летчиком, Дейли был пехотным офицером в рейнджерах, и некоторые сотрудники ОКСО отмечали со стороны их командира фаворитизм по отношению к рейнджерам и 160-му полку. Холл признавал широко распространенное в подразделениях специальных задач, в частности в «Дельте», мнение о том, что командующий был предвзят по отношению к ним, но добавлял, что это было неправильное представление со стороны операторов. «Он испытывал очень глубокое уважение [к операторам], — сказал Холл. — К сожалению, иногда он не очень хорошо умел это выражать, поскольку не владел этим языком, он не был одним из них».

Блейбер, один из самых ярых сторонников ввода эскадрона в Панджшер, продолжал поднимать мятеж против того, что он считал костностью Дейли и отсутствием у того воображения. И он не был в одиночестве. Пара других операторов, а также Фил и еще один или два сотрудника ЦРУ держали линии связи открытыми, работая с различных сторон, пытаясь вовлечь «Дельту» в борьбу. Сначала Блейбер звонил Филу по красным защищенным телефонам отряда, но после того, как в ОКСО запретили своим сотрудникам разговаривать со своими контактами в ЦРУ, минуя офицера связи Управления при штабе ОКСО, он был вынужден звонить Филу из-за пределов расположения «Дельты» по неотслеживаемой телефонной карте. [51] В конце концов оперативникам ЦРУ надоело ждать. «Им просто это надоело, — сообщил источник в «Дельте». — Их мнение стало следующим: “Забудь об этом, чувак, увидимся там”».

Между тем, в штабе ОКСО наблюдалось аналогичное разочарование Центральным командованием. Отношения между Дейли и Фрэнксом отличались сердечностью, чего нельзя было сказать об их сотрудниках. Необходимость начать войну в Афганистане застала СЕНТКОМ врасплох, и четырехзвездное командование изо всех сил пыталось реагировать. «Похоже, они не очень-то помогали нам и [являлись] почти помехой», — сообщил Холл. По его словам, это можно лишь частично списать на «высокомерие ОКСО», которое неправильно относится к военнослужащим СЕНТКОМ. «Я не уверен в том, что кто-то в Центральном командовании, кроме генерала Фрэнкса, думал, что это действительно, на самом деле очень серьезно… Мы думали, что генерал был в значительной степени увлечен [тем], что должно было произойти, но у вас, конечно, не было такой же уверенности со стороны его подчиненных».

На самом деле, некоторые в ОКСО все еще сомневались, что их призовут к действию, несмотря на масштабы нападений 11-го сентября и всю лихорадочную деятельность с тех пор. Как рассказывал Холл, воспоминания о том, как их «много-много раз заводили раньше», только для того, чтобы снова бросить, были слишком свежими и слишком сильными. По его словам, мнения по поводу того, будут ли они отправлены в бой, или нет, «вероятно, разделились поровну». «Если честно, многие из нас, стариков… действительно задавались вопросом, проявит ли страна волю сделать это…»

«Именно Шумейкер всегда говорил о “Феррари”, который стоит в гараже», — сообщил Холл, ссылаясь на комментарии бывшего командующего ОКСО в статье Ричарда Шульца о «затыках» Командования. «Большинство из нас выросло в такой среде, и мы решили, что “Феррари” по-прежнему будет простаивать за воротами». Но на этот раз скептики ошиблись. Ворота гаража открывались, и на «Феррари» собирались проехаться. И это будет очень долгая поездка.

9. Рискованные операции и пустые цели

Бескрайнее безлунное ночное небо поглотило монотонный гул турбовинтовых двигателей четырех затемненных «Боевых когтей», летевших высоко над пакистанской провинцией Белуджистан. Направляясь на север, около 11 часов вечера 19-го октября самолеты пересекли границу и вошли в воздушное пространство Афганистана, пролетев на низкой высоте над пустыней Регистан. На борту находилось 199 рейнджеров, имевших задачу захватить взлетно-посадочную полосу в пустыне и таким образом послать миру сообщение о том, что Соединенные Штаты смогли по своему желанию ввести войска в Афганистан. В течение нескольких дней Пентагон опубликует для средств массовой информации видеозапись операции, подготовленную подразделением психологических операций, но без добавления существенного контекста, — захват аэродрома обеспечивал другую операцию, разворачивавшуюся в то же самое время примерно в 100 милях к северо-востоку. Там «Чинуки» и «Черные ястребы» рассекали темноту, неся в себе эскадрон операторов «Дельты» плюс роту рейнджеров для основного ночного задания: внезапного нападения на жилой комплекс лидера талибов муллы Мохаммеда Омара в их родном городе Кандагаре, — операция, которая станет самой дальней десантно-штурмовой операцией в истории. После пяти разочаровывающих недель, этой ночью должна была начаться наземная война Вооруженных сил США в Афганистане, приоритет и инициатива в которой принадлежали Объединенному командованию специальных операций. [1]

На авиабазе МакДилл Томми Фрэнкс наблюдал, как по карте, выведенной на гигантский плазменный экран в Объединенном оперативном центре Центрального командования, медленно ползут тактические условные знаки, обозначающие самолеты MC-130. Из Масиры с новостями позвонил Делл Дейли: «Подлетное время к объектам девять минут». Несмотря на более ранние признаки того, что оба объекта пусты, «самые свежие разведывательные снимки показывали, что талибы располагали силы безопасности на объекте “Носорог”», — позже заявит Фрэнкс. (Один планировщик отметил, что на фотографиях были изображены «люди», но не обязательно «силы безопасности»; другие источники вообще не припомнили эти снимки, сделанные средствами видовой разведки). Теперь Фрэнкс связался с Дейли.

— Есть какая-нибудь активность на земле, Делл? — спросил он.

— Нет, сэр. Никаких проблем, никакой драмы, — спокойно ответил Дейли. [2]

Но в ОКСО не хотели рисковать. Беспилотный летательный аппарат «Хищник» уже уничтожил на объекте операции две бронированные машины. [3] Теперь, когда рейнджеры на борту «Когтей» напоследок регулировали и поправляли свое снаряжение, впереди них огненные оранжевые шары подчеркивали темноту засушливого плато. Управляемые системой глобального позиционирования, 2000-фунтовые бомбы, сброшенные бомбардировщиками-невидимками B-2, находили свои цели. Также свои цели выискивали кружащие вокруг ганшипы AC-130, обстреливая их огнем из своих 105-мм пушек. «Согласно первоначальным сообщениям, одиннадцать боевиков было убито, а девять были замечены убегающими», — говорится в официальном отчете. [4]

Боевой дух рейнджеров был очень высок. Элитные пехотинцы видели себя в качестве наконечника копья Соединенных Штатов, готовых отомстить за 11-е сентября. Последние десять дней они провели, сидя на необитаемом острове, и все больше разочаровывались от ожидания, пока командиры старались их сфокусировать на предстоящих задачах. Теперь, наконец, пришло время действовать. Всего несколько минут отделяли их от первого парашютного десанта рейнджеров с момента вторжения в Панаму в декабре 1989 года. На каждом самолете нервничающие солдаты вместе выкрикивали девиз рейнджеров, повторяли кодекс чести полка из двенадцати предложений, заканчивающийся вызывающим скандированием: «Рейнджеры ведут за собой!» [5] Затем, после почти четырех часов полета, когда самолет приблизился к цели, а выпускающие выкрикнули необходимые указания, они