Она задумчиво склонилась над картой, опираясь на неё руками. Взор её прыгал от одной точки к другой, и все молчали, пока она принимала какое-то важное решение. Но нашёлся тот, кто нарушил тишину.

– Виктория, позволь мне заняться подборами, – вызвался Лиафвин. – Я много изучал этот вопрос и…

– Я… Я сама разберусь. Когда вы будете готовы к выходу, я тебя позову.

Она закрыла лицо руками и устало потёрла глаза. Приглядевшись, я, к своему удивлению, заметила: в паре мест, где стёрся макияж, стали заметны мешки под глазами, причём такие яркие, что казалось невероятным, что краска смогла их скрыть.

– А вы… не хотите пойти с пилигримами, королева? – неожиданно спросила я, сама не зная почему.

– Я? – дёрнулась та и в лёгком недоумении выпрямилась. – Зачем мне?..

– Ну… Это было бы очень удобно для отрядов, – заметила я. – Дело в том, что, когда мы с Проводником Фениксом путешествовали по разным странам, нам очень повезло обладать своеобразной защитой от разных чудовищ и духов. Обычного зверолюда или пурина они стремились бы уничтожить, а нас обходили стороной.

– Из-за вашего происхождения, полагаю? – спросил герцог Генри, тоже приближаясь к карте.

– В моём случае – да, а Феникса, скорее потому, что он Проводник, – объяснила я.

– То есть вы полагаете, что я тоже обладаю такой силой? – спросила Виктория, на что я кивнула. – Но разве… это возможно? Мне вряд ли можно покидать дворец, я здесь нужна…

– Да ладно! – отмахнулась вдруг Жанна, до этого отмалчивавшаяся. – Хоть иногда надо высовывать нос наружу, Виктория. Не сидеть же всё время пыль собирать в складках платья.

– К тому же это ваша страна, Ваше Высочество, – согласился герцог Генри. – Тебе надо знать её всю, Виктория. А не только Уайтленд. Только посмотри, насколько он мал по сравнению со всеми твоими владениями! Они жаждут быть вновь открытыми.

Он окинул рукой всю карту. А меня вдруг охватил восторг: ничего себе, Берское Царство, наверное, на треть меньше Эллиадии, если не на половину! И Виктория правит всем этим, ни разу не увидев? Даже мне удалось посмотреть свою Родину, когда я узнала, что я княжна. А она всю жизнь наследница и всю жизнь оставалась здесь, взаперти…

– А ещё твоя страна невероятно красива, Виктория, – добавил Лиафвин, подойдя к своей королеве и положив свои тонкие пальцы на её изящную ладонь. – Я был бы счастлив увидеть её вместе с тобой.

Глаза Виктории полыхнули неожиданным светом – искоркой невинной детской радости. Маленькой мечты, прятавшейся в тени могучей гордости.

– Ты правда хотел бы? – спросила она.

– Конечно, и теперь ни за что не упущу такую возможность! – нежно улыбнулся Лиафвин.

– Тогда… Тогда нам всем надо её увидеть! – твёрдо заявила королева. – Всей Четвёрке. Это же ничего, что нас не останется в городе?

– Думаю, лорды не настолько бездарные бездельники, что погрузят столицу в хаос во время нашего отсутствия, – приободрила подругу Жанна.

– Тогда решено! – выпрямилась королева Виктория. – После бала мы с пилигримами поедем восстанавливать Эллиадию. Самое время! И ты, Феникс, – она обернулась к нему, – поедешь с нами. Может, ты ещё не часть Четвёрки, но я хочу показать тебе то, что ты можешь получить, если ею станешь!

Ох, Матушка… Даже если бы я не ревновала, то всё равно поняла бы, что Виктория заглядывает слишком далеко, делает поспешные смелые выводы.

– К сожалению, для путешествия ещё рано, Ваше Высочество, – остановил её Феникс. – И я вам говорил почему.

А, значит, они это обсуждали… Значит, Виктория и впрямь слишком понадеялась. Хотя… я бы тоже хотела показать Фениксу свою страну. Даже если бы сама её не видела. Мы что, и впрямь похожи с Викторией?..

– Хорошо. Значит, после того как состоится наша аудиенция у Богини, я приглашаю тебя, Феникс, в гости. И никаких «но»!

Феникс на этом рассмеялся – по-доброму, как умел только он.

– Конечно, Ваше Высочество.

– Можно просто Виктория, я же говорила, – улыбнулась она в ответ. – Жанне и Лиафвину ничего не мешает так меня называть…

– Хей! Это скорее Генри выбивается из общего ряда, а он твой кузен вообще-то, – проворчала Жанна.

– Который, в отличие от некоторых, знает, что такое приличия, – оборвал её Генри. – И может запомнить, в какой руке держать вилку, а в какой – нож…

– Ну не начинай!.. – заткнула уши Жанна.

– Вилку – в левой, нож – в правой! Жанна-а-а! – подначивал её герцог Генри, пытаясь поймать её взгляд.

– Ничего не слышу!..

– А если я скажу, что принёс поесть?

– Что скажешь?

– Ну вот и попалась!

Скинув со спины сумку, он вытащил оттуда нечто очень вкусно пахнущее. Судя по хрусту, это были булки, обёрнутые в бумагу.

– О… Наконец-то что-то, из чего не нужно выковыривать мясо! – обрадовалась Гили.

Они с Жанной первые выхватили булки. По очереди и остальные взяли по одной – только Виктория осталась в стороне. Она посматривала на булки с нескрываемым голодом, но что-то не позволяло ей протянуть руку.

– Ваше Высочество, возьмите, – протянул ей булку герцог Генри.

– Я… Мне нельзя такое, – пролепетала она, схватившись за живот. Видимо, она почувствовала, что в следующий же миг он её предаст. И он предал: заурчал так громко, что слышали все.

– Я настаиваю. – Взяв её руку, герцог Генри положил в неё булку. – Я что, зря искал ваши любимые, с корицей?

– С корицей!.. Генри, корицу в город завозят раз в год, и это так опасно, – ахнула Виктория.

– Ничего, – прошептал он и подмигнул: – Ты заслужила.

Его спокойная улыбка наверняка успокоила сердце сестры, ведь та улыбнулась в ответ. Их искры – родственные – и впрямь выручали.

Дрожащими руками взяв булку, Виктория поторопилась на балкон и принялась есть быстро-быстро, точно маленький грызун. Я едва не рассмеялась, понимая, как смешно она выглядит, но не стала: что-то мне подсказывало, что я не хочу портить отношения с эллиадской королевой, едва они наладились.

– Мы всё изучим… всё объедем, – сказала она, смотря вдаль. В следующий миг она обернулась с улыбкой – и с крошками на щеках. – И у нас будет столько булочек с корицей, что мы ими накормим всю Эллиадию!

Долгожданные сумерки сгущались над головами, и небо становилось столь чёрным, что, казалось, его и впрямь поглотила диковинная сила Пустоты. Уайтленд горел ночью – горел огнями города, который никогда по-настоящему не спит. Посему звёздные предки исчезли, оставив меня наедине со своими мыслями и решениями.

Мы собрались у дверей в хранилища точно вовремя. Большие часы на одной из башен не дали нам ошибиться: они пробили полночь, и мы тут же прибыли. Гили в силу своих корней хорошо запоминала дороги и пути, и я доверилась ей, чтобы та провела меня к месту.

За мной оставили третий этаж – предпоследний. Последний был за Лиафвином, второй – за герцогом Генри, первый взяла на себя