Найманы радостно заорали.

Но вторая стрела нашла цель. А потом и третья. Амулеты хреновые?

Я обернулся через плечо и наконец увидел с близкого расстояния, как стреляют наши охотники.

Луки-то у них были те же, что и у воинов Сурлана: средней величины, композитные, достаточно дальнобойные. Правда, обращались они с ними раза в два быстрее. Да и серебряные кольца на больших пальцах — мне попались впервые.

Это был иной волчий род, иная манера стрельбы: воины тянули тетиву к скуле, охотники — уху.

Стрелу они спускали, используя вот этот самый большой палец, защищённый кольцом из металла. Кольцо чуть светилось, словно бы направляя стрелу и выбирая самую уязвимую жертву.

Я не успел досчитать до десяти, как четыре наймана повалились под ноги своим товарищам, внося путаницу в их ряды!

Однако удивляться было некогда. Нишай, он видно, тоже всю ночь искал свою сильную сторону в бою, резко вскрикнул! И под ногами пеших зашевелилась земля!

Я знал, что наш колдун балуется некромагией. Но здесь вряд ли были убитые, и я как-то не очень об этом думал.

А вот Нишай, насмотревшись на драконью кровь, решил, видно, что вся земля — это кровь тех, кто когда-то умер на ней, включая жучков-червячков.

Поднять их нельзя, останки истлели. Но можно поднять саму землю, которая тоже своего рода живое и мёртвое существо!

У него вышло!

Ямы и провалы открывались прямо под ногами бегущих, и строй врагов сломался окончательно. Амулеты не были рассчитаны на такую подставу!

Нет, найманы не повернули назад — ямы-то были не провалами в бездну, а вроде воронок от снарядов.

Мечники перепрыгивали или огибали препятствия. Справлялись.

Но они бежали теперь поодиночке. И когда первые из них были уже слишком близко, Нишай бросил ломать землю и взялся за печати.

Это было его основным оружием — снять печать, которую найманам навешивали с рождения.

Теперь я видел, как разрушительно это действует. Воины хватались за головы, падали на колени, в ужасе бросались бежать, потеряв поводок. А в спину им летели стрелы.

К несчастью, охотников у нас было всего трое, а колдун один. Однако когда дело дошло до мечей, выяснилось, что отряд они ополовинили!

Воины Сурлана бросили луки и выхватили мечи, прикрывая продолжавших стрелять охотников. Я бросился вперёд и скрестил драконий клинок с изогнутым найманским, отвлекая врагов от Нишая. Пусть ещё поработает с печатями!

Первого наймана я рубанул снизу вверх, пользуясь малым ростом, и пригнулся под удар следующего. По инерции воины били на уровень груди. Своей.

Найман потерял равновесие, пытаясь достать меня. На его шее звездой вспыхнул амулет с красным камешком, и… Драконий клинок срубил ему башку вместе с амулетом!

Я так и думал, что сильных амулетов, способных сдержать драконью сталь, у рядовых воинов будет немного.

— Поднимайте волков! — раздался крик сотника.

Видно, осерчал наместник, глядючи, как мы тут развлекаемся.

И чего так орать? Обидно, что полдюжины дикарей и два отщепенца разделались с двумя отборными дюжинами мечников? Какая досада…

Уворачиваясь от очередного удара, я увидел рванувшегося вверх дракона. Одного.

А вот волки не сильно-то хотели воевать. И дракон закружился над нами в гордом одиночестве.

Я насторожился, ожидая молний, но случилось иное.

Сверху раздался хохот, а Сурлан вдруг схватился за шею.

Лицо его налилось кровью, потом почернело! Только глаза остались пылать на угольно-чёрном лице.

— Обещанный камень! — закричал Нишай. — У него на шее не амулет, а обещанный камень! Чёрный глаз колдунов! Он превращается в демона! Сорвите камень! Скорей!

Один из наших воинов прыгнул на Сурлана, пытаясь сорвать амулет с его шеи. Но демон уже набирал силу, и воин отлетел от него, словно манекен.

— Ты — плохой ученик, Нишай! — заорал сверху Маргон, кружась над нами. — Ты не сумел распознать «глаз»! Теперь демон сам расправится с вами! Сдавайся, Нишай, иначе он утащит тебя в мир Эрлика, где только рабство ждёт душу колдуна, покусившегося на свободу мёртвых! Сдавайся! Я буду сдирать с тебя кожу нежно, как с моей первой жены! Ха-ха-ха!

Маргон прямо-таки лопался от веселья. А вот нам было не до смеха.

Мы не знали, как поразить демона и не убить Сурлана. Да и найманов вокруг было ещё слишком много, чтобы я мог сосредоточиться на демоне. А он усиливался с каждой секундой!

Помог Мавик. Волк долго топтался, не решаясь сунуться в битву. Но демон испугал его, и зверь решил, что найманы — не такие опасные враги. И обрушился всей мохнатой тушей на наседавших на меня воинов.

Раздался хруст, вопли — зубищи у Мавика жуткие. Местным сильно повезло, что огроные звери, в душе так и оставншиеся робкими волчатами, редко встают на защиту хозяев.

Я стряхнул с меча кровь и заорал:

— Нишай! Как достать из этой твари Сурлана?

Демон обернулся ко мне и с рычанием кинулся прямо на клинок. Из его руки выросло пылающее лезвие, и наши мечи скрестились с хрустом огня, пожирающего дерево!

— Сними амулет! — выкрикнул Нишай. — Разруби! Сдёрни! Тогда я смогу заставить его замолчать!

Он рубился с одним из найманов, но Мавик подсказал нашим правильную тактику.

Охотники выхватили ножи, кидаясь в гущу схватки, чтобы оттеснить противников от Нишая.

Колдун нужен был мне. Снять амулет и сдерживать демона — было непосильной задачей для одного.

— Перерезать? — выдохнул я, парируя огненные удары твари. — А если просто рубануть по шее?

— Понятия не имею! — крикнул Нишай, бросаясь на демона со спины. — Я только читал, что так можно! Летописец, он!..

— Сука твой летописец! — Мой меч прошёл сквозь демона, ничего в нём не разрубив.

В прошлый раз у меня было тело Мергена. Было, кого рубить!

А теперь что делать?

Интерлюдия

(Шпион из рода Черной лисы)

Много вольных родов живёт в Диких горах вокруг долины Эрлу, но самый лучший — род Чёрной лисы. Потому что хитрый.

Сильны барсы, свирепы медведи. Их военные вожди не отступили перед силой чёрных колдунов Эрлика, что привёл в землю вольных племён наместник императора Вайги.

Стеной встали медведи и барсы в долине реки Эрлу перед крепостью правителя Юри. Выше леса поднялись крылатые волки, громче грома звенели мечи.

Ну и где теперь медведи и барсы? Где их аилы и жёны? Где дети, которых они родят?

Может, оглох старый Окум? Или не слышно больше