Мне определенно нужно попросить Джейми научить меня паре женских уловок на такие случаи. У нее очень сильная энергетика Александрии Окасио-Кортез[9] (удачно применяющей и ораторское мастерство конгрессмена, и, когда нужно, извинительно поджатые, но не извиняющиеся губы, накрашенные ярко-красной помадой).

– Нет, я имел в виду другое, – закатывает глаза Тео. – С твоим лицом все нормально. Мне просто показалось, что ты выглядишь расстроенной.

– Вот как… – Я чувствую, как мои щеки начинают краснеть. – Да нет, просто мой брат приехал домой на зимние каникулы, и перед самым моим выходом у нас состоялся очень странный разговор.

Вообще-то, я не хотела ничего говорить, но, думаю, сказывается то, что Тео сейчас возится с проводами. Каким-то странным образом это успокаивает.

– Я думал, твой брат живет с вами.

– Мой старший брат Люк теперь живет с отцом. А это мой средний брат, Гейб.

– Твои родители в разводе?

– Да. Или… во всяком случае, близки к нему. Вот почему я здесь. В этой школе, я имею в виду. Я поэтому перевелась. Потому что мама решила переехать.

Похоже, Тео умышленно смотрит на плату, а не на меня, и это хорошо. Мне тоже сейчас не хочется встречаться с ним взглядом.

– Ты все еще общаешься с отцом? – осторожно спрашивает он.

– Да… общаюсь. Вроде того.

– Вроде?

– Ну, иногда я приезжаю, чтобы воспользоваться его мастерской. И чтобы повидаться с братом.

– Значит, твои отец и мать ладят? Это было… по взаимному согласию или как?

– В основном. – Я растерянно моргаю. – Хотя нет. Не знаю, почему так сказала. Нет, совсем нет.

– Тебе нравится твой отец?

– Вау… – Никто и никогда не спрашивал меня о таких вещах. – Думаю, да. А разве это не обычное явление?

Тео на секунду поднимает глаза.

– Я люблю своего отца, – медленно произносит он. – Но время от времени забываю, что он мой отец, и тогда этот мужчина становится похож на незнакомца. И я все время думаю, что, если бы он действительно был чужим. Например, если бы случайно зашел в мой дом, а я бы его не знал, каково было бы мое первое впечатление?

Я выжидательно молчу. Но пауза затягивается.

– И какое бы оно было? – подсказываю я.

Тео бросает на меня взгляд и слегка улыбается.

– Я бы решил, наверное, что он хороший начальник. Настоящий генеральный директор и все такое. Что у него большие ожидания, но он не жестокий. И что он умный, очень умный.

– Да, но нравится ли он тебе?

Тео откладывает плоскогубцы и рассеянно смотрит перед собой.

– Думаю, ему не нравлюсь я, – произносит он.

В груди у меня неожиданно колет.

– Еще как нравишься, – тихо возражаю я, но Тео качает головой.

– Нет, я имел в виду… Мне кажется, мой отец просто не любит детей. Может быть, я понравлюсь ему потом, когда стану взрослым. Полагаю, он ждет, что в какой-то момент я стану его подчиненным, а до тех пор он просто выжидает, когда стану полезнее.

– Тео, но это же ужасно…

– Да ну, на самом деле не очень. У меня есть мама. Она любит детей, младенцев, животных – всех. Наверное, в свое время папа решил: «Круто, она у нас будет отвечать за любовь, а я…» – Тео прерывается. – Извини, я не хотел откровенничать. Не то чтобы я думаю, что мой отец меня не любит или… – Он откашливается. – Я… не хотел переводить стрелки на себя. Я в порядке. Более чем в порядке, – подтверждает он, небрежно указывая на свою красивую одежду и дорогую машину, припаркованную рядом с моей, весьма и весьма подержанной. – Когда-нибудь я все это заработаю. Ну, или примерно такое же.

Он выглядит смущенным, и у меня в животе поднимается какая-то тошнотворная волна.

– Мой отец изменил матери, – неожиданно делюсь я, и брови Тео удивленно взлетают вверх. – Я делала вид, что не догадываюсь о произошедшем, но я же не дура. Не думаю, что это был кто-то конкретный, скорее всего, разные женщины. И это отвратительный, гадкий поступок, ведь моя мама… Она самый хороший, самый любящий человек, которого я знаю. Но самое ужасное, – признаюсь я на едином выдохе, – это то, что он все еще мне нравится, хотя я и знаю, что так быть не должно.

Мои губы начинают дрожать, и я вынуждена сглотнуть.

– Мне очень нравится мой отец, но он обидел маму. И теперь мои братья выбрали свою сторону, а я нет. И я не знаю, что с этим делать.

– Бель.

Взгляд Тео смягчается, и от этого мне становится еще хуже.

– А еще я знаю, что моей маме было совершенно не по карману отправлять меня сюда, но она все равно это сделала. И теперь я должна поступить в Дартмут, как Гейб, а не заниматься ерундой, как Люк, но я понятия не имею, что мне делать, на какую специальность поступать или куда подавать документы…

– Ты еще не подавала документы? – переспрашивает Тео с нескрываемым удивлением, и я издаю раздраженный вопль.

– Господи, ну не смотри на меня так!..

– Бель, прием документов заканчивается уже через две недели…

– ДА БОЖЕ ТЫ МОЙ, ТЕО…

– Ладно, ладно, извини. Прости меня.

К этому времени печатная плата уже окончательно забыта, и мы неловко стоим лицом друг к другу.

– Может… – выдыхает Тео. – Может, давай сегодня не будем работать? – предлагает он.

– Может, и не стоит.

Я смотрю на свои белые потертые кеды и замечаю, как лоферы Тео слегка сдвигаются в мою сторону.

– Почему бы тебе не съездить со мной на эту игру? Это всего лишь на час, – продолжает он. – А после мы можем перекусить и поговорить обо всем. Или нет. Я имею в виду, что совершенно не знаю, что сейчас сказать, – признается он, пожимая плечами, – но если тебе нужно с кем-то поделиться…

– Ты хочешь, чтобы я поехала с тобой? – удивленно спрашиваю я.

Мы много времени проводим вместе, но еще ни разу не тусовались за пределами этой аудитории. Я думала, что он разделяет свои увлечения: школу, робототехнику, футбол, друзей, общественные работы (т. е. меня).

– Тебе может стать легче, – отвечает он. – Детишки действительно славные. И очень, очень плохо играют в футбол.

– Ты тоже, наверное, был ужасен в этом возрасте, – напоминаю я.

– Что? Я? Не-е-ет, – возражает Тео. – Я забил гол со своей первой попытки.

– Ой, заткнись, – стону я, однако понимаю, что уже улыбаюсь. – Правда забил?

– Это произошло случайно.

Он улыбается в ответ, и мне кажется, будто я что-то выиграла.