Интуиция буквально вопила о том, что к словам древнего о возвращении стоит отнестись со всей серьезностью. И мне хотелось напомнить о недавнем побеге, побудить дочь стать более осмотрительной, научиться думать о последствиях своих решений. На самом деле ее желание заняться этим метхским воинским обучением мне крайне не понравилось. В чем причина глухого раздражения, сейчас вспыхнувшего в душе?

Слишком отчетливы воспоминания о Кирене, занятом ежедневными упражнениями? Или мне просто знакома и другая сторона метхской воинской «доблести»?

Дернув ногой раньше, чем осознала это, я толкнула Кирена, стремясь заставить его пойти на попятную. На устрашающие и гневные взгляды метх не очень-то реагировал. Впрочем, я, возможно, сейчас смотрела на него так большую часть времени? А вот пинок оказался чем-то… новым.

Несвойственным нашим отношениям личностным жестом. Принесшим общность… Серые глаза Кирена вспыхнули изумлением – он наверняка почувствовал мое прикосновение. Добровольное и яростное. Первое с момента его «воскрешения».

Понимание несуразности собственного поступка заставило меня смутиться, уставившись на пластину с едой перед собой. Но я чувствовала – метх продолжает сверлить меня взглядом.

- Мам, так и самоконтролю учит кодекс воина! – С нотками триумфа, не замечая возникшей между мной и метхом напряженности, заявила дочь. – Ведь так?

Последний ее вопрос явно был адресован Кирену, но откликнулась я, немного язвительно из-за возникшего волнения.

- Уж твой отец точно последний, кто может полагать себя учителем в этом вопросе!

Сама толком не поняла, что хотела сказать. Или вдруг вспомнила прошлое, когда Кирена накрывало вспышками ярости. В результате одной такой я оказалась проданной торговцам, на собственной шкуре познав оборотную сторону «доблести» четырехруких воинов.

Или… так проявилось мое недовольство его сдержанностью? После открытий, скрывавшихся в его доме, мне хотелось чего-то более… определенного?

Вернувшись «с того света», метх буквально излучал доброжелательность, открытость и желание сблизиться, когда рядом находилась Соли. Но со мной подчеркнуто держался на расстоянии. И это очень задевало. Казалось, что сейчас все должно измениться. И изменилось. К примеру, Кирен и словом не обмолвился о причине нашего нашествия на его дом. Ни единого намека на необходимость нам покинуть чужое жилище не прозвучало. Наоборот, он всеми силами стремился найти здесь для каждой из нас дело по душе. С Соли возобновил занятия по управлению звездолетом. И я после вдумчивых размышлений сочла их полезными. А мне через дочь передал новость – в одном из свободных помещений этого дома легко можно устроить мастерскую. И у него даже «завалялся» сугубо арианский материал для творчества, из такого я еще в детстве, начиная развивать проявившиеся склонности, создавала свои первые созидательные воплощения. Такой вот неожиданный поворот!

Но наши личные взаимоотношение не изменились. Совсем.

- Почему? – Закономерно удивилась моей резкости Соли.

Для нее Кирен явно стал примером во всем, она и не задумывалась о том, что у ее отца есть скрытые и не самые добрые стороны характера. Дети не сразу понимают, что мир состоит из полутонов, а судить однозначно обо всем просто невозможно. Как нет идеала и совершенства, так никто не может быть абсолютно хорош или безоговорочно плох.

А я судорожно пыталась придумать достойный ответ, чтобы совсем не скатиться до злобных обвинений в адрес Кирена, но и сдержать энтузиазм Соли. Идея с воинским искусством мне не нравилась. Но сейчас в присутствии дочери я не могла доподлинно пояснить причины своего протеста метху.

«Что же он никак не поймет!» - Успела подумать я, когда отец Соли стремительно поднялся. В доли секунды обогнув стол, в следующий миг уже склонился ко мне. Одна его ладонь оперлась о столешницу рядом с моими стиснутыми в общий кулак руками.

- Ты вот уже не первый день находишься в моем доме. Ходишь, мелькаешь перед глазами, находишься так близко, что воздух наполнен ароматом твоих волос… - холодно и едва различимо выдохнул он мне в ухо. – Но ты все еще не оказалась в моей спальне, прижатой к полу! Так чем тебя не устраивает мой самоконтроль? А, Дейнари?

Ошеломив своим стремительным рывком и не менее яростным шипением, разгневанный моим упреком метх отшатнулся, тут же покинув помещение столовой. Не оставив мне возможности ответить и взглядом. Впрочем, я бы и не смогла – уставилась на пищевую пластину так, словно от этого внимания зависит моя жизнь. А кровь в ушах громыхала с таким шумом, что сейчас я не расслышала бы и воя всех сигнальных систем.

- Мам?.. Что сказал отец?

Вздрогнув, почувствовала прикосновение Соли. Она успела подойти вплотную и сейчас тихонько трясла меня за плечо, с любопытством вглядываясь в лицо. Слов Кирена она не расслышала, но не заметить нашего загадочного поведения не могла.

- Аа… ээ… поблагодарил за ужин, - чувствуя, что краснею, немного хрипло пробормотала я.

Вот и невозмутимость. Вот и мое отчаяние на счет его отторжения. Как же вести себя теперь? Выходит, не только в моей груди бушуют нешуточные эмоции?.. Взрыв был неизбежен, а повод подвернулся. Сейчас на крошечный миг я увидела реального Кирена. И он мало чем отличается от того, что я помнила. Все демонстрируемые перемены – лишь ширма.

- Ты серьезно против обучения? – Насупившись, потянула меня за собой Соли.

К счастью, собственная обида занимала ее больше, чем сложные взаимоотношения родителей. Послушно позволив поднять себя на ноги, я направилась вслед за Соли в ее сферу. К встрече с метхом прямо сейчас я оказалась не готова, но понимала, что нам придется поговорить сегодня. И лучше сделать это, когда Соли уснет.

Поэтому я провела с ней остаток дня, разговаривая и забавляясь, а по сути скрываясь в ее обществе от Кирена. Он тоже не рвался нарушить наше уединение, чтобы хоть как-то пояснить мне сказанное.

«Возможно, первый шаг должна сделать я и только я? В этом его убеждение?» - Пришла я к очевидной мысли.

Соли давно уже крепко спала, уютно свернувшись в коконе из теплой и идеально удобной лавовой поверхности, когда я выскользнула из ее сферы. Это еще одна удивительная особенность дома ее отца. Здесь были помещения, устроенные абсолютно по-ариански. И в этот раз они не представляли собой имитацию условий домашнего быта моей родной планеты. Метх не поскупился на материалы, организовав внутреннее пространство нескольких сфер добротно и по-нашему.

Пока решимость не исчезла, я направилась к помещению, что служило хозяйской спальней. Идти туда было тем страшнее, что я помнила о комнате «памяти». Замерев перед дверью, глубоко вдохнула: еще не