– Правой, сир.

– Правой… ожидаемо. Скажу тебе простую истину: хороший воин в идеале владеет обеими руками. Что ты будешь делать на поле боя, если потеряешь правую? Лишишься следом и головы? Так погибает большинство, потому что они плохо подготовлены. – Мужчина наклонился вперед, поставив локти на край стола и подперев кулаками подбородок. – Мой учитель когда-то потерял на поле боя руку, но остался среди живых, потому что прекрасно владел второй. Он вдолбил эту истину в мою голову, а я вдолблю в твою. Идем, я тебе кое-что покажу.

Хаара неуверенно встала, вспоминая, чем в последний раз закончилось такое предложение, и вслед за Ридесаром покинула комнату. На сей раз он воздержался от благородного жеста, и они шли порознь. Мужчина размышлял вслух всю дорогу, рассказывая о днях, когда только учился держать в руках меч, а девушка хранила молчание. Она не могла понять: действительно ли отцовское чувство вины взыграло в нем, или в голове его созрел странный, прикрытый фальшью план. Ридесар был напряжен и говорил отчасти сбивчиво. Хаара присматривалась к коридорам и встречающимся по пути людям. Три дня она не покидала отведенную для отдыха комнату, но сейчас отметила, что в замке совсем нет женщин. В таком случае не удивительно, что пограничники набросились на нее.

Когда они оказались в нужном месте, девушка невольно вспомнила дворцовую оружейную, где часто коротали время Иландар и Ронан. Наставник, обучавший наследников искусству боя, неоднократно водил туда и Хизер, объяснял, что она обязана учиться с братьями, потому что престол унаследует сильнейший, но девушка не хотела сражаться. Мысль о том, что придется вонзить лезвие в тела родных, сводила с ума. Хизер ничего не хотелось. Она считала, что проблема решится сама собой, что после смерти отца братья придумают выход из ситуации, но оба безропотно повиновались традиции. Ронан погиб, и она сама едва не отправилась в Аридон.

В груди что-то болезненно сжалось. Принцесса вспомнила лицо Лонгрена и почувствовала, как ненависть приливает к сердцу.

«Неужели Ронан погиб зря? Неужели я могла умереть зря? Зря, ведь Иландар не удержался на троне». Хаара стиснула зубы, представив, как вспарывает глотку узурпатора, как смотрит ему в глаза и произносит свое имя. «Хизер Дефоу… это будет последнее, что он услышит».

– Хаара? Ты слушаешь?

Мысли о мести улетучились. Девушка взглянула на Ридесара и заметила, что он протягивает ей два одноручных меча.

– Бери. Сначала будет непривычно, но так ты быстрее научишься чувствовать бой, силу, свое тело.

Хаара взяла меч левой рукой. Ридесар оказался прав. Сейчас действовать она могла лишь одной. Укус садала затягивался, но еще не зажил и болезненно ныл, к тому же ситуация усугубилась после боя с Ридесаром.

– В чем дело? – поинтересовался мужчина, дожидаясь, когда Хаара заберет второй клинок.

– Пальцы… они сломаны, сир, боюсь, сразиться с вами так, как вы хотите, у меня не выйдет.

Ридесар взял девушку за кисть. Хаара ахнула от боли.

– Что ж… это все затруднит. Придется ждать, пока срастутся. У нас есть лекарь, думаю, он поможет. Видишь, как ты беззащитна? Рабочая рука выведена из строя, а левой ты не владеешь. Теперь тебя убить легче, чем рыбу поймать.

Хаара поджала губы.

– Но ты не бойся, идем. Покажу, что левой рукой сражаться можно ничуть не хуже.

Они вернулись на площадку, где бились несколькими днями ранее. Тогда казалось – благополучно это не закончится, но вот Хаара вновь стояла напротив Ридесара, сжимала в левой руке меч и не знала, к чему готовиться. Мужчина подозвал к себе одного из парней, стоявших у ворот, и велел обнажить оружие.

– С левой принцип работы такой же, как и с правой. Владение двумя руками тем замечательно, что позволяет комбинировать защиту с атакой.

Ридесар велел юноше нападать и наглядным примером показал Хааре несколько простых приемов. Девушка внимательно следила за движениями его ног, рук и головы. Она пыталась ухватить каждую мелочь, все, что в дальнейшем могло оказаться полезным. Мужчина двигался, словно в танце. В лучах сонного в этот день солнца он не казался старым или измотанным. Движения его были то плавными, то резкими. Складывалось впечатление, что он все делает на одном дыхании, будто загодя знает, как поступит противник.

После краткого показательного сражения Ридесар велел стражнику вернуться на пост и вновь возник перед Хаарой.

– Теперь ты. То, что увидела, попробуй повторить. Нападай.

Девушка усомнилась в своих силах, но крепче сжала рукоять, пытаясь прочувствовать то, о чем говорил мужчина. Задача была непосильной, и все-таки принцесса надеялась, что Ридесар не преследует цели ее убить. Устраивал бы он тогда этот балаган?

Несмотря на дурное предчувствие, Хаара напала. Свист, скрип, лязг. Мужчина с легкостью парировал и контратаковал. Девушка не смогла отразить удар и едва уклонилась. Тело было будто чужим. «Что я здесь делаю?» – промелькнула мысль и сразу же растаяла.

– Будь внимательна. Ты открываешься перед врагом.

Хааре думалось, что все происходящее – безумие, но она снова напала. Работать левой рукой оказалось непривычно, она как будто бы стала особенно непослушной. Взгляд Ридесара унижал. Решимость не могла взять верх над сомнениями. Сколько раз принцесса стояла с мечом напротив наставника, братьев, Карлайла! И каждый раз знала – она хуже, слабей. Пусть Карлайл дарил слабую надежду, позволял ей побеждать, Хаара не слишком обольщалась. Было легко казаться сильной перед вторым отцом, потому что он не требовал реальной силы.

Но здесь все иначе. Иначе потому, что она замахнулась на глобальную цель – Лонгрена. И если не бог, то опыт поможет ей однажды победить. «Пусть тешит самолюбие, пусть… Я стану сильнее его, сильнее узурпатора, сильнее всех в этом государстве. Никто не посмеет обойтись со мной так, как с братом!» Она снова стиснула зубы и вдруг выронила меч. Кто-то сверху закричал: «Всадники!», – а в следующее мгновение послышалось: «Открыть ворота! Открыть!»

Ридесар опустил оружие и проследил за взглядом девушки. У каменного забора поднялся шум, ворота распахнулись. Все с замиранием смотрели на то, как во двор устало заходят лошади. На них и впрямь восседали всадники, опознать которых уже не представлялось возможным. Сваленные, едва держащиеся в седлах тела раскачивались, отмахиваясь пустотой от мух, норовящих сесть на отсутствующие головы. На разрубленных шеях и одежде запеклась кровь. Несчастные животные вскоре остановились, потеснившись друг к другу в ожидании помощи. Одно из тел свалилось на песок, подняв небольшой столп пыли. Скакун попятился и заржал. «Закрыть ворота!» – донеслось сверху. Хаара сморщилась,