в повседневном языке – вот, например, фраза «Саддам Хусейн травил газом собственный народ». Разве Хусейн летал на бомбардировщиках и сбрасывал химические бомбы на курдские деревни? В лучшем случае перед нами ленивый язык, а в худшем – дурная социология, способная обернуться дурной политикой, что неизбежно и случается, когда мы одержимы стремлением постичь мотивы одного-единственного правителя и не пытаемся понять устройство сети власти, в которую входит этот человек. Как показывает пример Нерона, император могущественной империи становится ничтожеством, едва распадается сеть власти.

В случае с Нероном власть правителя угасала поэтапно. Сначала восстания происходили в дальних провинциях, в Палестине, затем стали приближаться, вспыхнули в Галлии и Испании. Легионы в Германии пытались провозгласить императором своего командира, но тот отказался. Когда в Испании объявился еще один самозванец, преторианцы, личная охрана императора, перешли на его сторону. Нерон хотел было бежать в восточные провинции, но военачальники отказались подчиняться его приказам. Светоний рассказывает, что, когда император велел готовить к отплытию корабль, ему ответили: «Так ли уж горестна смерть?..»[55], откровенно намекая, что Нерону пора бы достойно уйти из жизни. Он вернулся во дворец только для того, чтобы проснуться среди ночи и понять, что его бросили все, включая слуг. В конце концов он смирился со своей участью, все-таки набрался смелости вонзить меч себе в горло и истек кровью.

Крах государства, когда центральная власть внезапно и катастрофически распадается, – достаточно частое явление в истории. Ярким и относительно недавним примером здесь может служить кубинская революция, ставшая свершившимся фактом 1 января 1959 года, когда диктатор Фульхенсио Батиста сбежал из страны, улетев на самолете в Доминиканскую Республику. Революционные силы вошли в Гавану без всякого сопротивления. Самый же свежий пример (по крайней мере, на момент написания книги) – это крах Исламской Республики Афганистан 15 августа 2021 года. Все высшие должностные лица, в том числе президент, предпочли улететь. Армия частично рассеялась, а частично перешла на сторону талибов. Полиция дезертировала, разгонять мародеров в Кабуле стало некому. Как и в ходе кубинской революции, эта зияющая дыра в средоточии власти немедленно заполнилась, когда войска талибов беспрепятственно вошли в Кабул.

Ирония этой истории заключается в том, что Ашраф Гани, последний президент Афганистана, начинал свою карьеру как ученый, специализировался на распаде государств и национальном строительстве. Вместе с Клэр Локхарт он даже написал в 2008 году книгу «Исправление несостоявшихся государств», которую мне довелось в свое время рецензировать для научного журнала «Нейчур». К сожалению, научный опыт не помог Гани «починить» Афганистан, зато он изрядно увеличил свое личное состояние, пока был в должности. Проблема государства, которым управлял Гани, состояла в следующем: это экстремальный пример клептократии – государства, которым управляют воры. В Афганистане государственная машина (в том виде, в каком она там существовала) действовала лишь благодаря международной помощи, большая часть которой оседала в карманах коррумпированных государственных чиновников и их приспешников. Вообще клептократии встречаются довольно редко в силу своей чрезвычайной хрупкости. Многие понимали, что режим Гани обречен: ЦРУ считало, что Кабул падет через несколько месяцев после вывода американских войск. Но та скорость, с которой эта клептократия развалилась, изумила американских лидеров; на следующий день после краха государства президент Джо Байден заявил, что «все произошло быстрее, чем мы ожидали»177178.

«Момент Нерона», внезапный распад государства, с которым наяву столкнулись Батиста и Гани, известен с тех самых пор, как первые государства появились на нашей планете около пяти тысяч лет назад. Он неизменно воспроизводится снова и снова. Будет ошибкой полагать, что зрелые демократии Северной Америки и Западной Европы к нему полностью невосприимчивы.

Сталин как «сетевик»

Сравним участь Нерона с судьбой Иосифа Сталина – возможно, самого успешного диктатора двадцатого века. Сталин пришел к власти, а затем правил, аккуратно расставляя на ключевые посты людей, преданных ему лично. Затем, для наблюдения за первой группой, был сформирован еще один слой лоялистов. Позднее он периодически репрессировал ключевых подчиненных и заменял тех честолюбивыми подчиненными. Когда Сталин вступил в партию большевиков, Россия страдала от огромного перепроизводства элиты, этой основной причины русских революций 1905 и 1917 годов 179. К 1941 году, когда Советский Союз вступил во Вторую мировую войну, Сталин успел решить эту задачу, безжалостно истребляя элитные «излишки». Фактически он создал конвейер амбициозных претендентов на элиту: люди старательно продвигались по служебной лестнице, а затем их казнили или отправляли в трудовые лагеря.

Этот тщательно выверенный баланс Сталин довел до подлинного совершенства. Причем дело не сводилось исключительно к страху и корысти: еще Сталин охотно прибегал к «большим идеям», чтобы воодушевить своих последователей, – вспомним хотя бы знаменитый лозунг о «построении социализма в отдельно взятой стране»[56]. На самом деле за этими словами скрывалось возрождение Российской империи как великой державы под видом Советского Союза. Сталин также выказал себя эффективным менеджером, лично руководил успешной индустриализацией СССР в 1930-х годах. Без этой промышленной базы Советский Союз проиграл бы Вторую мировую войну, как царская Россия проиграла Первую. Как человек Сталин выделялся скромностью и неприхотливостью. В отличие от других диктаторов, он не рядился в роскошные одежды и чурался женских ласк. Он не пытался – как тут не вспомнить Мубарака и бесчисленное множество других диктаторов – основать династию и передать власть своему сыну Василию. Когда его старший сын Яков попал в плен к немцам, Сталин отказался того обменивать, и Яков умер в немецком лагере для военнопленных. Все подчинялось нуждам государства, в том числе личные интересы правителя.

Сталин правил Советским Союзом тридцать лет, привел страну к победе во Второй мировой войне и к статусу сверхдержавы. Когда он умер в 1953 году, скорбь была поистине всенародной. Сталин добился всего перечисленного потому, что, в отличие от Нерона, мастерски выстраивал и поддерживал систему власти, в центре которой сам находился. Огромная власть в его случае проистекала из влияния правителя на элиту и на простых людей. Но еще важнее то обстоятельство, что на его стороне были структурные силы. Недавнее исследование группы экономистов показало, что, несмотря на жестокость сталинской индустриализации, жизнь простых людей действительно улучшалась в 1930-е годы, при всей тяжести последствий (миллионы смертей от голода, вызванного массовой коллективизацией сельского хозяйства). После катастрофы Второй мировой войны жизнь опять-таки начала налаживаться. Я рос в Советском Союзе в 1960-х и 1970-х годах и видел это воочию. Моя семья переехала из однокомнатной квартиры (не «односпальной», а однокомнатной!) в двухкомнатную, а потом в трехкомнатную. Мы, конечно, все еще были бедны по сравнению с американцами, но благосостояние неуклонно возрастало. Обнищание масс сокращалось, а о перепроизводстве элиты позаботились заблаговременно, в