саду под куполом. Мы «убегаем», а дочка, забавно покачиваясь и помахивая хвостиком при ходьбе, нас «догоняет». Конечно, мы поддаемся… Не в силах смотреть на свое улыбающееся лицо, на смеющегося метха и сосредоточенную мордашку Соли, я перевернула диск, выключая его.

Но рука сама потянулась к следующему. И вот уже новый день и новое зрелище. На сей раз я одна, сижу у крошечного прудика, в центре которого бурлит водопадик, и пою. Пою, не подозревая о том, что в доме позади на балконе в тени множества растений стоит Кирен и наблюдает за мной. В его взгляде гремучая смесь из обожания, затаенной боли и безнадежности.

Отшвырнув и этот диск, не решаюсь посмотреть следующий. И так очевидно, это место – храм памяти меня и Соли. И уж точно Кирен не допустил бы, чтобы я его увидела. Его единственную слабость. Что-то так похожее на… любовь. Но метхи не знаю этого чувства.

Но Кирен погиб и воспрепятствовать мне не может…

Страшась снова увидеть себя глазами отца Соли, отхожу от визуализирующих дисков, что вероятно заполнены информацией из системы наблюдения нашего первого дома, а возможно и звездолета.

Неужели он раз за разом пересматривал эпизоды нашей жизни? Часами просиживал здесь, медитируя и… скучая? Представить это оказалось просто жутко. Пальцы коснулись корешков рохба. Сейчас я предпочту узнать, о чем он читал в пустоте этой комнаты. Что-то из наследия сартхов?

- Памятка родителям юной арианки. Что должна знать и уметь ваша дочь? – Читаю вслух и вздрагиваю.

Конечно, я видела множество таких текстов. Они есть в любой семье, где есть дети. В любой арианской семье. Но к чему об этом читал Кирен?

Лоб покрылся холодной испариной. Я снова словно бы чувствовала рядом его незримый образ. Что бы он сказал, если б мог укорить меня за это вероломное проникновение? За эту попытку залезть к нему в душу? Уж точно не был бы рад мне!

Мысль заставляет опомниться. Суетливо затолкав рохб на полку к множеству других, трусливо выбегаю из комнатки, не желая и страшась понять что-то большее про метха. Сейчас это только навредит мне!

- Соли-и-и!

Воплю, едва оказавшись в коридоре, как сумасшедшая. Сейчас обнять и почувствовать дочь – самое необходимое желание. Потребность увериться: я потеряла не совсем все!

- Мам?! – Встревоженный голос дочери, спешно вывалившейся из одной из кают поблизости, заставляет устыдиться своего поведения. – Что-то случилось? Где ты была? - Взгляд дочки устремляется мне за спину. – Ух, ты! А у меня туда войти не получается.

Я закрываю глаза, привалившись к стене. Проклятый метх! Он ждал меня все это время. Надеялся, что я повзрослею, поправлюсь и… вернусь? Так нестерпимо трудно сдержаться и не стукнуться головой о переборку. О чем он думал, глупец?!

- Может быть, покушаем? Никак не могу насытиться после этого сартхского чистилища.

Удивительно будничный вопрос Соли заставляет возмущенно встрепенуться. Как она может быть так спокойна и предсказуема в такое неоднозначное время.

- Кирен для тебя совсем ничего не значит?

Меня переполняет возмущение. Почему мне так больно, душу словно разрывает на части, будущее перестало иметь хоть какие-то очертания, а наша дочь возмутительно повседневно рассуждает