– Да, твоя мама говорила, что у ее сестры денег куры не клюют. Ты не хочешь к ним съездить?

– Надо бы, конечно… Но, честно говоря, тетка меня недолюбливает.

Дейзи цокнула языком и покачала головой:

– Быть этого не может.

– Когда летом я приезжала к ней работать, она отводила мне комнату в доме прислуги и никогда не сажала к себе за стол. Общалась со мной исключительно по деловым вопросам, а представляя меня кому-то – и то только если этого нельзя было избежать, – говорила: «Моя персональная помощница мисс Джеймс». Тетка старалась, чтобы ее подруги не узнали о нашем родстве. Мне кажется, она меня стеснялась.

– Кто бы мог подумать… Но ты обязательно съезди. Если не к тете, то к маме, а то как она одна будет на День благодарения? А почему Луиза не наймет себе медсестру?

– Отчего же, при ней постоянно дежурят две медсестры и врач.

– Как?!

– Да. Мама там для моральной поддержки. Но я уверена, она очень обрадуется вашему звонку, если у вас есть такая возможность…

– Сегодня же позвоню, – кивнула Дейзи, принимаясь наполнять очередную сахарницу.

– А Даниэла приедет на праздники?

Даниэла – дочь Дейзи, которая работала в банке в Нью-Йорке.

Дейзи довольно улыбнулась:

– О да! Саймон тоже будет дома. А Даниэлу в этом году ждем и на День благодарения, и на Рождество. Мне кажется, она привезет своего парня.

Я улыбнулась и подвигала бровями:

– Реально?

– Да. Он тоже работает в инвестиционной компании. По словам Даниэлы, они флиртовали через изгородь хеджевых фондов и золотых фьючерсов целых полгода, прежде чем он набрался смелости ее пригласить.

Я засмеялась, прекрасно понимая робость кавалера. Даниэла, лет на десять старше меня, кого угодно могла сразить своей целеустремленностью. Она окончила школу первой ученицей и получила полную академическую стипендию в Принстоне. К тому же Даниэла отличалась редкой красотой – я всегда любовалась ее длинными черными дредами, янтарно-смуглой кожей и скулами как у Нефертити.

Меня отвлекло рычание мотоцикла. В окно я увидела, как Тина вылезает из-за широкой спины какого-то байкера и отдает ему шлем.

– С Тиной встречаешься? – В голосе Дейзи появилось легкое беспокойство.

– Да, – кивнула я и соскочила с высокого стула. – Она несколько раз звонила на неделе, хотела пообщаться.

Дейзи колебалась, глядя то на сцену за окном, то на меня. Тина целовалась с байкером, и не будь они на парковке, эти поцелуи, судя по всему, скоро закончились бы в горизонтальном положении.

– Не позволяй себя использовать, – сказала Дейзи, многозначительно посмотрев на меня. – Такая подставит и не поморщится. Будь здесь твоя мама, она сказала бы тебе то же самое.

Я послушно кивнула. Совет Дейзи был хорош, но она не открыла Америку.

– О’кей, я не позволю меня использовать.

– Вот и хорошо. – Дейзи кивнула и вытерла руки полотенцем, одним глазом глядя на меня, а другим на Тину, которая уже махала вслед своему байкеру. – Я пришлю Беверли принять у вас заказы.

– Спасибо!

– Угу, – промычала Дейзи, будто не хотела быть неучтивой, но не одобряла моей встречи с Тиной.

Я отошла от стойки, как раз когда кузина появилась на пороге кафе. Я помахала и хотела предложить занять столик на двоих, но Тина удивила меня, дернув за руку и заключив в крепкие объятья. Я на два дюйма выше нее, но сегодня Тина нацепила лаковые алые туфли на шпильке. Я в таких уже со второго шага грохнулась бы на задницу, а она расхаживала в них, как в тапочках.

Мы обнялись, и Тина завизжала якобы от радости. Я невольно улыбнулась. В детстве мы были подругами – по крайней мере, я в это верила. Может, сейчас окажется, что охлаждение отношений в старших классах было просто академическим отпуском от нашей дружбы?

Выпрямившись, Тина одарила меня ослепительной улыбкой.

– Боже мой, боже мой! Как ты классно выглядишь! – Кузина снова стиснула мою руку и отпустила.

Мы сели за ближайший столик, улыбаясь друг другу.

– Ну, за тобой в любом случае не угнаться.

На Тину действительно можно было заглядеться. Она выглядела не просто круто, а суперкруто – настолько сексуально, что я не представляла, как ей это удается.

Кузина явилась с накладными ресницами и с густо подведенными глазами. Напрасно было бы искать между нами сходство – в юности тоже никто бы не сказал, что мы родственники. Тина вся в папину родню, а я похожа на маму. Но мы обе кареглазые, хотя глаза у нас разного оттенка. Я привыкла считать свои самыми обыкновенными, тогда как умело накрашенные глаза Тины казались цвета виски. Эффект удивительный – мне захотелось, чтобы она меня этому научила.

Вообще тюнинг Тины – высший класс. Светло-каштановые от природы волосы она выкрасила в иссиня-черный, и сейчас ее плечи укрывали блестящие черные волны. Я сочла это просто чудом – ведь Тина только что проехалась на мотоцикле. Черные волосы очень шли к бронзовой коже – еще одно чудо, потому что солнце не показывалось уже две недели.

Своим нарядом Тина, видимо, собиралась поднять планку демонстративной сексуальности на новый уровень: она явилась в узких черных кожаных брючках и белом, с низким острым вырезом пуловере из ангоры. Свитерок и брючки выглядели как вторая кожа, подчеркивая, в какой превосходной физической форме ее хозяйка.

Беверли, наша официантка, подошла с чашками сладкого чая, угадав, что мы будем пить.

Дождавшись, пока Беверли отойдет, Тина сообщила заговорщическим шепотом:

– Я малость удивилась, что ты предложила встретиться здесь.

– Что? Почему?

Тина заморгала, будто ответ был очевиден. Я продолжала невозмутимо смотреть на нее, и наконец кузина засмеялась и покачала головой:

– Ты в курсе, чем я зарабатываю на жизнь?

Я кивнула и отпила чай.

– В курсе.

– Странно, что ты не стесняешься появляться в моей компании на людях.

Я покосилась на Тину:

– Ты по-прежнему танцуешь в «Розовом пони»?

– Ага.

– В ИГИЛ не вступила?

– Куда?

– Государственного переворота не замышляешь, говорю?

Тина хихикнула и отбросила волосы назад.

– Я даже не знаю, что это, – призналась она. Ее лицо вдруг стало серьезным, и кузина подалась вперед, впившись в меня взглядом: – Слышь, мне надо побазарить о важном. Я поэтому и хотела с тобой встретиться… Ну, в том числе и поэтому.

– А, о’кей. Что случилось?

Взгляд Тины скользнул по моей черной хлопковой футболке с длинными рукавами и задержался на волосах.