– Не знаю, как насчет него, – негромко признаю я перед последним поединком Данте.

Финальный раунд Седьмого Круга закончился техническим поражением вражеской команды: у их бота возникли проблемы с батареей, и это обеспечило нам безоговорочный пропуск на национальные соревнования. А вот с Данте все обстоит совсем иначе.

– Этот бот выглядит намного круче двух предыдущих.

Бель смотрит на робота соперников, Гробовщика, который оказался весьма хорошо подготовлен к встрече с ботом нашего типа. Он слишком устойчив, чтобы попытаться его опрокинуть, а значит, нанести ему реальный ущерб – это подвергнуть Данте риску сломать его же собственную лопасть. Ее движение задействует столько кинетической энергии, что Гробовщик просто обернет силу нашего бота против самого себя.

Жаль, что Бель не сказала мне раньше, что у нее есть идеи по модернизации лопасти. Не просто – что она хочет собрать новую, а что у нее имелись сомнения насчет существующей вообще. И это эгоистично, я знаю, но мне неприятна сама мысль, что она могла поделиться со мной своими подозрениями, но предпочла этого не делать. Наверное, это моя вина, ведь я старался держаться от Бель на расстоянии; пытаясь сосредоточиться на команде, я в итоге ей навредил.

Я же капитан. Лидер. И не должен был вот так запускать ситуацию. Я подвел нас и…

– Может быть, нам повезет, – произносит Бель.

Она смотрит на меня, и мне нестерпимо хочется, чтобы на ней были какие-нибудь блестяшки или что-то подобное, чтобы отвлечь мое внимание, потому что все время приходится заставлять себя не смотреть в ее глаза слишком долго. Я избегаю этого уже несколько дней, а может быть, и недель, подряд, потому что это всегда влияет на меня слишком сильно.

– Ты же знаешь, что делать, – добавляет она. – Ты выиграл в последнем бою. Выиграешь и сейчас.

«Это всего лишь пенальти, – тихо повторяю я себе. – Ты делаешь это постоянно».

– Да, знаю. Ладно. – Просто закончим то, что начали. – У нас в любом случае есть шанс, что у них что-то не заладится.

– Это возможно, – поддакивает Бель.

– А если дело дойдет до судейского решения, то мы все равно получим очки за ведение боя.

– Однозначно.

– Их конструкция не обязательно лучше нашей только потому, что им сложнее нанести урон. Мы же не знаем, как работает их оружие.

– Верно.

– Я могу попробовать попасть в колесо.

– Может сработать.

– Судя по всему, спереди он не такой устойчивый.

– Думаю, да, наверное.

Я поднимаю на нее глаза.

– Прости. Я никак не заткнусь.

Она отрицательно машет головой.

– Ты планируешь стратегию.

Наверное, пялиться на Бель прямо сейчас – очень глупо, но я никогда не видел глаз, которые заставляли бы меня задумываться о тайнах мироздания так, как это делают ее. Будто я гуляю по осеннему лесу и шуршу листвой под своими ногами, зная, что надо мной свободно пролетают, а подо мной мирно существуют, дышат живые существа. На мгновение я могу почувствовать связь со всем сущим в этом мире. Словно есть какой-то неиссякаемый поток времени, и я становлюсь его частью, пусть хотя бы на секунду.

– Луна, – окликает меня Мак, возвращая к действительности. – Ты все понял?

Ну, Луна, какой ответ будет правильным?

Нам очень нужна эта победа!

Люди всегда будут ждать от тебя большего, Тео, ты не можешь их подвести…

Я возвращаюсь в реальность и поворачиваюсь к нашему боту. В этом бою мы на синей стороне – впервые за весь день, – и я стараюсь не воспринимать это как дурное предзнаменование.

– Синяя команда, готовы?

Закрываю глаза, глубоко вдыхая.

Я занимаюсь этим четвертый год. И знаю, чего ожидать.

К этому моменту я уже должен знать, как победить.

Это мой последний год в старшей школе. Мои последние региональные соревнования. Мой шанс. Мой последний шанс.

Я знаю, что делаю, даже если этого не знает никто другой.

Я должен знать. Потому что другие не знают.

Я зашел слишком далеко, чтобы потерпеть неудачу сейчас. Я работал слишком усердно. Я вел за собой эту команду.

Неудача – это вообще не вариант.

– Я буду рядом, – негромко произносит Бель.

Открываю глаза и выдыхаю.

Я не могу потерпеть неудачу. Не сейчас. Не сегодня.

Не на ее глазах.

– Синяя команда готова, – подтверждаю, и мой большой палец выжидающе замирает над кнопкой контроллера Данте.

Бель

Когда все закончилось, я нахожу Тео сидящим в одиночестве.

– Привет, – говорю я. – Пойдем? Мы с ребятами собираемся в кафе.

Он качает головой.

– Спасибо, я пас.

– Тео. Ты не можешь просидеть здесь всю ночь.

– Я и не собирался, – бормочет он так тихо, что я почти его не слышу.

– Мы выиграли, – напоминаю я. – Ты победил, Тео. Каким-то чудом, но ты это сделал. Даже я не верила в нашу победу. Мы были на грани провала, но ты выиграл.

Но он ничего не отвечает.

– Их бот тоже вышел из строя, – опять напоминаю я. – Ты же сам сказал, что главное не в том, чтобы иметь идеального бота, а в том, чтобы…

– У нас еще не было бота лучше этого, – нетерпеливо возражает Тео. – Но судьи, видимо, так не думают.

– Решение было принято не единогласно. Оно и не должно быть таким.

– Если бы они не…

– Тео. – Я сажусь рядом с ним на пол. – Наверное, ты единственный человек из всех, кого я знаю, кто так расстраивается из-за победы.

Тео немигающим взглядом смотрит на свои ботинки.

– Та дубинка просто разнесла Данте в клочья, – сообщает он так, словно меня в зале и не было, чтобы увидеть это воочию. – Он труп.

– Ладно, тогда устроим ему похороны викингов. Пустим в него зажженные стрелы и все такое.

Он отворачивается, удрученный.

– Это не смешно, Бель…

– Почему?

– Да потому что я должен был придумать что-нибудь получше. Потому что у Данте были изъяны, и я должен был знать…

– Боже! – восклицаю я, заставляя свой голос звучать легкомысленно. – Столько разговоров о командной работе, а оказывается, все это время ответственность лежала только на тебе одном.

Он вздрагивает.

– Извини, я не то имела в виду. Просто хотела сказать… Понимаю, у тебя траур, – успокаиваю я его. – Наш бот скончался. Это печально и неприятно. Не очень зрелищно. Судьям потребовалось много времени, чтобы принять решение, и это, понятное дело, не та победа, которую ты хотел.

Осторожно кладу руку ему на плечо.

– Но, справедливости ради, я тоже говорила, что ничего не выйдет, – бурчу я и, когда