Шрифт:
Закладка:
Утром, вопреки уже привычному распорядку дня, нас не выпустили из своих каморок на свежий воздух. И завтрак доставили, так сказать, на дом. Я, даже понимающий, что это явно последствия наших действий по подготовке к побегу, но не спавший уже практически двое суток, не мог не воспользоваться предоставившейся возможностью, и не проспать до обеда. Благо, моё эмоциональное состояние, если и не пришло в норму, то и особых опасений уже не вызывало.
Но когда и после обеда нас не выпустили тоже, это уже начало меня всерьёз беспокоить. Похоже, мрачные пророчества Качана начинают сбываться. А просидеть весь день в душной каморке совершенно мне не улыбалось. Погода, как назло, уже неделю как стояла неимоверно жаркая. На небе не облачка (ну сегодня, вроде, какие-то облачка появились, но на температуру они совершенно не повлияли. То же пекло, что и раньше.) Каморка уверенно превращается в разогретую духовку. Тут уж поневоле позавидуешь Мослу. Единственному, у кого был генератор и кондиционер. Всем остальным приходилось медленно прожариваться в своих комнатах.
Поэтому, когда уже далеко после обеда, мою коморку открыли, и зашедший Кержак сообщил, что меня требует на разговор Шварц, я вздохнул чуть ли не с облегчением. Неизвестно, что задумал этот жирный ублюдок, но возможность вздохнуть относительно прохладный воздух в тени уже дорого стоит. Беспокоило меня только то, что вместе со мной туда же повели и Сову.
– Приветствую тебя, как главу анклава, с которым не зазорно разделить трапезу, - самую малость издевательски произнес Шварц, стоило нам войти в комнату, где он расположился.
Лидер восточников вольготно развалился среди подушек, разбросанных по ковру вокруг низенького, специального столика, с которого можно было есть, сидя на полу. Обыгрывает название своего анклава? Типа, «восточные мотивы»? Будь он, по настоящему, из какой-нибудь среднеазиатской республики, я б не удивился. Но он же явный европеид? Немец, скорее всего. Для него это должно быть так же неудобно, как и для меня. Косплеит султана или падишаха какого? Чёрт его знает!
– Я слышал, ты собираешься поднять восстание гладиаторов? - Без долгих предисловий начал он, стоило мне усесться напротив него, повинуясь его приглашающему маху руки. - Лавры Спартака покоя не дают?
– С чего это ты взял? - уклончиво ответил я, даже не прикасаясь в разложенным на столе яствам. Хотя тут ассортимент был куда как богаче наших скромнх «гладиаторских» порций. Причём, сладости в основном. Ясно теперь, откуда у него эти лишние килограммы.
– Не юли! - погрозил он мне своим жирным пальцем. Совершенно неожиданно захотелось рвануться через стол и сломать ему эту сардельку, называемую пальцем. Видимо, что-то такое явно отразилось у меня на лице, потому что за спиной жирного борова шевельнулся здоровенный парень, исполняющий, судя по всему, роль телохранителя, да и сзади мне на плечо легла ладонь ещё одного такогт же. - Мы же с тобой, вроде, договаривались? Ты выступаешь на моём турнире, а я отпускаю твою девку... Если ты пройдешь хотя бы первый круг. А ты вон что удумал.
– Я от своих слов не отказываюсь, - буркнул я, слегка дернув плечом, за которое уцепился охранник. На самого охранника я даже не посмотрел, не отводя взгляда от глаз Шварца. Такие вот поединки взглядов мне обычно плохо довались... Раньше. В той жизни. Здесь же я уже успел натренироваться подобному, укрощая непокорных подростков. Про мой "страшный взгляд" даже легенды ходили среди наших девчонок. Вот только там, у себя, я всегда мог подтвердить крепость взгляда оплеухой или силой оружия, а тут моя позиция была откровенно слабовата. Но я не уступал, исподлобья уставившись прямо в переносицу сидевшего напротив меня курдюка с салом.
– То, что ты до сих пор не нарушил своё слово, это не твоя заслуга, а моя, - Шварц лениво шевельнул кистью, и охранник убрал-таки свою руку с моего плеча. Лидер восточников смотрел на меня как-то лениво, но, в то же время, хищно. Как сытый кот смотрит на пробегающую мышь. Охотничий инстинкт трепыхается, но не может вырваться из-под навалившейся горы лени. Так и тут. Он не принял вызова, брошенного мной, опустив глаза, выбирая себе очередную сладость со стола. Но я не обольщался. Это был не признак слабости, а просто ему это было не нужно. - Это я не даю тебе возможности нарушить собственное слово.
– Бездоказательно, - хмыкнул я. - Эдак в чём угодно можно обвинить. Мол, я тут чуть ли не «революцию» устраиваю. В уме, ага. В собственных мыслях. В реале же никаких революций нет и в помине.
– Не надо, - поморщился толстяк. - Не надо тут демагогию разводить. Ты знаешь, что планировал побег. Я это тоже знаю. Всё остальное неважно. Но у нас договор. Ты участвуешь в турнире, а я отпускаю тебя на все четыре стороны, если ты сможешь его выиграть. И, даже, больше! Отпускаю твою девку, если ты выиграешь хотя бы первый бой. Всё! Все остальное - неважно. Но, повторяю тебе ещё раз. Именно я не даю тебе нарушить твоё же собственное слово. Считай это моей слабостью. Я привык держать собственное слово. Но, в то же время, я не переношу и тех, кто его не держит. Так что позволь я проявлю твёрдость, и не позволю тебе поддаться слабости и нарушить данное тобой слово.
– В каком смысле? - ощутимо напрягся я. Что там ещё придумал этот жирный боров?
– В самом прямом. До твоей первой победы девчонка, - Шварц качнул подбородком в сторону притихшей Совы, - побудет у меня в гостях. Смею тебя уверить, что у меня ей абсолютно ничего не угрожает. На её честь никто не позарится, её будут кормить и никто даже косо на неё не посмотрит.
– Но ты же уже обещал мне, что она будет жить со мной до первого боя! А, теперь, говоришь прямо противоположное. То есть, ты полный хозяин своего слова? Захотел - дал слово. Захотел, забрал обратно.
– Но-но-но, - окрысился жирдяй, - не я первый начал нарушать наши соглашения. Так что это лишь ответная реакция на твои действия.
–
