конкретного, – вымученно улыбнулась Рина. – Так… дурные предчувствия.

– Рина!

– Пойдем, Артемий. – Она потянула его к корпусу.

– Рина, чего ты боишься? – Он не дал себя сдвинуть.

– Ничего конкретного, – повторила она. – У меня много недоброжелателей, я к этому привыкла.

– Каких недоброжелателей?

– Арте-емий… – улыбнулась она, как будто он сказал что-то запредельно глупое. – Я успешная женщина. Мне завидуют и меня не любят.

Она медленно пошла по дорожке. Артемию пришлось ее догнать.

Теперь вместо елок к дорожке прижимались молодые березки. Листики на них едва проклюнулись, весна за городом всегда запаздывает.

– Я иногда бываю резкой, это обижает. Я терпеть не могу бездельников. Я много требую и от себя, и от других. Но если для меня много работать норма, другим это не всегда нравится.

– Рина, чего ты боишься? – Артемий не дал ей идти дальше. – Рина, скажи! Ты кого-то подозреваешь?

– Конкретно никого. Если бы у меня были обоснованные подозрения, я бы давно пошла в полицию. Каждый должен заниматься своим делом. А я сыскному делу не обучалась.

Она попыталась обойти Артемия, но он не позволил.

– Я хочу знать, кого ты подозреваешь!

Девочка на самокате проехала назад. Бабушка от нее отстала, ее на дорожке видно не было.

– Я же сказала, никого конкретно! – Рина недовольно поморщилась. – Перестань, Артемий! Не разыгрывай из себя детектива, это выглядит по-детски. Ты тоже не обучался сыскному делу.

За березами показалась бабушка. Рина медленно пошла дальше.

– Скорее всего, у меня просто стресс. Отсюда необоснованные страхи. Не обращай внимания. – Она виновато улыбнулась Артемию. – И старайся на меня не обижаться. Я знаю, у меня плохой характер.

– У тебя нормальный характер, – проворчал Артемий.

– Мама утверждает, что мне не хватает мягкости.

– Для меня мягкости хватает.

Убийство редким лекарственным препаратом – вещь специфическая. Интуиция Артемию подсказывала, что какая-то связь между давним отравлением и недавним очень вероятна.

Сначала нужно до конца прояснить все с Галой и ее Николаем, решил Артемий. А потом попытаться узнать что-то про Рининых коллег.

Как он будет собирать сведения о коллегах, он не представлял, а насчет Галы и Николая поговорить было с кем. С блогером, освещавшим теракт в Новинске? Нужно узнать у него, не мелькал ли Николай среди тех, кто был в курсе смерти профессора. Если не мелькал, фермера можно из подозреваемых окончательно исключить и пожелать Гале впредь своего достойного мужа не обманывать.

Уехать можно было позже, но Рина заторопилась, и Артемий высадил ее у подъезда, когда было еще светло.

Растущая рядом с домом сирень распустилась. В старом дворе стоял запах весны и детства.

– Приезжай завтра. – Артемий вытащил Ринину сумку из багажника.

– Завтра вряд ли. – Рина взяла у него сумку.

Она думала о чем-то своем.

– А послезавтра?

– Посмотрим. – Мягко улыбнувшись, она быстро вошла в подъезд.

Заходить к родителям он не стал. На полпути к своему дому прижался к тротуару и достал телефон.

– Познакомь меня со своим блогером, – попросил он Ладу. – Я хочу с ним поговорить.

– Хорошо, – слабо удивилась Лада.

– Только не затягивай, ладно?

Артемий попрощался и бросил телефон на соседнее сиденье.

Когда он доехал, заметно стемнело. В его дворе сирени не было, цвела одинокая старая вишня. Она ничем не пахла.

3 мая, суббота

– У тебя звонит телефон! – крикнул Егор из кухни.

Звонок Лада и сама услышала. Ориентируясь на звук, поискала телефон, увидела его на диване. Номер на экране высветился незнакомый.

– Это Вика Аронова, – робко представилась трубка. – Можешь разговаривать?

– Могу. – Лада села на диван, откинулась на спинку и вытянула ноги.

– Тетя Оля умерла. – Голос у Вики дрожал. – Я вчера у нее была…

– Умерла?! – перебив Вику, ахнула Лада. – Но… она была не очень старая…

– Ей семьдесят три года. Я вчера у нее была, она хотела, чтобы ты к ней приехала. Одна приехала, без своего парня. Просила, чтобы я тебе позвонила. Я видела, что ее что-то мучает. Лада, что у вас за дела были с тетей Олей?

В трубке раздался грохот.

– Поливальная техника идет, плохо слышно! – перекричала грохот Вика. – Я сейчас найду какую-нибудь кафешку, перезвоню, хорошо?

– Подожди! – Лада вскочила. – Хочешь, я приеду? Ты около дома тети, да? Мне ехать всего минут двадцать.

Вика не возражала. Ей было все равно.

– Вика, – сжимая умолкнувший телефон, объяснила Лада подошедшему Егору. – Умерла Ольга Васильевна.

Листья на растущей за окном березе увеличивались с каждым днем. Соседнего дома было уже почти не видно.

Там, за березой, шла иная жизнь, суетились чужие люди. Береза прятала их от постороннего мира.

После звонка показалось, что больше не прячет.

– Я сейчас к ней подъеду. Одна!

Егор неуверенно кивнул, согласился. Ошарашенной горем Вике вряд ли захочется видеть кого-то чужого.

Лада ехала чуть дольше, чем предполагала. Еще несколько минут искала кафе-пекарню, в котором Вика ее ждала.

Вика сидела за столиком, пила сок и плакала.

Она сильно изменилась за те год-два, что Лада ее не видела. У нее заострились черты лица, поблекли волосы, и вместо ласковой блондинки с голубыми глазами за столиком сидела женщина неопределенного возраста.

Ладе пришлось сделать над собой усилие, чтобы не посмотреть на старую знакомую со страхом и жалостью.

– Что случилось? – сев напротив, спросила Лада. – Отчего Ольга Васильевна умерла?

– Вскрытия еще не было. – Вика дотронулась до стакана с соком, но пить не стала. – Я вчера вечером у нее была, пообещала тебе дозвониться. Все было нормально. Сиделка уже ушла, мы пили чай, разговаривали. А сегодня утром сиделка позвонила, сказала, что тетя Оля лежит в постели мертвая. Там сейчас родители, полиция, скорая… Я ушла, там без меня целая толпа. Зачем она тебя звала, Лада?

– Не знаю. – Лада покачала головой. – Правда не знаю. Егор, парень, с которым мы приходили, был когда-то знаком с профессором Козинцевым и знал, что с ним случилось. Ну, ты понимаешь… Стас пытался с Егором перед смертью связаться. Егор считает, что это именно из-за смерти профессора.

– Но там же все ясно! – удивилась Вика.

Она начинала приходить в себя, перестала напоминать тетку. Наверное, первый шок у нее прошел.

– Дядя Володя оставил записку. Та написана его рукой. Он признался, что отомстил убийце Маши и уходит из жизни добровольно. – Вика опять тронула сок и опять не стала его пить. – Знаешь, у нас в семье никогда об этом не вспоминали. И тетя Оля описала все в книге осторожно, без подробностей.

– Егор считает, что Стас знал, – настаивала Лада. – Он хотел встретиться с Егором перед смертью, и Егор уверен, что речь могла идти о