замолчали, каждый обдумывая имеющиеся у нас варианты.

Лукьян пошел к Евжене и помог ей подняться, а после — неловко доковылять обратно к нам.

Надежда все это время безмолвно маячила за спиной Платона.

Мне хотелось спросить ее, как она, но что-то подсказывало, что лучше этого не делать.

Я снова присмотрелась к Платону.

Лучше ему не стало.

— Платон, — позвала я.

Он бросил на меня недовольный взгляд.

— Я не пойду на станцию, — процедил он.

— О, это и не понадобится, — с железобетонной уверенностью заявил Лукьян.

— Рад, что хоть кто-то это понимает.

Лукьян улыбнулся уже знакомой мне фальшивой улыбкой, которая никогда не сулила ничего хорошего, и только тогда я заметила, что наша расстановка заметно изменилась. Лукьян стоял возле меня, а вот Платон, Надежда и Евжена — на противоположной стороне некой воображаемой линии, если бы кому-нибудь пришло в голову провести ее от одной стороны тропы к другой.

— У нас нет столько времени в запасе, — сказал Лукьян, протягивая руку к одной из парящих вдоль тропы свечей, толку от которых практически не было, их огонь был таким тусклым, что едва позволял разглядеть смутные очертания деревьев вокруг. — И я правда никогда не видел смысла в спорах. Я имею в виду, — он выплел пальцами какую-то вязь, заставляя огонек свечи прыгнуть в нее, со стороны это походило на совсем маленький ловец снов, крохотный кружок с паутинкой и бусиной-огоньком в центре, — зачем спорить, если можно просто сделать по-своему.

В глазах Платона мелькнуло понимание.

— Ты не посмеешь!

Но было уже поздно.

Лукьян швырнул светящийся круг вперед, и тот вспыхнул, едва коснувшись земли. Водопад искр обрушился на Надежду, Евжену и Платона, опаляя их одежду.

Их браслеты засветились, и они исчезли в воронках телепорта с глухими хлопками.

Лукьян отряхнул руки, похлопав ладонями по штанам.

Он посмотрел на меня с весельем кота удавившего мышь, его глаза задорно сверкнули.

— Ну разве я не молодец?

Глава 18

В моем воображении — стоило нам только шагнуть за пределы тропы, нам бы пришлось отбиваться от каких-нибудь тварей, да и вообще жизнь наша бы резко стала ужасной. И довольно короткой. Мы с Лукьяном бы умерли в один день, и это был бы самый провальный романтический поворот в истории, потому что никакой романтикой тут и не пахло.

В реальности же произошло целое ничего.

Было темно, сыро и стремно, но не сверх этого.

Я никак не могла определиться, чувствую я облегчение от того, что все не так уж и плохо, или разочарование из-за того же самого. Что, как я всегда полагала, было мне не свойственно, я никогда не гналась за адреналином, не была фанаткой ужастиков или крутых аттракционов, вынуждающих выворачивать содержимое желудка сразу после поездки.

Я всю жизнь была занудой.

— О чем ты только думал? — набросилась я на Лукьяна.

— О том, что, если Платон хлопнется в обморок, я не собираюсь тащить на себе бессознательное тело, — предельно честно ответил он. — Я не дотащу, у меня не настолько внушительные и сильные легкие, не такие крепкие мышцы, я слабый и жалкий парень. Мне остается надеяться только на то, что в случае опасности меня защитишь ты.

— Я?

— Ты видишь здесь еще кого-то с боевой способностью? Пожалуйста, не дай мне умереть.

Я уставилась на его веселое лицо в немом шоке.

— Я не об этом! Что, если бы кто-нибудь пострадал?

— Они бы не пострадали. Это было элементарное заклинание. Из серии «больше визга, чем вреда».

— У Орлова нахватался?

Мне в голову приходил только один любитель пиротехники во всех ее проявлениях. Насколько я знала, Демьян Орлов невероятно бесил своими огневыми фокусами даже Гордея Змеева, считавшего, что это какая-то дешевая пародия на него самого, так что я бы не удивилась, если бы Лукьян посчитал забавной идею позаимствовать у того парочку трюков.

— Почему именно у него? Я и сам знаю много световых заклинаний, — одно из них освещало нам дорогу прямо сейчас, плывя чуть впереди в форме крохотной стрекозы. — У меня, — он запнулся всего на мгновение и неопределенно повел плечом, словно не знал как объянить, — была очень темная комната в детстве.

— Если тебе были нужны световые заклинания, то это уже не комната, а какой-то подвал.

— Может и так. И потом, — он перевел тему, и это не укрылось от меня, заставляя неприятное чувство тревоги ворочаться в животе. Мне казалось, что я постоянно упускаю что-то, маячившее у самого моего носа. — Ты видела, как быстро сработали браслеты? Кстати, — он прищелкнул пальцами и протянул мне ладонь, — давай сюда.

— Что тебе дать? — нахмурилась я.

Лукьян хохотнул.

— А сама как думаешь? Снимай браслет.

Мои щеки покраснели против воли, и я радовалась только тому, что при имевшемся у нас невнятном освещении это не должно было сильно бросаться в глаза. Это было невероятно глупо, но, когда симпатичный парень, а я не могла отрицать, что Лукьян был симпатичным, пусть даже его притворное дружелюбие и было отталкивающим, так вот когда симпатичный парень говорит что-то, что начинается на «снимай», ну, это — ужасно неловко.

Впрочем — я явно надумывала лишнего. Словно подавая пример Лукьян немедленно стянул свой браслет, замахнулся и швырнул его куда-то в кусты.

— Ты с ума сошел? — вытаращилась я.

— Дафна, давай, — устало протянул он. — Шевели мозгами. Мы хотим сунуться за Иларионом, так?

— Так.

— Там опасно, так?

— Так.

— А если нам грозит опасность, то что происходит?

— Браслеты телепортируют нас в академию, — уныло кивнула я.

— И смысл тогда того, что мы сейчас делаем? Мы до него даже не доберемся.

Возразить мне на это было нечего.

Я довольно живо представляла себе, как мы находим Илариона в крайне плачевном состоянии, и в самый ответственный момент, когда мы по-хорошему вот-вот должны спасти его, нас затягивает в воронку телепорта и выплевывает прямо под ноги ректору Змееву, который вот уж точно будет рад тому, что цесаревич по-прежнему где-то там. С другой стороны, если бы в момент телепортации нам удалось ухватить еще и Илариона — это был бы отличный вариант.

Однако в то же время не было никакой гарантии, что заклинание телепортации в этом случае сработает как надо.

К тому же мне хотелось верить, что к тому моменту, как нам придется столкнуться со всеми этими возможностями, прибудет помощь.

Так что возможно, это и была худшая идея на свете, но в конечном счете я повторила отчаянный бросок браслета за Лукьяном.

Я уверена, вы все сейчас подумали