— Отдыхай, пока можно! — рассмеялся я ему в тон.

Поднялся ветер, погнав по каменистой земле песок. И тут же где-то далеко завыл дикий волк. Драконы — их осталось два — заревели в ответ.

Крылатые звери найманов заволновались, пятясь и выкручиваясь из рук хозяев.

— Стоять верно! — заорали по шеренге.

Не помогло. Ветер не только разогнал остатки тумана, но и принёс тяжёлый запах драконьей крови.

Между нами и найманами темнело пятно пропитавшейся кровью земли — всё, что осталось от здоровенного дракона. Даже кости голодные «люди» утащили с собой.

Ну не сотня же их тут пировала? Видно устроили себе хранилище мяса на соседней горе. И не улетают, мерзавцы, добавки ждут. Или отоспались и совещаются.

Запах крови ещё сильнее напугал найманских крылатых. Они взрёвывали и дыбили шерсть, не желая слушаться всадников.

Сколько у нас будет времени, пока вся эта лохматая махина не обрушится на нас?

Пара сотен шагов между нами — это минута для крылатого волка? Две?

Поможет ли Бурка хотя бы воем?

Я очень надеялся, что деморализованные звери в бой не пойдут, и терию Вердену придётся спешить всадников. И уж тогда — коси коса, пока роса…

Посмотрел в серое холодное небо: успеют ли наши всадники прийти нам на помощь? Или нас погрёбёт под лавиной врагов?

И что за подмога идёт к терию Вердену? Пешая? А где колдуны на драконах? Их же не меньше пару десятков сидело на стенах полусожжённой крепости. А может, и больше — далеко от саха, не разглядеть.

Найманы построились наконец, но нападать не спешили, хоть и прекрасно видели нас. Стояли — впереди пешие, позади всадники с бунтующими волками.

Автомат бы сейчас…. Хотя и он бы не вывез. Вот разве что пулемёт. «Дашку»? Её хватит и на драконов, и на волков. А то здоровенные больно, и шкура толстая.

Я погладил навершие меча — угораздило же найманам стоять такой кучей против девятерых. Надо бы их как-то раздёргать, что ли?

— Нишай? — спросил я. — А ты не чуешь — жив Шудур или съели его вместе с драконом?

Как я не присматривался — ни колдунов, ни терия Вердена разглядеть не смог. Думаю, они всё ещё прохлаждались в юрте. Но двое их там или трое?

Драконы нервничали без хозяев. Они прекрасно понимали, куда делся третий. И волки бы сейчас с удовольствием повернули назад.

Только найманы отступать и не думали. Печати погнали бы их хоть в болото к Эрлику.

Человек — самая бесправная среди всех земных тварей. Прикажут идти вперёд — и пойдёт.

Солнце поднялось, и роса высохла. Если терий Верден тянул время, чтобы нас запугать, то зря надеялся. Промедление и было нашим единственным шансом.

Мы уселись на землю и решили доесть остатки припасов — не пропадать же добру? А вот противникам рассиживаться было нельзя, и они продолжали держать строй.

Мясо зашло хорошо. И я даже удачно адаптировал древний анекдот про чукчу, майора и медведя, переделав майора в вайгальского колдуна.

Ну про то, как чукча кинул медведю в берлогу бревно и ну бежать от него. Майор кричит: «А стрелять когда?» А чукча: «Погоди, не на себе же его домой тащить!»

Анекдот охотникам очень понравился. Войско стояло, мы кушали да ещё и ржали как кони.

— Эй, Нишай! — донеслось вдруг со стороны противника.

Кричал по виду сотник, или как это у них называется? Командующий всеми дюжинами?

Его доспех был расшит золотыми бляшками. Чистое позёрство. Если бы не связка амулетов на шее… Ох мы бы его сейчас стрелами почесали за длинный голос.

— Чего тебе? — весело крикнул наш колдун, поднимаясь.

— Ты лучше сам сдайся, а? — заорал сотник. — Горячего хочется, а некогда кашу варить. Тебя идти рубить надо!

— А чё не идёшь⁈ — крикнул Нишай.

— Так команды ещё не дали! Наместник да колдуны — кушают, а мы тут стоим на ветру!

Он сказал «колдуны» — значит, Шудур уцелел? Плохо.

Возле белой юрты засуетились, забегали. Значит, скоро появится терий Верден. И что тогда? Вся эта кодла попрёт на нас?

Один из наших охотников, имя у него было похожее на фамилию, Очигин, доел последний кусок лепёшки, встал, распахнул длинную куртку мехом наружу, развязал штаны и отлил, даже не отвернувшись.

Полный презрения к орущему найманскому сотнику.

«Действительно, а чего его смущаться? Зверьё под печатями… А вдруг поведутся?» — подумал я и тоже стал развязывать штаны.

Нам бы заставить передовой пеший отряд выступить без команды. Растянуть всё это подпечатное воинство. Тогда можно бы и порубить передовых. А там, глядишь, волки помогут.

Нишай задумчиво почесался. Шутки он просекал влёт.

— Ну я бы терия Вердена подождал, — сказал он, кусая губу, чтобы не заржать. — Да вот только терпежу нету — на вас глядеть. Заразительное это дело!

Он задрал длинную шёлковую рубаху, подбитую мехом, и стал сосредоточенно развязывать штаны.

Охотники заулыбались, давая понять, что очень одобряют хамское поведение нашего колдуна.

А вот найманы почему-то не обрадовались, особенно те, кто стоял в первой шеренге.

Но терпели, пока Мавик, озадаченный незнакомым ритуалом, не обнюхал мокрую землю и не задрал лапу.

Уж не знаю, чем там волк так задел за живое противника, но со стороны найманов донеслись возмущённые крики, а первый ряд качнулся вперёд, и…

Сотник заорал благим матом:

— Стоять!

Но было поздно. Пешие бегом кинулись в нашу сторону, выкрикивая оскорбления и размахивая изогнутыми мечами. Они просто не услышали сотника.

— Фальстарт, — развёл я руками.

Мавик с недоумением обнюхал свою метку и плюхнулся на неё пузом — отличный же запах? Чего так орать?

Из юрты показались терий Верден, Маргон и… Шудур! (Я выругался — точно ведь уцелел, скотиняка!)

Сотник кинулся было за отрядом, потом к начальству.

Он метался, но наступление разворачивалось само собой, и ему осталось только сделать вид, что всё идёт по плану, и браво идти к терию Вердену.

Вражеских волков провокация Мавика не впечатлила. У них, видимо, были какие-то иные приёмы для оскорблений. Но передовой отряд в двадцать четыре пеших найманских рыла плюс два дюжинных быстро надвигался на нас, и воины Сурлана снарядили луки.

Тот скомандовал: «к бою», первым натягивая тетиву.

Стрела полетела в самую гущу