Орк-сержант, выждав, как ему казалось, необходимую паузу, вновь обратился к эльфу:

— Повелитель! Дозволено ли мне будет спросить Вас о ушедших с Вами? — орк стоял на колене, опустив голову к земле, демонстрируя абсолютную покорность, но в голосе его, все же ощущались некие нотки вызова.

Корр Терлей дожевал кусок мяса, запив его огромным глотком вина, бросил взгляд на небо и зло ответил:

— Нет!

Время вопросов также подошло к концу.

Сабвэй кричал, орал от боли — лич знал свое дело на отлично. Ритуальные ножи медленно, по сантиметру вспарывали кровоточащий, визжащий кусок мяса, который получасом ранее отзывался на имя Сергей.

Ритуал проходил согласно всем правилам: семилучевая звезда, вписанная в пятилучевую. В каждый луч вписаны знаки силы и смерти, прочерченный вокруг звезд круг трижды обведен кровью жертвы и расписан нужными заклинаниями.

Ритуальное оружие затуплено и окроплено кровью жертвы. Чем больше страданий оно причиняет, тем лучше.

Лич тянул медленно, заунывно, на одной ноте одному ему известную мантру, и также неспешно резал парня.

Рядом, в обведенной кругом четырехлучевой звезде, лежит Костик «Злой». Руки и ноги его связаны, рот заткнут кляпом. Константин не желает лечиться таким способом.

Но кто ж его будет спрашивать?

Егор заставлял себя смотреть на мучения. В конце концов Сабвэй сам согласился на подобное. Ради спасения группы, этот их далекий предок пошел на такие, в буквальном смысле, смертельные пытки. Ведь данный ритуал обязательно должен закончиться смертью. Жизненные силы должны перетечь из одного тела, из одной оболочки, в другое.

Фрейда никто не заставлял. Но он стоит за спиной капитана, и во все глаза жадно смотрит на ритуал. Иногда Гранит оборачивается — ведьмак, кажется, даже не мигает, боясь пропустить хоть секунду, хоть одно движение Лича. Это пугает Егора. Столько неприкрытой зависти к чужим умениям творить колдовство.

А вот Федор, наоборот, ушел максимально далеко, только чтобы не слышать, не видеть и не ощущать происходившее здесь. «Тошно мне, — сказал он капитану. — Тошно даже от того, как подумаю, что здесь будет происходить. Но понимаю, что без этого нельзя. Поэтому не держи ты меня здесь, капитан!». Вместе с абсолютно здоровой Ангелом они сейчас исследуют близлежащую территорию. Гранит не мешал, хотя воробей-разведчик облетел всю местность в радиусе пятнадцати километров вокруг еще сутки назад, и, конечно же, предоставил подробнейшую карту местности в масштабе один к одному.

Когда они уходили, Егор поверить не мог, что Келли пару суток назад лежала при смерти, без какой-либо надежды на выздоровление. В конце концов, Гранит сам чувствовал себя отлично! Не болело абсолютно ничего. Даже шрамы от многочисленных ранений, полученных за все годы службы, и те рассосались. Видимо, колдовство не выбирало, что там лечить в человеке, оно просто лечило ВСЁ.

«Какое удобное стечение обстоятельств», — подумал Гранит, наблюдая, как лич вырезает глаз Сабвэю. «У нас есть бессмертный, и у нас есть тот, кто может воспользоваться этим бессмертием, чтобы вылечить остальных. Правда вот Сереге я, при всем его бессмертии, совсем-совсем не завидую».

Звезды, все три, вспыхнули ядовито-зеленым светом, когда Лич выдрал бьющееся сердце из аккуратно вскрытой грудной клетки. Тело, мгновение назад извивающееся от безумной боли, обмякло. Костик тоже затих, перестал сопротивляться — сейчас он проспит минимум полсуток.

«А ведь наш лич маньяк», — думалось Егору. «Я наблюдаю уже третий ритуал и он ни в одном не повторился. Всегда мучает и убивает по-разному. В первый раз он отрубил Сереге голову вон тем мачете, а в следующий тот умер от потери крови. Правда, перед этим он вытащил из него все кишки.»

Фрейд громко хватает ртом воздух. Он делает так каждый раз на завершающем этапе колдовства. Егор видит в этом какой-то сексуальный подтекст.

«А ведь и ведьмак наш, тоже тот еще маньяк", — развивает мысль капитан. — Не будь войны, кто знает, кем бы он в итоге стал, может, убийцей, каких еще поискать. Ведь то, что он кончает от убийства, от ТАКОГО убийства, это ведь нифига не нормально».

Поляна, на которой проводится ритуал, заляпана темной кровью целиком и полностью. Лич намеренно не меняет место. «Чтобы пропиталось духом смерти, так легче проводить волшебство», — говорит он.

Не спеша немертвый встает с колен. Также не спеша поворачивает голову в сторону Егора и кивает головой. Тут же к Злому подбегают Выдра с Мелким и оттаскивают его на бережок, под дерево, так похожее на земную березу.

Лич заходит в реку по пояс и начинает смывать с себя кровь Сабвэя.

Егор сверяется с часами — Сергей воскреснет через двенадцать минут. Пора начинать ему молиться. Будь капитан на месте паладина, то начал очень сильно бы сомневаться в своей вере. Ведь тогда смерть и воскрешение из мертвых было всего раз. А тут вон сколько. Причем один раз, сам первый — просто как фокус.

Впрочем, служителей церкви, истинных служителей, таким не прошибешь. Егор даже знал, что скажет на все это Федор — на все воля Божья.

Врата искрились. Мелкие, ветвящиеся световые паучки-молнии разбегались от них по земле в разные стороны. Они соскакивали с неоструганных палок, что обозначали края портала, и, словно тараканы, которых застали ночью посреди кухни, стремительно исчезали в траве, под невысоким забором, прятались под сапогами встречающих магов.

Маги шептали заклинания, обеспечивающие стабильную работу врат, и невольно пятились. Такого на их памяти еще не было. Даже когда войска вторжения прибывали на эту планету, портал не работал с таким натягом.

Встречать новые войска пришло все командование во главе с Андер Терлеем. Военачальники полукругом расположились подле врат, и, с некоторым нетерпением ожидали прибытия. Сзади выстроились солдаты с флажками в руках — их задача развести прибывающие полки по местам дислокации, не допустить ненужной путаницы и столпотворения.

К треску добавился гул. Низкий, трубный звук разнесся по долине, запутался в высоких башнях замка, вспугнул стаю местных птиц и затух где-то там, в бескрайних лесах.

Напряжение нарастало, теперь все в лагере с интересом смотрели в сторону источника звука. Что то большое шло с той стороны.

И, наконец, пространство, вспучившись, разорвалось. Последняя искрящаяся молния в испуге убежала от огромной металлической ступни, которая блеснув в свете местного солнца, величественно опустилась на землю. Механос, могучий, несокрушимый Механос, прорывался сквозь пространство. Металлический торс тысячелетнего механизма покрыт гномьими рунами. Их настолько много, что они образуют сплошной узор на корпусе великана. Крупные рубины, сияющие магическим светом, расположенные в ключевых местах подчеркивают мощь Механоса.

Сотрясая, казалось, само пространство, механический