– Это что такое? – спросил он стражников у ворот. Те опасливо переглядывались. На серых лицах застыли маски ужаса.

– Разведчики, сир… наши разведчики. Пять дней назад они отправились вверх по Мидре…

– А теперь все сняли доспехи[27].

Лошади сбились в кучу, ожидая, что их освободят от страшной ноши.

– Вы знаете, кто мог сделать подобное, сир?

Ридесар брезгливо осмотрел изувеченные тела. Оружие на месте, будто бы его и не доставали. Никаких признаков схватки. Плащи целы. Других видимых ранений нет. Казалось, что головы просто потерялись на дороге, а владельцы того даже не заметили. Кулаки невольно сжались – то ли от досады, то ли от гнева. Ридесар сделал глубокий вдох, пытаясь трезво оценить ситуацию, и подцепил лезвием веревку, которой был опутан один из мертвецов.

– Нет, но кем бы они ни были, смертный приговор им подписан. Убийство случилось недавно. Кровь еще не высохла, а связали их затем, чтобы все смогли вернуться. Очевидно, это послание. Даже прямая угроза. – Мужчина сунул меч в ножны. – Уберите это, сожгите, осмотрите лошадей. Вдруг они прячут сюрпризы? Всем быть начеку.

– Есть, сир! – Несколько мужчин поспешили стащить покойников со спин скакунов. – Будут еще приказания?

– Соберите мне десять парней. Поохотимся на медведя[28]. – Ридесар харкнул в сторону и взглянул на Хаару с толикой презрения. На мгновение он и вовсе забыл про ее существование, однако девушка стояла на том же месте и неохотно наблюдала. Лицо побледнело, и, казалось, что ее вот-вот вырвет.

– Что, девчонка, тошнит? Кровавые картины вызывают у тебя страх и отвращение?

Хаара содрогнулась, но попыталась взять себя в руки. Кровь… как же она ее ненавидела. С детства боялась крови, но случай снова и снова заставлял смотреть на чудовищные вещи. Кровь Ронана, ее собственная кровь, кровь убитых на дороге мужчин, бойцы на арене, теперь обезглавленные люди. Девушка не знала их, но была убеждена в том, что такой смерти они не заслужили. Она могла отвернуться, но не сделала этого. «Нужно привыкнуть. Это не последний раз».

– Все нормально, – отозвалась Хаара, собравшись с силами.

– Подними меч, хватит с тебя на сегодня… – Ридесар направился к крыльцу, и девушка почувствовала, что должна следовать за ним. Ей не хотелось оставаться во дворе и наблюдать за тем, как обезглавленные трупы снимают с испуганных и измотанных животных. «Почему они все вернулись в Лакуду, а не разбежались в разные стороны? Только если их заставили… сопровождали». Чем больше возникало вопросов, тем меньше Хааре хотелось знать ответы. Не исключено, что убийцы рядом. Чего они хотят? Напасть? В таком случае лучше оставаться в крепости. Высокие стены создавали хотя бы иллюзию защищенности. Девушка наклонилась за оружием и уставилась на свое несчастное отражение в клинке. Разбитый вид. Она показалась отвратительной самой себе, сморщилась и подняла меч. Правитель не должен выглядеть так. Пусть лучше с отсеченной головой, но точно не так.

* * *

– Ай! – пальцы пронзила острая боль. Хаара захотела отдернуть руку, но сдержалась.

Мужчина преклонного возраста, в бороде которого виднелись проседь и парочка мелких колтунов, уставился на нее с недоумением, затем вернулся к прежнему занятию: нанес на места ссадин и переломов болотного цвета смесь, приложил кору неестественного медного оттенка и крепко перевязал.

– Постарайся не шевелить рукой. Это способствует восстановлению, но понадобится время. Будешь пить целебный отвар. У меня здесь припасены кое-какие травы. – Он поднялся со стула и негромко охнул, схватившись за поясницу, затем выпрямился, хрустнув позвонком, и дошел до деревянного шкафа, расположенного у стены напротив.

– Да, конечно. Спасибо…

– Места здесь скверные, – как бы между прочим сказал лекарь, перебирая набитые чем-то льняные мешочки. – Продувает постоянно.

Хаара промолчала, уставившись на вытянутую спину и мелькающие локти. На Ревердас уже спустились сумерки, и комнатку освещала пара небольших сальных свечей. Холод и теснота. Практически все пространство занимали стол и высокий шкаф, едва выдерживающий количество банок, книг и мелких предметов. Спертый воздух вызывал головную боль. Девушка давно ничего не ела, но все равно боялась, что ее может стошнить. От каменного пола веяло прохладой. Хаара сидела, крепко сжав колени, словно это могло помочь ей согреться. Лекарь наконец нашел то, что искал, вернулся к девушке и бросил на стол сероватый мешочек.

– Здесь все, что нужно. Отвари и пей раз в сутки.

Хаара потянулась за лекарством. Взгляд мужчины скользнул по ее, чуть обнажившейся руке, где по-прежнему багровел след от укуса садала. Теперь он приобрел неприятный коричневатый оттенок. Хаара поежилась, невзначай коснувшись собственного бедра, и взяла мешочек, сжав его слегка закоченевшими пальцами. Она собиралась встать, но лекарь вдруг подал голос:

– Кто так крепко вонзил в тебя зубы?

– Да так… всего лишь пес.

– Пес? – удивился мужчина. – Разве псы так кусают?

– Это был большой пес.

– Или даже волк? Не боишься, что могла заразиться бешенством?

– Нет, я обрабатывала рану. Худшее позади. Ай! Что вы делаете?

Мужчина схватил ее за руку и ощупал следы от укуса. Хаара мучительно сморщилась. Боль на мгновение усилилась, напомнив девушке о том, что она не смогла противостоять даже садалу. «Сначала это существо, мужики на дороге, теперь Ридесар… Дело не в силе врага, а в моей слабости».

– Ты не следишь за ней, рана начинает гноиться. Сейчас почистим и залечим. Заживет быстрее, чем перелом.

– Да, премного благодарна.

Едва мужчина принялся за работу, принесшую Хааре лишь физические страдания, входная дверь распахнулась, и на пороге возник Ридесар. Он вошел без стука, и лекарь не обменялся с ним приветствием. Он даже не обернулся, вероятно, привыкнув к бестактности командующего. В тусклом освещении мужчина казался более грузным и старым. Лицо застыло в напряжении. Ридесар уселся на свободный стул и молча наблюдал за тем, как с руки Хаары срезают запекшуюся корочку. Лекарь подержал нож в огне, чтобы тот раскалился, затем выпустил дурную кровь и прижег. Девушка чувствовала, что к лицу приливает жар. От боли хотелось плакать, но она лишь простонала и прикусила губу. Пристальный взгляд напрягал больше обычного. Хаара готова была терпеть боль, лишь бы оказаться в другой комнате, в тишине и одиночестве. Ночь страшила ее, страшили люди, что находились вокруг. Шрам на шее Ридесара напомнил об обезглавленных всадниках, а кровь, проступившая на руке, и вовсе вызвала рвотный позыв. Лекарь намазал рану целебной смесью. Девушка почувствовала жжение, почти как в первый раз, когда Карлайл остановил распространение яда. Она снова взглянула на Ридесара, как будто ждала объяснения его прихода.