было крайне неуютно в замкнутых пространствах. Да, спускаться в катакомбы доводилось и раньше, и не только в Москве. Но перебороть в себе стойкую неприязнь к сжимающимся вокруг стенам всё же не мог. В такие моменты ему хотелось быть таким же невысоким и жилистым, как Дорофеев. Казалось, что вокруг некрупных людей любые помещения просторнее.

Надел футболку и джинсы на подтяжках, тонкий свитер сверху. Поехал в ботинках с высокой шнуровкой. Также в багаже фонари, фляга воды, бутылки горючей смеси – другое оружие вряд ли пригодится. Пара полезных в хозяйстве железяк. Зажигалку заправил и проверил.

«Там темно, тесно. И крысы!» – стучало в голове, и по спине бежали холодные мурашки.

Припарковался, но уже минут десять ждал, заставляя себя выйти из машины. К парковке подошёл Вадим, помахал рукой издалека. Полянский медленно выдохнул. Он достал свой рюкзак из багажника, подошёл к Дорофееву и заметил Сергея, который чуть сгорбившись шагал к ним по зелёной аллее. Обменялись рукопожатием. Проверили фонари.

Прошли до неприметного сарая на задворках парка. Вадим, коротко и опасливо оглядевшись, с третьей попытки подобрал ключ с объёмной звякающей связки. Железная дверь в ржавых потёках в местах облетевшей краски со скрипом открылась. С петель посыпалась пыль из прошлогодних листьев.

Внутри тёмная комнатка ещё одна дверь. За ней площадка, с которой начиналась узкая лестница. Двери за собой прикрыли. Впереди шёл диггер, следом спускался Кравченко. Тимофей шагал последним, осторожно подсвечивая крошащиеся ступеньки. Пытался посчитать пролёты по пути, чтобы прикинуть глубину. Кажется, всё-таки сбился, но этажей семь или девять вниз точно получилось.

Лестница закончилась узким помещением, на бетонных стенах ещё видны остатки старой краски. Толстенная дверь с заржавленными засовами и намертво застывшими петлями раскрыта настежь. За ней виден бесконечный коридор, по нему тянутся трубы и полу-истлевшие провода. Поразительно, но есть свет. Примерно каждые метров пятнадцать-двадцать – дежурные лампы. Их свет мигал время от времени, некоторые светильники разбиты, там теней больше. Подвальный пронизывающий холод. Ни звуков, ни живых запахов. Только каменная тишина.

Тимофей оглянулся на копа, тот пытался подключить интернет на смартфоне.

– Даже не пытайся, сюда ни одна сеть не добьёт, – хмыкнул он.

– Вот, на небольшом расстоянии не потеряемся, – Вадим достал из рюкзака и стал включать рации.

– Мы что, не вместе пойдём? – насторожился Полянский.

– Ну, вдруг разделимся нечаянно. Без связи никак нельзя, – пожал плечами диггер, потом развернул и подал им листы бумаги. – Вот, это не то, чтоб карта, но примерный план, чтоб сориентироваться. Кто из наших ходит, каждый раз составляют, чтоб информацию передавать. На всякий случай. Я там фломастером маршрут отметил.

Тимофей повернул распечатку к лампе.

– И что мы ищем?

– Если верить данным вашего высокопоставленного заказчика, то его отряды разведывали именно этот сектор. Значит, где-то тут должен быть рассадник этой заразы.

– Но я что-то ни одной крысы не вижу, – огляделся Кравченко.

– Ты думал, их тут везде по колено? Это твари очень умные, а если ими ещё и кто-то управляет...

– Крысолов! – воскликнул Вадим.

– Какой ещё Крысолов? – прищурился коп.

– Один из моих экскурсоводов видел его в туннеле. Но это на северо-восток в сторону. Страху натерпелся, аж развязал!

– Понял? – усмехнулся Тимофей. – Услышишь флейту, тикай быстро!

– Ладно стебаться-то! – глянул на него Сергей исподлобья.

– Как говорится, в каждой шутке...

Пахло плесенью, как в погребе. Звук шагов отскакивал от пустых стен, гулко стуча как мяч. Тимофей на ходу разглядывал план, и когда дошли до развилки, согласился на предложение диггера:

«Давайте, вы туда, Тимофей Дмитриевич? А мы – сюда!».

Полянский видел, Вадим нервничает, но брутальная фигура копа явно вселяет в него уверенность. На всякий случай, отдал им две стекляшки горючего. Когда остался один, проскочила малодушная мысль:

«А, может, ну его всё к такой-то матери...!».

Но мгновенно собрался и двинулся на поиски призрачного входа в ещё более неизведанное подземелье. Лампа мигнула. Под ногами едва дрогнул пол, ветка метро где-то недалеко.

Сначала подумал, что показалось. Замер и затаил дыхание. Писк. Пронзительный крысиный писк. Будто кто-то царапал вилкой по тарелке. И снова тихо. В тени под трубами движение. Так и есть! Крыса. Довольно крупная. Но одна. Посмотрела на человека, и не спеша двинулась прочь, время от времени останавливаясь и подозрительно оглядываясь. Полянский проводил её внимательным взглядом.

«Так ты разведчик, вредитель! И куда доносить побежишь?».

Стараясь не делать резких движений, пошёл за зверьком. Из коридора по соседству выскользнули ещё две крысы, тройка бодро перебирала лапками, тихо царапая коготками и путаясь лысыми хвостами. Животные нырнули под запертую дверь, просочились, будто капли ртути. Удивительные создания.

Подсветил фонарём. В полутьме дверное полотно почти сливалось с крашеной стеной. Видимо, дверь не открывали с момента строительства туннелей, запылившиеся электрические кабели протянуты поверх неё на уровне груди. Тимофей достал из рюкзака короткий ломик-фомку и осторожно постучал по фанерной перегородке. Судя по глухому звуку, там есть пустота. Подцепить бы, вывернуть замок. Выбить внутрь, вынести дверь было бы проще и быстрее. Но в узком коридоре и разогнаться неоткуда, и пачкаться и путаться в проводах не хотелось. Да и вдруг там вообще лестница, навернёшься с разбега.

Щепки и чешуйки старой краски осыпались на цементный пол. Дверь поддалась. Наклонившись, он прошёл под кабелями. В этот же момент в коридоре со звонким дребезгом разбился светильник. Тимофей крепко зажмурился. В большой низкой комнате или зале иначе пахло, и было теплее. Он приподнял руку, включил фонарь и... перестал дышать.

Свет отражался в тысячах тысяч крохотных блестящих глазок. Это было похоже на чёрный бисер, густо рассыпанный по пушистому ковру с длинным ворсом. Крысиное море лишь слегка колыхалось. Животные то привставали на задние лапы, то снова садились на пол, водя носами по воздуху.

Волны шерстяной массы начинались в метре от его ботинок. И тянулись бесконечной трясиной в темноту. Тимофей проглотил ком в горле и стал очень медленно отступать в коридор. Фонарь предательски дрогнул.

«Даже если я побегу, эта орда меня разметает на молекулы. Надо выбраться в коридор. Огонь задержит их хотя бы на время!».

Полянский почти вышел из комнаты, плавно поднырнув под канатами пыльных кабелей. Ближайшая лампа на стене теперь метрах в пятидесяти, Тимофей осторожно перекатил круг света от фонаря вправо и влево, убедился, что коридор пуст. Свободной рукой нужно было дотянуться до бутыли со смесью в рюкзаке, умудриться достать,