нахмурилась библиотекарь. – Я тут почитала пару интригующих заметок, спасибо неиссякающей щедрости Альмы Диановны на благо архивов, и во всех один и тот же сценарий: Искра чует приход Феникс, готовится дать отпор, но появляешься мудрый и всезнающий ты и вместо битвы предлагаешь бежать. Где человек и где Древний? Силы-то не равны. Они соглашаются, но проходит месяц, два, ну хорошо, год – и угадай, кто становится золой. Хоть один из сбежавших с тобой своей смертью умер?

Ответом ей была тишина.

– То-то и оно. Твой план означает очень короткую жизнь в страхе. Я так не хочу.

– А чего ты хочешь? – возмутился незнакомец. – Ты – человечек, слабый и беззащитный. Собрать армию верных последователей – твой максимум.

– Ага, чтоб она их всех спалила? – выгнула бровь Ирина. – Нет, спасибо. У меня есть идея, и я хочу попытаться сразиться за свою жизнь, а не в страхе гадать, когда же та оборвется.

– Твой огонь никак не может воздействовать на физический мир!

– А ему и не надо! – парировала библиотекарь.

Теперь бровь выгнул уже гость:

– Да что ты говоришь. И как же, позволь узнать, в таком случае собралась бросить ей вызов?

– А вот этого я тебе не расскажу, – сухо отрезала Ира. – Сразу начнешь отговаривать, искать слабые места этой затеи, и в итоге в самый ответственный момент старый добрый страх не даст мне и шагу ступить, и я проиграю. Нет уж. В моей ситуации большая часть успеха зависит от веры в то, что я делаю. Поэтому – нет. Я расскажу тебе все, если смогу ее победить.

– Ты не сказала «когда».

В помещении становилось холоднее, и в какой-то момент стоявшая неподалеку от незнакомца Дора закуталась в скатерть и дала Кате сигнал рукой – и та тут же приобняла Гену, шепнув на ухо:

– Замерзла? Давай греться.

Библиотекарю, похоже, на мороз было плевать. И кажется, ей реально угрожало страшное. Но почему она не соглашается? Разве, когда за тебя решают, не проще? И почему Пандора, притащившая к ним этого мужика, не вмешивается?

– Я не сказала «когда», ты прав, – ответила наконец Ирина, – потому что не люблю врать. Понятия не имею, сработает ли – никто не пробовал. Но это моя жизнь, а Наруто учил никогда не сдаваться.

На этих словах лицо Пандоры резко вытянулось, но стоявший к ней спиной гость перемену не заметил.

– Не слышал о нем ранее, – нахмурился мужчина, и медведица выдохнула: ну, хоть не она одна такая.

– Про Усаги Цукино наверняка тоже. И матушку Ветровоск. Ну или Лютиэн с принцессой Леей на худой конец, – продолжила перечислять странное Ирина. – Ты научил меня многому, и я за это благодарна. Но люди тоже учили. И поскольку я – человек, сражаться должна тем единственным, что мне доступно.

– Но как история может мериться силой с пожаром? – в порыве отчаянья прямо спросил незнакомец, и библиотекарь внезапно улыбнулась:

– Даже у всемогущего тебя есть только один способ это узнать: дождаться, когда книга закончится.

В комнате повисла хмурая тишина. Пандора, все так же не вмешиваясь, куталась в скатерть, Ганбата стрелял глазами из угла в угол, пытаясь понять происходящее, Катя с Геной грелись как могли, а Ирина с пришельцем буравили друг друга взглядами. Наконец он сдался:

– Мой подарок… Он у тебя с собой?

Библиотекарь похлопала по карману юбки.

– На всякий случай возьми еще и это. – Он протянул Ирине несколько крупных черных перьев. – Помочь не поможет, но на какое-то время ситуацию улучшит. Это все, что я могу тебе дать.

– Спасибо, – отозвалась она, принимая. – Я благодарна, правда. И понимаю твои чувства. Но я – человек, однажды обязательно умру. А поскольку повлиять на исход нельзя, предпочту хотя бы сама выбрать, как и где это будет.

Чужак молча кивнул и повернулся к Пандоре:

– Чем бы это ни закончилось… извести меня сразу.

– Не волнуйтесь, – отозвалась та, делая шаг к лестнице. – Не пора ли вам возвращаться?

Он молча последовал за ней не оглядываясь и потому, скорее всего, не слышал, как Ганбата зашептал Ирине:

– Не подумай, я не лезу, просто уточнить хочу: ты знаешь, что он – птица?

– Конечно, – кивнула та, словно это было само собой разумеющимся.

Гене оставалось только недоуменно стучать зубами, ощущая, как постепенно температура в комнате возвращается к терпимой. И радоваться, что бутерброд она все-таки съела заранее.

Когда русалка в очередной раз открыла глаза, Богдан Иванович моментально оказался рядом. Она выжидательно уставилась на него, он – не менее выжидательно на нее. Кто-то должен был начать первым, и патриарх принял огонь на себя.

– Что можете сказать об этой картине? – кивнул он в сторону Мане.

– Висит, – сухо констатировала красавица, и от сердца отлегло: наконец-то с ним говорила Татьяна. Словно с плеч свалилась годовая отчетность, настроение моментально поползло вверх.

– Сколько я была в отключке?

– Со вчерашнего вечера, то есть почти полные сутки, – отрапортовал вампир. – Правда, «отключкой» я бы назвал это с натяжкой: вы периодически просыпались.

– Да? – нахмурилась русалка. – Вообще такого не помню. По моим ощущениям, как вырубилась, так и спала, всю ночь выслушивая этих полоумных.

– Простите, кого? – уточнил Богдан Иванович, внутренне насторожившись.

– Понятия не имею. Голоса какие-то, – пожала плечами Татьяна. – Бредила, наверное. Там и бабка Марта была – это грымза, которая нас с сестрой вечно гоняла, давно еще, на дне. И Рина, кажется. И Марго. И некая очень звонкая женщина. Но громче всех верещала поехавшая со своим Густавом.

Вот тут патриарху уже стало совсем тревожно:

– Каким еще Густавом?

– Честно? Понятия не имею, – закатила глаза Татьяна. – А она заладила: «Помоги Густаву, помоги Густаву». Словно пластинка заевшая. Я, грешным делом, думала, будто ты включил очередную свою нудятину и мне из-за нее весь этот бред и снится.

Не зная, как реагировать, Богдан Иванович протянул своей гостье бокал с вином, и та немедля его осушила.

– Эм-м, я планировал провести тест.

– Да? Так бы сразу и сказал. У меня во рту пересохло.

Зато это точно его Татьяна. Чуть успокоившись, вампир повторно наполнил бокал, передал его русалке и с облегчением принялся наблюдать, как вино и не думает никуда подпрыгивать или зависать в воздухе. Сколь, оказывается, мало нужно для счастья.

– Хм, хочешь прикол? – внезапно спросила гостья.

– Что, простите? – вежливо отозвался патриарх.

– Смотри. – С этими словами бариста, держа бокал в одной руке, поднесла к нему вторую – и вино потянулось к ней, воспарив над чашей. Рука пошла вправо – и оно вправо. Рука влево – оно за ней. Сделав несколько пассов и заставив тонкую винную змейку перетечь между пальцев, Татьяна легким движением сбросила ее обратно в бокал – и там снова плескалось абсолютно нормальное вино. Патриарх уставился на нее.

– Ага, кажется, голоса хоть чушь и несли, но не особо-то и врали, – констатировала та, после чего присвистнула – и вино мгновенно превратилось в кофе. – Пей. А то сам признался, уже сутки халявишь.

– Как вы это делаете? – уставился Богдан Иванович на сосуд.

– Понятия не имею, но получается, – хмыкнула Татьяна, облокотившись на подушку, и внезапно нахмурилась. Патриарх слишком поздно спохватился, и буквально в следующее мгновение русалка уже с подозрением разглядывала кинжал-шейник своей сестры.

– А это добро тут откуда?

Не придумав иного способа собраться с мыслями, Богдан Иванович щедро отпил кофе и попытался объясниться:

– Видите ли, вам было очень плохо, и я через сына обратился к нашей общей знакомой…

– И она чё, просто взяла и дала его тебе под устное обещание вернуть? – уставилась на патриарха огромными глазами русалка.

– Ну… да? – развел тот руками.

Татьяна несколько раз моргнула.

– Я вообще не понимаю, что у этой девчонки в башке происходит. Серьезно.

– Поверьте моему опыту, для подростков подобное скорее типичная картина.

Русалка еще немного повертела нож и вернула его под подушку.

– Значит, отдашь. Но у меня, если честно, голова кругом. Марго, которая вроде как мертва, но хрен поймешь. Тайны какие-то. Девчонка, которая то «ни за что с кинжалом не расстанусь», то «ой, ну раз нужен, берите, только с возвратом».

– Мне кажется, – мягко вставил Богдан Иванович, – она за вас волновалась.

– Ага. Видать, из-за Марго, – протянула Татьяна. – Но вода-то почему с катушек слетела? Блин, сны еще эти дурацкие… Ты даже не представляешь, насколько меня этим Зонненштралем несчастным задолбать успели.

– Кем? – обомлел патриарх.

– Ну, Густавом, – хмуро пояснила русалка. – Говорю же, в башке только и верещало: Густав то, Густав се…

– Зонненштраль? – на всякий случай еще раз уточнил вампир.

– Все-таки знакомый твой? – вопросом на вопрос ответила Татьяна. – Ну да, Густав Зонненштраль. По крайней мере, это имя талдычил самый громкий голос в моих снах.

– Впервые слышу, – задумчиво отозвался Богдан Иванович, лишь немного покривив душой, но русалка уже переключилась на другую тему:

– Ничё себе! И давно ты кольца носишь?

Уставившись на собственную руку, вампир