Пандора сосредоточенно кивнула, еще раз повторила порядок передвижения, напомнила жест возврата, после чего покопалась в рюкзаке и вытащила банку с несколькими очень жирными мухами – размером с откормленного шмеля каждая, но не такими пушистыми. Аккуратно отвинтив крышку, засунула руку внутрь – и насекомые моментально забились по углам. Отловив первого, посадила себе на лоб. Немного подумав, существо расправило крылья и принялось нарезать вокруг нее круги.

– Это страхожоры. Сами от вас не отцепятся, дрессированные, я потом сниму. Ну, кто следующий?

Первым предсказуемо подлетел Ганбата и, получив свою муху, довольно отошел в сторонку. Последней не менее предсказуемо стала Гена, с подозрением следящая, как страхожор летает вокруг ее головы.

«Ничего, – подумала Катя. – Это кажется странным, только пока лично не столкнешься с альтернативой».

Енот от жука отказался, хоть Дора и настаивала. Вздохнув, убрала банку обратно, поправила на спине рюкзак и наигранно бодро спросила:

– Готовы?

Нестройный хор был ей ответом, даже Потапова и та кивнула. Снова взялись за руки. А вот тут тряхнуло уже сильнее. Темнота – и внезапно яркий, режущий глаза свет. Несмотря на умные сенсоры и прочую напиханную в шлем белиберду, на микросекунду Катя почти ослепла: настолько сильно полыхнул Генин страхожор. Остальных из-за него Красношапко почти не видела и, не придумав ничего лучше, крепко взяла медведицу за руку. Свечение пару раз мигнуло и заметно снизило интенсивность.

– Не против, если так и пойдем? – спросила Катя.

Гена согласилась, с опаской косясь по сторонам. Ну да, она ее понимала – сама многое бы отдала, чтобы во время визитов сюда ее держали за руку.

Прежде всего в глаза бросалась темнота. Даже не так – темнота затекала. Страхожоры работали с разной интенсивностью, самый яркий принадлежал медведице, а Ганбатин, напротив, вообще не светил, словно не нашел себе корма, но внутри местной тьмы их свет особой погоды не делал, напротив, изредка будто проседал под ее напором. Деревья, явно не слышавшие о присущих им направлениях роста, периодически качались на ветру – но ветра не наблюдалось. Травы тоже, лишь земля и торчавшие из нее корни. Несколько светлых стволов неподалеку очень смахивали на березки, вот только их узоры на коре не напоминали глаза – были ими и щурились на путников. Сбоку ухало, сзади стонало. Кажется, Дора и вправду подобрала максимально безопасное место для приземления.

– Встали друг за другом. Я впереди, остальные… – Тут она увидела взявшихся за руки Гену с Катей. – О, это мысль. Ирина, Ганбата, тоже идите вместе. Напоминаю – ничего не трогаем, не отстаем, если что – возвращаемся жестом. Пошли!

Она развернулась и уверенным шагом двинулась вперед, за ней – вампиреныш с библиотекарем и медведица с Катей как замыкающие. Красношапко немного беспокоилась, не нападет ли кто с Гениной, неприкрытой, стороны, но страхожор медведицы явно не позволил бы неизвестному сделать подобное незаметно: горел столь ярко, что от него пару раз попятились даже деревья. Лес был скорее не рад их визиту, хищно тянулся корнями и ветвями, но приблизиться опасался. Перед Пандорой же и вовсе расступался, старательно делая вид, будто это лишь ненарочное совпадение. Потапова молча таращилась во все глаза и лишь крепче сжимала Катину руку. Опять же, понять можно: разбегающиеся деревья, пытающиеся при этом сохранить лицо, – зрелище редкое и сложно описуемое для тех, кто не наблюдал подобное лично.

– Мы реально в Лесу? – хрипло спросила Гена ни у кого конкретного и у всей вселенной разом.

– Ну это вряд ли, – откликнулась Дора, по-хозяйски перемахивая через очередной валун. – Все знают, по своей воле в Лес попасть нельзя.

– Это ты так прикалываешься? – попыталась наехать медведица, но усилившийся свет страхожора выдавал ее истинные чувства.

– Не, это я так намекаю, – пояснила, не оглядываясь, Добротворская. – Абсолютно очевидно, к примеру, что человеку и сказу нельзя завести ребенка, да и по Лесу тоже гулять нельзя. Но ты уже, наверное, догадалась: иногда общепринятое мнение – только мнение, не более. Что не делает его менее общепринятым, к сожалению.

– А, поняла, – внезапно вполне адекватно отозвалась Гена и вмиг севшим голосом продолжила: – Там впереди…

Катя прищурилась – видимо, у медведей и зрение было получше – и тоже заметила среди деревьев какое-то строение. Пандора поспешила их успокоить:

– Да-да, все по плану, мы туда и идем. Еще минуту-две потерпите.

До этого момента Красношапко полагала, будто понимает происходящее, но это ощущение таяло буквально с каждым шагом: Лес расступался перед Дорой, открывая их группке небольшую двухэтажную башенку, обнесенную частоколом с воткнутыми тут и там черепами чего-то зверино-рогатого. Откуда в Лесу явно человеческая постройка? Тут не выдержала уже Ирина:

– Если честно, я грешным делом думала, что ты меня на землю посадишь и скажешь: «Пиши!»

– А так можно было? – невинно поинтересовалась Добротворская. – Возьму на заметку.

Они дошли до забора, ближайший череп лязгнул зубами и повернулся в их сторону, осветив пришедших ярким зеленым пламенем из глазниц. Пандора сделала книксен, свет погас, а поначалу незаметная дверца в заборе – распахнулась. Судя по количеству довольно крупных костей вокруг, проверку проходили не все.

– Это что еще такое? – спросила наконец Катя, очутившись в маленьком дворике.

– Башня Шогуна, – ничего не прояснила Дора.

– Правильно – сегуна, – тут же подсказал ей Ганбата.

– Это мы с тобой недавно узнали благодаря Александру Витольдовичу, – кивнула девочка, рассматривая частокол. – А вот в тысяча девятьсот девяносто восьмом году это строение официально называлось «Башня Шогуна».

На осознание ушло несколько минут, и ребята не только успели войти в двухэтажное строение, но и даже немного обжиться на нижнем, закрытом ярусе (верхний по сути представлял собой наблюдательную площадку), когда Катя чуть ли не в голос завопила:

– Лего? Лего ваше несчастное? Совсем с катушек слетели?

Остальные замерли, кто где стоял. Ира – над письменным столом, Ганбата – распластавшись на ковре, Гена и енот – выкладывая на расстеленную на полу скатерть бутерброды, и только Дора легко пожала плечами, пытливо разглядывая окружающую обстановку:

– Мальчик хотел домик в лесу, а его отец – порадовать мальчика. Как видишь, нам тоже пригодилось.

– Королева б вас убила… – покачала головой Красношапко. – Домик. В Лесу. Серьезно?

– Наш общий знакомый, – продолжила Пандора отстраненным голосом, изучая при этом пространство под креслом в углу, – решил, что другому общему знакомому очень может понадобиться база вдали от чужих глаз и в безопасном месте. Правда, кое-кто немного тормоз и до сих пор даже коробку не открыл, но нашим планам это только на пользу.

Катя представила себе дальнейшее развитие событий.

– То есть стоит бедняге…

– Не-не-не, мы ж ему смерти от инфаркта не хотим. Возьмет в руки детальку – поймет, как набором пользоваться, вот и всё. Никаких принудительных телепортаций.

– И ты притащила меня работать над романом в домик из лего? – вытаращилась на Пандору Ирина.

– Это там он – из лего, – махнула рукой девочка в никуда. – А тут вполне нормальный, прочный, не волнуйся. Ребят, мы здесь до вечера, удобства – вон за той дверцей, – она показала в угол напротив окна. – Из комнаты не выходим, на второй этаж не поднимаемся, в окнах не торчим. В общем, стараемся, чтоб нас никто не заметил. Понятно?

Все кивнули, и даже Генин страхожор вел себя вполне тихо, лишь немного светя во время оборотов вокруг девушки. Ганбата моментально уткнулся в телефон, напялив наушники. Медведица, с отвращением на него посмотрев, принялась буравить взглядом стену. Пандора так и продолжала изучать обстановку домика – неужто впервые тут? Енот, разложив бутерброды, совершенно ненавязчиво присеменил к самой Кате и как бы невзначай плюхнулся у ее ног пузом кверху. Та внимательно на него посмотрела и, перешагнув, подошла к Доре.

– Эта-то понятно, – кивнула Красношапко на библиотекаря. – А мы тут просто куковать будем?

– Ага, – улыбнулась подруга.

– Надеешься, наскучит и сами передумаем с вами ходить?

– Ага, – улыбка стала шире.

Катя вздохнула:

– Вот и поди пойми, когда ты что-то не учла, а когда наоборот…

Продолжить у нее не получилось, поскольку ровно в этот момент в домике взвился вихрь, а комнату залило ярким светом. Девушка прикрыла глаза рукой – и почувствовала, как ее тянут за штанину. Присела. Ветер был не сильный, но ощутимый: Дориными косами, положим, никого не хлестало, но вот волосы на голове разметало нещадно. На плечи мягко надавили – сиди. Катя подчинилась и скоро почувствовала рядом другое плечо, разлепила глаза – Гена. Еще немного спустя стало чуть темнее, и, прищурившись, Красношапко поняла почему: из пары стульев, кресла, ковров и скатерти Пандора с Ганбатой