мужчин, после Хаара, а следом и все остальные. Девушка чувствовала дискомфорт, потому что знала: расположения среди этих людей ей не снискать. Все они были убийцами и насильниками, только прикрывались масками добродетели, считая, что защищают границу государства от вражеских сил, впрочем, Хаара сомневалась, что некто отчаянный осмелился бы напасть на Ревердас. Репутация страны отталкивала даже смельчаков. Само название у многих ассоциировалось со смертью. От отца девушка узнала, что Ревердас с праязыка переводится как «оплот победителя».

В детстве Хаара интересовалась, почему именно род Дефоу стоит у власти, на что отец выдал несколько невнятных предложений о Великой Кровавой войне, с которой не могла сравниться ни одна предыдущая. «Только сильный король может вести за собой неукротимый и ярый народ. Только в страхе перед властью люди будут верны и покорны, даже самые дикие твари склонят головы перед воином, не знающим трусости и поражений. Проиграв один бой, ты проиграешь войну», – так говорил Сарвэйх, и Хаара не знала, чего пугается больше: возможной ранней смерти или жизни, где на нее обрушится страшная ответственность. Она хотела жить, но слабо представляла себя на троне. Каково это – нести ответственность за целое государство? Не проще ли умереть? Казалось, сама судьба решила, что род Дефоу себя исчерпал. На троне теперь новый правитель государства – Теул, чья репутация опережает своего обладателя. Но можно ли назвать его достойным воином? На каком основании он занял этот трон?

Какие бы чувства ни распирали изнутри, она не могла стерпеть нанесенного семье оскорбления. Погибни Иландар в честном бою, все было бы решено, но ему не дали шанса, а Хааре всегда казалось, что именно старший брат станет сильным и справедливым правителем. Она надеялась, что Иландар изменит это место, упразднит варварские законы, придуманные предками для сохранения мнимого мира, но все осталось на своих местах. Теперь брат превратился в назойливого призрака и выбрал ее в качестве жертвы. В глубине души Хаара понимала, что это эгоистично – заставлять ее делать то, что сам не сумел. Разве она мало чем пожертвовала? Почему она должна страдать, когда облажался другой?

Проведя бо́льшую часть жизни во дворце, Хаара плохо представляла, чем живет Ревердас и каких рождает людей. Все прочитанные книги и уроки вместе не давали нарисоваться реальной картине, четко проступившей в сознании за годы жизни за пределами крепостных стен. Сейчас она смотрела правде в лицо, и эта правда пугала. То, что отец некогда выдавал за честь и праведность, превращалось в пыль и оседало осадком распутства, алчности, жестокости. Как никогда прежде Хаара чувствовала отвращение к Ревердасу. Эта страна не заслужила, чтобы за нее лили кровь. Мысль, что в случае победы над Лонгреном, она не только отомстит за Иландара, но и станет королевой, страшила, однако крупица, затесавшаяся в дальний, никогда не освещаемый уголок души, все-таки жаждала власти… Хаара не признавала этого, хотя все чаще сталкивалась с мыслью, что Иландар – не единственная причина ее побега.

Увлеченная размышлениями о прошлом и далеком будущем, девушка не заметила, как они отъехали от Лакуды, как лес окружил их, а широкая дорога постепенно сузилась, перестав вмещать более двух всадников в ряд. Вокруг простиралась безграничная слепая тишина, иногда спотыкающаяся о сухие ветки и запутывающаяся в кронах деревьев. Только голоса мужчин, рассказывающих друг другу блеклые шутки, нарушали замершую идиллию, напоминающую забвение или утренний сон. Хаара чувствовала себя лишней. Где она была бы сейчас, если бы не разделилась с Карлайлом? Уж, верно, пальцы на руке остались бы целы. Хаара вспомнила безголовых всадников и содрогнулась. Кто мог сотворить подобное зверство? Местные, которым наскучила размеренная жизнь? Маги или чудовища, о существовании которых девушка и не подозревала? Возможно, виновники скрывались поблизости, и Хааре хотелось, чтобы это оказалось не так, чтобы Ридесар ошибся и зверское племя давно миновало границу. Если убили предыдущий отряд, почем знать, что не прикончат и этот? Сама того не заметив, Хаара начала напевать протяжный старинный мотив. Лесная тишина стала гуще. Песня всплыла в сознании, но бо́льшую часть слов девушка уже не помнила. Она доносилась откуда-то из прошлого, далекого детства, из уст матери…

«На поле брани растерзано тело…»

Как только дорога слегка расширилась, Хаара услышала голос Ридесара:

– Эй, девчонка, поди сюда!

Девушка нервно облизнула губу. Не хотелось лишний раз привлекать внимание, но предлога для отказа она тоже не нашла, поэтому пустила лошадь рысцой, догнав командующего, и пристроилась рядом, потеснив одного из дозорных. «Боится, что я сбегу?» Хаара взглянула на мужчину, однако не увидела на его лице признаков беспокойства.

– Услышал, что ты насвистываешь, – сказал он. – Где ты узнала эту песню?

– Не помню, сир. Кажется, слышала в детстве. Я и строчку только одну знаю, случайно пришла на ум.

– Достаточно древний гимн. Многие считают, что его сочинили во времена Великой Кровавой войны, но это не так. Раньше он звучал не на нашем языке и не людьми был писан.

– Правда? – искренне удивилась Хаара. – А вам это откуда известно?

– Когда долго живешь, учишься не только слушать, но и слышать. Не все секреты тщательно оберегаются. Известный факт: во времена войны были популярны жертвоприношения. Уж не знаю, из-за них ли вспыхнула эпидемия и прочие бедствия.

– Козни магов?

– Чушь. Людей.

Хаара повела бровью.

– Зачем людям заниматься подобным?

– Чтобы уничтожать тех, кто сильнее. Мы не можем делать того же, что и маги, очевидно.

– Но это шаахова сила. Использующие ее – прокляты.

– Как будто мы без этого святы.

– Складывается впечатление, что вы ставите под сомнения правильность законов божьих.

Губы Ридесара тронула смутная улыбка.

– Верящий безоговорочно – глуп.

– Странная позиция. Если бы не Геул, ни один из подобных вам не попал бы в Аридон.

– А ты уверена, что это место – обитель блаженства?

– Да.

– Почему?

Хаара не сразу нашла ответ. Действительно, почему? Потому что так говорили священники. Но они не видели, что скрывается по ту сторону бытия. Спросить бы у Иландара, но он призрак, застрявший среди живых. Откуда взяться уверенности?

– Молчишь?

– Да. Осуждаете? Люди часто молчат, когда им нечего ответить.

– А нечего ответить тем, кто ни в чем не разбирается.

– Откуда столько суждений в голове воина?

– Разве одно мешает другому? Мысли, в отличие от меча, не убивают.

Девушка хмыкнула.

– Пусть так. Все имеют право придерживаться какого-то мнения.

– Нет, не все.

– Не все?

– Только те, кто уверен, что за это мнение их не убьют.

– А вы, значит, уверены?

– На краю-то страны? Более чем. Если убьют, явно по другой причине.